Ирина Потанина - Мужской роман
— Ты не можешь сейчас разговаривать? — поинтересовалась Вера.
— Гхм, — неопределенно промямлил Игорь, не зная точно, где именно остановятся уши присутствующих через секунду.
— Я звоню, чтобы узнать, чем все это кончилось…
— Гхм, — снова ответил Игорь.
— Я и не заставляю тебя говорить это по телефону, — обиделась на почудившийся ей упрек, Вера.
Игоря вдруг осенило.
— Я как раз собирался проехаться до больницы, узнать, как там Жэка, и что ему привезти.
Подобное приглашение звучало и смело, и вполне прилично… Не мог же Игорь просто так, без весомого повода, вырывать даму из спокойной семейной ночи.
— Хорошо. Через пятнадцать минут жди меня на перекрестке возле метро.
Палюрич очень удивился, когда Игорь, сияя, подошел попрощаться.
— Ты ж вроде упрашивал не отправлять тебя домой? — хитро сощурился Палюрич, сопоставляя чей-то телефонный звонок и появившуюся вдруг у Игоря готовность уйти.
— Так я думал, тут моя помощь какая понадобится… А вы все сами, да сами… — промямлил Игорь, немного стыдясь столь резкой перемене своего настроения. Увидеться с Верой сейчас было в сто крат важнее участия во всяких передрягах. Тем более, что никакой реальной пользы Игорь сейчас принести «Пробелу» не мог.
— Да чем ты тут поможешь? Мы сейчас с господином хорошим, — Палюрич кивнул на своего седоволосого приятеля, который деловито выпроваживал из «Пробела» каких-то ребят в форме, — Посидим, выпьем, происшедшее обмозгуем… Кстати, подробностей про Рено я даже ему не сообщаю. До поры до времени. Молчать пока надо. Зачем собственных хозяев под подозрение ставить. Может, все это недоразумение какое… А если нет, так тем более, пока молчать следует. Усек?
— Так давно усек, — пожал плечами Игорь. Не спросить, что сам Палюрич думает о ситуации теперь, в свете появления Рено, стоило Игорю огромных усилий… Но, увы, имидж надежного и неглупого обязывал к сдержанности.
На обещанном перекрестке взъерошенная Вера выглянула из такси и замахала обеими руками. Игорь послушно уселся в машину.
«Интересно, за чей счет мы едем?» — язвительно подумал кто-то в голове Игоря, — «Хорошо устроился, разъезжаешь с любимой барышней на тачках, и все за деньги её мужа…»
— У меня такое чувство, будто голос этого переодетого клоуна я откуда-то знаю… — переключила мысли Игоря на другой лад Вера, — Или мне кажется просто…
— Но голос ведь явно был изменен, — вспомнил Игорь и тут же совершил непростительное, — Знаешь, там ведь все не так гладко с этими грабителями… Знаешь, на чьей машине они уехали?
Нет, нет. Игорь рассказывал то, о чем должен был молчать, вовсе не из желания похвастаться своей осведомленностью. И даже не в качестве попытки еще крепче привлечь внимание Веры к собственной персоне. Просто он понял вдруг, что испытывает непреодолимую потребность посвящать Веру во все, происходящее с ним.
— Раз Палюрич не хочет, чтоб мы об этом думали, лучше нам это действительно забыть, — после секундного раздумья выдала Вера, — Без комментариев.
Игорь слегка удивился столь не типичному для женщины ответу и даже мысленно упрекнул себя за излишнюю болтливость. Так недолго было и дураком показаться.
— Рядом с тобой я делаюсь лучше, — вдруг рассмеялась Вера, — И хочется нарушить все запреты, да раскрутить это дело с машиной Александры… и не могу себе позволить. Я ведь теперь не просто так, я ведь теперь с тобой, значит должна быть хорошей. Не копаться в том, что просили не трогать…
— Ну хоть какая-то от меня есть польза, — Игорь осторожно дотронулся до Вериной руки и та доверчиво окунулась в его ладонь. Так, будто только ждала такого приглашения, — Кстати, это важно. Выходит, мы вместе, чтобы делать друг друга лучше. Совершенствоваться просто так — не интересно. Абы для кого — не хочется. А вот когда встречаешь того самого человека, с которым хочешь быть рядом, и при этом важно, чтобы рядом с этим человеком был только кто-то очень хороший… Тогда в самосовершенствовании появляется смысл. Ты — мой смысл.
Вера ничего не ответила. Только легко пробежалась холодком пальцев по руке Игоря.
Дальше все происходило, будто по нарочно подстроенному сценарию. Ни от Игоря, ни от Веры больше ничего уже не зависело.
