Роберт Крейг - Грязные танцы
– Итак, «Бартокс» отпадает. Куда бы ты хотела пойти в эту субботу?
Не так давно Наташа встречалась с Питером Фланнаганом, почти что целый месяц. Знакомство их началось в одну из суббот и закончилось три недели спустя, тоже в субботу. У Питера были черные как смоль волосы и очень темные глаза. Он был высок, хорошо сложен и улыбался так, что Наташа не могла устоять. Питер звонил ей только тогда, когда был в настроении. Он мог не позвонить, когда Наташа просила его об этом, даже если обещал. Он никогда ей не противоречил, уходя от ссоры или вешая трубку, когда Наташа затевала спор. Но одна выходка Питера заставила Наташу на четвертый субботний вечер сказать ему, чтобы он шел ко всем чертям, добавив, что это окончательный разрыв. Позже она пожалела об этом и захотела (впервые за эти четыре недели), чтобы Питер снова был с ней. Она начала приписывать ему качества, которых у него и в помине не было, и поклялась, что если встретит его снова, то предложит ему начать все сначала.
Она встретила Питера. Но он был не один. Наташа почувствовала, что ее надули. Но позже, вспомнив об Анне и выпив еще бокал, она забыла о Питере и остаток вечер провела, расслабившись. И больше она о нем не вспоминала, до тех пор, пока не почувствовала себя в схожей ситуации с Джоффри. Все, что ей нужно, чтобы забыть о Джоффри, провести хороший вечер в хорошем месте.
– Э, ну я… В субботу? Я встречаюсь с Ричардом, наверно, – ответила Анна. – Мы вообще-то еще не строили конкретных планов, но суббота в разговоре прозвучала.
Наташа почувствовала себя так, будто только что на глазах у всех описалась.
– Все… э… в порядке. Если честно, даже неплохо провести тихий вечерок дома. Я почитаю или посмотрю хорошее видео. Или лягу спать пораньше.
Остаток дня она молчала, заставляя себя сосредоточиться на покупателях и не думать о собственной депрессии: ее происхождении, не поддающемся объяснению, и ее бесполезности. Друг, что был с нею рядом всю жизнь, на которого она всегда могла рассчитывать, единственный, кто был способен радовать ее по-настоящему, бросил ее ради какого-то парня.
Анна плохо спала этой ночью. Сегодня была только среда, но они с Ричардом уже строили планы на субботу. Она проигнорировала единственное их с Наташей правило. Она сначала стыдила себя, а затем стала обвинять Наташу. На что та рассчитывала? Анна вовсе не обязана с ней нянчиться.
В конце концов девушка заснула, и утро принесло облегчение. Во всем виноват был Джоффри, и Анна ненавидела его за то, что из-за него Наташа потеряла веру.
Утром, несмотря на то что они опаздывали, Анна усадила Наташу за обеденный стол. Времени было в обрез. Так что она начала с места в карьер.
– Джоффри – подонок, ведь так? – задала Анна риторический вопрос, не давая Наташе возможности согласиться. – Но Ричард тоже хорош. Он женат. Но не стоит его за это ненавидеть, вини во всем меня. Он меня сразу предупредил, что женат.
Наташа ничего не сказала. Это был самый лучший ответ, о котором Анна могла только мечтать.
– Но я не собираюсь прекращать встречи с ним, Наташа. Я не привыкла к тому, что с мужчиной можно чувствовать себя такой счастливой. Я не знаю, как мне себя вести, но я убеждена, что надо этим наслаждаться. Скажи, Нат, что ты об этом думаешь, скажи мне.
Наташа встала и кивнула в сторону двери – им пора было выходить.
– Ты идиотка, Анна. Но это ты и сама знаешь. Если ты уверена, что в будущем тебя ждет боль, то, полагаю, все, что я могу тебе сказать, это… наслаждайся своим маленьким прекрасным счастьем, пока оно есть… А если с точки зрения морали это неправильно… Да пошла она, эта мораль, может быть, это единственный способ быть счастливым.
Анна не смела улыбнуться. Улыбка стала бы оскорблением, брошенным в лицо Наташиному горю.
И подружки отправились на работу, добывать свои деньги.
Гордый, что его выдержки хватило до сих пор, Джоффри хранил решимость не звонить Наташе. Но потом он стал размышлять, заслужила ли девушка такого отношения. В конце концов, он успокоил себя ложным аргументом: «Если она строит иллюзии, что у меня есть деньги, и готова встречаться со мной только для того, чтобы я на нее их тратил, то разве я не имею права ее использовать в ответ? Наташа не заслуживает порядочного отношения. Так что, звони ей, весело проводи с ней время, спи с ней!»
