Олег Татарченков. - ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман
«Вот и осень, и снег в окно стучится; вот и осень, и перемерзли птицы», — перефразировал он популярную песню Асмолова, пока приплясывал на крыльце Заволжского РОВД в ожидании патрульной машины, с экипажем которой ему предстояло кататься всю ночь.
… — Серега, — протянул руку усатый старший сержант в черном полушубке, — Партийная кличка «Груздь».
-Почему «Груздь»? — спросил Уфимцев, позавидовав сержанту — рука у него была, что печка: сержанту с его тулупом было нипочем.
-А потому что Груздев, — ответил жизнерадостно тот, — Меня так все зовут, так что и ты не стесняйся. Так сказать, входи в семью. Сегодня всю ночь будешь ее полноправным членом.
-Чьим членом, Груздь? — прервал словоохотливого сержанта белобрысый лейтенант в сером милицейском бушлате, повернувшись назад с переднего сиденья патрульного «уазика», — Ты свои половые двусмысленности брось… Устинов Алексей, — в свою очередь протянул он пятерню.
-А это у нас Димка, — показал пальцем на молчаливого крепыша лет тридцати пяти, уместившегося на водительском месте.
Водитель, не оборачиваясь, через плечо закинул ладонь кверху и произнес:
-Добро пожаловать в наш экипаж. Как раз четвертого не хватало.
-Четыре трупа возле танка раскрасят утренний пейзаж, — тут же ввернул Груздь.
-Он у нас остряк, — пояснил лейтенант, — Не обращай внимания, а то он тебя своими хохмочками достанет.
«Уазик» выскочил на дорогу и помчался в сторону моста через Волгу. Проезжая часть была пуста, лишь редкие легковушки проскакивали по встречной полосе.
-Сегодня спокойно будет, — произнес лейтенант, — резкое похолодание к ночи обещали. Неожиданное, как у нас на Руси заведено. С «нуля» до «минус семи». Какой болван в такую погоду будет по улицам лазить? Так что наша основная задача — подбирать по закоулкам алкашей и отвозить их в вытрезвитель. А то померзнут, к чертям собачьим…
-Наша служба не только опасна и трудна, но и гуманна, — добавил Груздь, — Запиши, корреспондент: вопреки распространенному мнению, что якобы родная милиция не любит своих граждан, мы, тратя казенный бензин и время, вместо того, чтобы искать особо опасных преступников, катаемся по району, дабы спасти отдыхающих граждан от замерзутия…
-От замерзания! — поправил его старший группы.
-Замерзутия! — не согласился сержант, — А летом мы их спасаем от утонутия!.. В общем, в вытрезвителе их обогреют и обобреют…
-Не обобреют, а оберут, — подключился водитель.
-И без тебя знаю, что оберут, — не сдался Груздь, — но это не в рифму!
-Вы тут у меня корреспондента не дезинформируйте! — с притворной суровостью оборвал пикировку лейтенант, — Все это досужие домыслы!
-…Или выдуманные вымыслы, — пробурчал Груздев и повернулся к Уфимцеву, — Ты в вытрезвитель когда–нибудь попадал, а, корреспондент?
-Бог миловал, — ответил Игорь.
-Так дай же Бог избежать тебе подобной участи, — пожелал сержант, — чтобы не знать сей грустной изнанки жизни.
-Сегодня узнает, — заметил водитель.
-Так это экскурсантом! — сказал Груздев, — А вот когда окажешься там в качестве клиента…
-Нет повести печальнее на свете, чем повесть о вытрезвителя клиенте, — вдруг высоким и звучным голосом продекламировал водитель Дима.
Посмеяться над шуткой экипаж не успел: проснулась рация. Сквозь треск помех она заголосила что–то совершенно непонятное. (Так в старых домах средь ночи неожиданно просыпается сантехника, и унитаз начинает хлюпать и бормотать только ему известные жалобы на свою горемычную жизнь. Игорь на полном серьезе считал, что в этих унитазах скрыты души совсем уж пропащих грешников). С полминуты лейтенант вслушивался в абракатабру, потом обратился к водителю:
-Дима! Жми на мост! В Брагино угнали ЗиЛ–130. Есть предположение, что угонщики через Полушкину Рощу двинут к нам. Мы их на мосту будем встречать.
Водитель молча кинул и поддал газу. Заголосила сирена и на желтый капот машины упали синие проблески заработавшего «маячка».
Растолкав автомобили у светофора на Дачной, «УАЗ» подрезал «жигуля», испуганно шарахнувшегося к обочине, выскочил на мост, круто развернулся и занял позицию у встречной полосы движения.
-Кто первый пойдет зад морозить? — повернулся к подчиненным лейтенант, — Из машины все равно ничего не увидишь.
В ответ Груздев обреченно вздохнул и полез из машины.
-ЗиЛ–130, кабина темно–синего цвета, госномер 44–39 ЯРА, — проговорил ему в спину лейтенант.