Жэка негодовал, Жэка канючил и обещал обязательно устроить в больнице бунт. Дело в том, что ныне Евгений чувствовал себя превосходно и страшно не хотел оставаться ночевать в этом «угнетенном месте». «Я нужен здесь врачам для количества! Держат, чтоб демонстрировать вышестоящим заполненность отделения!» Никакие доводы рассудка Жэка не принимал, и всё ныл и ныл о вселенской несправедливости. Возможно, его и отпустили бы домой, но Жэкина мама, услышавшая, что сыну неплохо было пройти хотя бы минимальный курс лечения, уговорила врачей ни под каким предлогом не выпускать Евгения.
— Ладно, не грусти, ты и здесь дурдом устроишь. Что тебе завтра принести?
После долго перечня всевозможных невозможностей, Жэка попросил, наконец, нечто реальное. Попросил он привезти плеер, который лежал у него дома на холодильнике. И заодно просил навести в комнате порядок. Потому как накануне Жэка ведь не знал, что в больницу попадет. Поэтому ни бутылки, ни окурки с пола и дивана не убирал. «А матушка, не ровен час, решит заглянуть, чтоб сыну бельишко свежее притащить, да в обморок свалится от увиденного.»
Игорь молча кивал в ответ на просьбы. Покраснел густо, когда Жэка ключ от своей коммуналки ему протянул. Уж слишком все один к одному складывалось. Даже нарочито как-то… Вера то ли искусно сделала вид, толи и вправду не придала появлению ключа никакого значения.
Ехать убирать Жэкину комнату решили сейчас же. Не подумайте ничего дурного, просто Жэкина мама могла решить заглянуть в жилище сына уже наутро. Так ведь?
Ехали молча. Любая фраза по сути, как казалось Игорю, могла бы совершенно опошлить ситуацию, а говорить о погоде или прочих приличиях — с Верой казалось дикостью.
— О, о! — Вера застыла на пороге Жэкиной комнаты, — Знаешь, до этого момента я подозревала Евгения в сводничестве. Теперь понимаю, что ему действительно требовалась наша помощь. Показывать такую комнату маме нельзя!
Каким-то загадочным щупальцем женской интуиции Вера обнаружила, где прятались веник и совок. Игорь, превратившись вдруг в существо ужасно хозяйственное, принялся собирать бутылки.
— Подозревала Жэку в сводничестве, но все равно пошла сюда? И как их, женщин, понимать? — спросил у аккуратно выстроенной перед дверью баррикады из бутылок Игорь.
— Знала бы, сама б себя с удовольствием поняла… — вместо баррикады ответила Вера, выбрасывая все с совка в сымпровизированную из пустой коробки от торта мусорку.
В этот момент Игорь поймал на себе взгляд Веры, и не смог уже остановиться.
— Так не бывает! — шептал он, вбирая каждой клеткой тела тепло Вериной кожи, — Не может быть, чтобы человек был настолько родным, настолько «для меня»… То ли в мировоззрении, то ли в манере говорить, то ли уж просто в физическом взаимодействии, должен быть хоть какой-то подвох… Где же он? Меня пугает даже эта твоя бесподвошность…
— Бойся! — смеялась Вера, целиком отдаваясь его рукам. И пробивающиеся сквозь щель в шторах лунные лучи бесстыдно играли её наготой.
Чтобы ни происходило в жизни потом, Игорь всегда помнил ту волшебную ночь. Кажущееся ранее таким глупым слово «счастье» заполнило тогда собой всю комнату. И Вера с Игорем плескались в нем, переливая друг в друга свою настоящую, посланную откуда-то свыше, любовь.
С первыми лучами рассвета нужно было уходить. Уже знакомым маршрутом, Игорь вел Веру к её дому. Хотелось наговорить глупостей, клятв и признаний. Хотелось расспросить, попросить и напроситься. Но Игорь молчал, боясь спугнуть гармонию.
— Как странно, — Вера заговорила первая, — По идее, мы ведем себя непозволительно. Отчего же я чувствую себя такой счастливой? Очищенной… Не совершавшей ничего плохого…
— Любовь делает чистым все, к чему прикасается, — неожиданно «прокрасноречился» Игорь.
— Ой, не Экзюпери меня! — отмахнулась Вера, наигранно сердито, — И так, от всей этой романтики голова кругом.
Вера расставила руки в стороны и вдруг начала кружиться, весело хохоча. Игорь едва успел схватить её за плечи после остановки.
— Вот видишь, чуть не упала!
— Держись за меня. Вместе мы — более устойчивая конструкция. Вместе у нас четыре ноги…
Верин дом показался значительно быстрее, чем хотелось бы. От необходимости отпускать любимую куда-то у Игоря защемило вдруг сердце.
— Когда-нибудь, мне не надо будет никуда уходить, — испытывая, видимо, тот же ужас перед расставанием, твердо произнесла Вера, — Господи, отчего же так сложно всё, а? — вдруг спросила она, обиженно глядя на небо. А потом развернулась и кинулась бежать со склона навстречу своим привычным будням.