Чтобы полностью войти в роль Лозарио, Джоффри начал примерять одежду Стюарта: сначала костюм, потом джинсы и подходящую рубашку, попробовал различные варианты солнечных очков и пригладил волосы, чтобы придать себе невнятный средиземноморский вид. В лучшем случае, он выглядел как латинос – замухрышка, который редко покидает свой дом. Глядя в зеркало, парень постарался выглядеть очаровательным и льстивым, понимающим и мудрым, самоуверенным и искушенным. Но одежда не слишком ему подходила. И не важно, как он становился и какую принимал позу, он выглядел неуклюже, словно актер-любитель.
Джоффри взял свою кредитную карту, подъехал к ближайшему банкомату и снял сто пятьдесят фунтов. На остаток лучше было не смотреть. Будь эти автоматы одушевленными, сейчас машина бы мерзко захихикала.
Вернувшись домой, Джоффри позвонил Наташе, при этом в глубине души он надеялся, что девушка откажется с ним говорить.
К телефону подошла Анна. Наташа поняла, кто на проводе, когда удивление на физиономии подруги сменилось сдержанной радостью. Несмотря на то что Анна закрыла трубку рукой, невозможно было не услышать ее вопля:
– Это он! Джоффри!
Затем, не сразу разгадав выражение Наташиного лица – одновременно оцепеневшее и ликующее, как у боксера, к которому возвращается сознание, – она спросила:
– Ты будешь с ним говорить?
Идя к телефону, Наташа готовила свой ответ. Должна ли она выказать радость или лучше оставаться безразличной?
– Это я, – произнес Джоффри невпопад.
– Я ждала, что ты позвонишь в понедельник.
– Ты на меня злишься?
– Нет, – сказала она и засомневалась, не взять ли ей свои слова обратно, но решила согласиться на перемирие. – Я просто к тому, что не люблю людей, которые не выполняют свои обещания.
Анна сидела на диване, выковыривая грязь из-под ногтей и притворяясь, что не слушает.
– Я о тебе думал… – продолжал Джоффри. – В понедельник… даже несмотря на то, что я не позвонил, я все равно думал о тебе.
Он помедлил, пристыженный своей ложью. Он, конечно, думал о Наташе, вот только вопрос: в каком ключе?…
– Хотел пригласить тебя завтра в «Блэкпул».[5] Сможешь отпроситься?
Вот уже восемь месяцев Наташа не брала отгулов, даже по болезни. Анна подтрунивала над подругой за то, что та такая добросовестная – говорила, что это якобы бросает тень на остальных сотрудников.
– Я попрошу Анну, она скажет, что я заболела. Или что-нибудь придумает.
Анна укололась пилкой для ногтей и засунула палец в рот. Она хотела, чтобы разговор побыстрее закончился, горя желанием узнать, зачем Наташе понадобилось симулировать болезнь. Она встала и начала слоняться возле подруги.
Они договорились о завтрашней встрече.
Напоследок Джоффри произнес:
– Прости, что я не позвонил тебе в понедельник.
Замкнутая и грубая на протяжении целого дня, Наташа теперь улыбалась, будто клоун, и с удовольствием рассказала Анне о предстоящем походе. Мгновенная метаморфоза, недоступная пониманию одиноких: от абсолютного горя к безграничному счастью.
– Да, сильно ты влипла с этим парнем.
Попытка все отрицать провалилась, словно выступление инвалида на трапеции.
Лежа в постели этой ночью, не способная заснуть из-за волнения, Наташа вдумчиво спланировала свое поведение на предстоящем свидании. Намереваясь в конце дня предъявить Джоффри ультиматум, она все же рассчитывала расслабиться и получить удовольствие. Если он все же откажется дать ей свой телефон, все будет закончено.
Для Джоффри путешествие в «Блэкпул» было омрачено значительной брешью в финансах, образовавшейся после заправки машины. Еще у него возникли проблемы с поиском дороги. Наташа поддразнила его, взяв обязанности штурмана на себя.
Они направились прямиком на Плэже-Бич, купили входные билеты и вернулись в детство, переходя от одной американской горки к другой. Чтобы не тратить время на ресторан, они съели по хот-догу, а затем проглотили горячие вафли, разглядывая сувениры. Горсть медяков ушла на игровые автоматы.
– Ты никуда не годишься! – воскликнула Наташа, победив Джоффри в космический хоккей. – Дать тебе фору в два очка в следующий раз?
Когда Джоффри разгромил ее на бильярде, у Наташи нашлись отговорки – у нее был кривой кий, стол стоял неровно, и еще шум отвлекал.
Небо стало темнеть, и они побрели к машине, держась за руки и целуясь на ходу, полностью захваченные друг другом.