Сержант еще раз кивнул и вылез из машины, волоча автомат за ремень, как подохшую гадюку.
Прошло около часа. За это время на морозе успели побывать все, не исключая Уфимцева, который под пронизывающим ветром с Волги выслушивал нескончаемые байки Груздева и стихотворные каламбурчики водителя Димы. Игорь надеялся, что репортерская удача его не обойдет, и он первым увидит злополучный ЗиЛ.
В тот момент, когда журналист успел понять, что пальцы на его ногах перестали слушаться, из машины выглянул лейтенант:
-Эй! — махнул рукой Устинов, — Лезьте обратно. Машину наши под Тутаевом взяли. В другую сторону махнули, козлы.
-Кто такие? — поинтересовался Игорь.
-Нам такие вещи не докладывают. Взяли и взяли… В общем, продолжаем работать по основным маршрутам.
…УАЗ в третий раз за ночь отъехал со стоянки Заволжского вытрезвителя. Устинов посмотрел на часы: было полпервого ночи.
-Сегодня на нашем счету четыре «синяка», — повернулся он к Уфимцеву, — Вряд ли больше кого–нибудь подберем. К этому времени те, кто домой не добрели, или уже подобраны, или «кони двинули». Тут мы им не помощники. Все вопросы к прозектору в морге или к Господу Богу.
-Куда теперь? — спросил Игорь.
-В гаражный кооператив на Шевелюхе. За последние полтора месяца его «бомбили» трижды. Причем, преступники орудовали одним и тем же почерком: срезали автогеном ворота, брали исключительно «жигули» последних моделей.
-Ошибочка, шеф, — вмешался непоседливый Груздев, — В последний раз угнали «Волгу».
Милицейская машина притормозила у входа в гаражный кооператив.
Темная «сторожка» с выбитыми стеклами и распахнутые настежь ворота. Темная череда гаражей. Ни одного зажженного фонаря.
-Мда–а… — пробормотал Груздев, — Заходите, люди добрые, берите, что хотите.
Лейтенант вылез из машины первым и подошел к воротам, потом он присел у колеи, что–то рассматривая на дороге. Выпрямился, огляделся по сторонам и нырнул в темень, в сторону ближайшего сектора гаражей. Вернулся, распахнул дверь и, не залезая в теплое пространство «уазика», проговорил:
-На дороге — свежие следы от машины. Ведут за второй бокс. Проезжайте, я сейчас за вами ворота закрою, на всякий случай…
-Думаю, они могут через второй выход сдуться, — сказал сержант.
-Нечего думать — трясти надо! — решил лейтенант, — Димка, гони!
Милицейский «козлик» буквально впрыгнул на территорию, старший наряда едва успел заскочить на ходу в кабину. Надрывно ревя мотором, «уазик» промчался вдоль «бокса», высвечивая фарами на снежной пороше свежие следы недавно проехавшего авто.
-Вот они! Вот! — заорал Груздев.
-Вижу, — буркнул водитель, и машина резко повернула в сторону одного из гаражей.
Уфимцев увидел распахнутые ворота гаража и корпус «Нивы» возле него. Патрульный автомобиль затормозил возле советского внедорожника и милиционеры горохом высыпались наружу. Уфимцев выпрыгнул последним и первое, что он увидел, как весельчак Груздев, заломив руку плотному мужчине, дважды ударил его всем корпусом о стену, выволок из гаража и бросил лицом в снег.
Из–за другой половинки полуоткрытых ворот гаража появился водитель Дима, подталкивающий стволом автомата высокого мужчину в светлой дубленке. Мужик, дисциплинированно заложив руки за голову, орал хриплым, явно сорванным голосом:
-Как вы смеете, это произвол! Я буду жаловаться вашему генералу!
В ответ на это Дима ударил его прикладом в спину. Мужчина сделал ныряющее движение вперед, но сумел удержаться на ногах. Уфимцев, стоя от него в нескольких шагах, услышал, как у задержанного человека клацнули зубы и из груди вырвался стон.
Последним из гаража показался лейтенант, ведущий под руку женщину в короткой шубке. Дама вела себя спокойно, лишь, когда парочка вышла из темноты под свет фар, Игорь заметил на ее лице растерянную улыбку: женщина была в прострации от такой резкой смены событий.
-Лейтенант! — окликнул Устинова водитель, — Тут еще кто–то есть!
Он распахнул дверцу «Нивы», и Уфимцев с изумлением увидел, как на первый снег опустились расстегнутые зимние ботинки, на которых болтались спущенные мужские брюки. Потом появились голые мужские ноги. За спиной обладателя волосатых конечностей средь морозной ночи выпрямилась на откинутом сиденье полная блондинка. Руками она совершала какие–то странные манипуляции. Далеко не с первого раза журналист понял, что женщина пыталась застегнуть на себе лиф. От нервного напряжения это у нее выходило плохо, застежки выскальзывали, и глазам милиционеров вновь и вновь являлось ее богатство четвертого размера.
