Сергей Чилая - Донор
- Где ты взял эту бутылку, парень? - любопытствовал я, понимая, что Вахерику взяток никто не дает, а в Тбилиси купить бутылку виски было так же трудно, как новый "Жигуль". - Ты ведь знаешь, Вахерик, что водку могу п-пить любую, даже самую паршивую, но виски предпочитаю хороший. Зачем тебе это пижонство: швырять бутылки дешевого виски в друзей? Я бы и так поехал, занудливо твердил я, прикладываясь к бутылке.
Я не помнил, как мы пересекли Главный Кавказский хребет и начал осознавать себя, когда машина шла по Приэльбрусью. Перед въездом в Домбай мы успели отведать местных шашлыков, которые я запил самогонной горной водкой.
Придя в себя рано утром и оглядевшись по сторонам, я понял, что нахожусь в гостиничном номере. Меня тошнило и тянуло под душ. Рядом, укрывшись с головой, привычно мучился бессонницей Вахерик, жуткий трезвенник и бабник. Я покрутил краны в ванной - не было даже холодной воды. Постоял минуту, раздумывая, что одеть, выбрал старые джинсы "Lee's" и тельняшку и спустился вниз.
Я бесцельно стоял возле небольшого автобуса у входа в гостиницу, вдыхая густой горный воздух, с удивлением замечая, как улетучиваются признаки утреннего похмелья.
- Вы шоофэр, пожаалуста? - девка-иностранка с интересом смотрела на меня.
- Д-да, - ответил я и провел рукой по небритому лицу.
Перед этой красивой молодой девкой, которая сейчас исчезнет из моей жизни, мне отчаянно захотелось предстать подающим большие надежды молодым профессором, хорошо одетым, в английском галстуке, с ракетками в дорогом чехле и парой горных лыж "Atomic" на плече.
- Здэс сэйчас идут моы кооллэгы. Вы дооставлаэт конфэрэнс? - она говорила с удивительно приятным акцентом, твердо выговаривая согласные, растягивая гласные и ставя ударение на первых слогах.
- Доставляю! - дерзко сказал я и полез в кабину. К счастью, ключ был в замке зажигания. - Куда я вас доставляю, барышня?
- Что значыт баарышна?
Я не стал отвечать. Показалась пожилая пара, и они все разом заговорили.
- Шведы, - подумал я и повернул ключ.
- Хоутэл Домбай! Конфэрэнс фыызыологс, - уверенно заявила девушка, коснувшись моего плеча.
Я включил скорость, понимая, что делаю глупость и что отступать поздно, отпустил сцепление и, когда автобус тронулся, увидел небольшую толпу людей, собравшуюся поодаль от входа в гостиницу, Вахерика с белыми от удивления глазами и молодого парня, видимо шофера, бегущего вслед за нами.
- Мы из Рыыги. Цэнтрална лаабраторыа центр сээрдэчной кирургыи Лаатвыы, - вольно пропела девка у меня над ухом. Она заподозрила что-то неладное после того, как я несколько раз останавливал автобус, чтобы спросить дорогу у прохожих, но не подавала виду, болтая с супружеской четой.
Когда через полчаса я вернулся к гостинице, у входа никого не было, кроме разъяренного Вахерика и сумрачного шофера.
- Простите, молодой человек! - миролюбиво сказал я, обращаясь к водителю. - Неудачная шутка. Вот вам денежки на ужин с вином в ресторане... А ты, п-прекрасный грузинский математик, не делай волны. Подумаешь, машину угнал! Надеюсь, ты объяснил п-публике, что это недоразумение. Думай о своем докладе, чтобы коллеги писали кипятком в штаны, когда ты станешь его излагать.
Конференция кружила вокруг прекрасной латышки. Два московских физиолога, вальяжных и слишком хорошо одетых для Приэльбрусья, довольных собой и своей физиологией: директор института и завлаб, - взяли девку в плотное кольцо кадрежки, не оставив остальной публике надежд. Я не стал протискиваться, чтобы отметиться, и прошел в конец зала, таща за собой Вахера.
- К сожалению, - доносился до меня голос председателя, - мы уже много лет говорим о гипоксии миокарда при замерзании, но до сих пор у нас нет конкретных цифр... Мы оперируем косвенными данными... Может быть, в этот раз кто-то сообщит результаты прямых измерений кислорода в мышце сердца?
БД! - услышал я взволновый шепот Вахерика. - Какого черта?! Лезьте на трибуну и задайте им жару! Где ваши слайды?
От волнения Вахерик перестал называть меня Рыжим и перешел "на вы".
- Слайды остались в г-гостинице, - отбивался я. - Если бы т-ты к-купил настоящий виски, я не умирал бы утром от ацидоза и не забыл взять их с собой.
А публика не спешила отвечать на вопрос председателя, худого парня лет пятидесяти, который забыв о своем вопросе, что-то напряженно искал в бумагах на столе. Пауза затягивалась...
- Не знаю, как в физиологии, коллега, - обратился я к председателю, но отсюда, из последнего ряда, формулировка "гипоксия при замерзании" кажется сомнительной. Замерзание, как клиническая ситуация, встречается крайне редко и уровень кислорода в тканях не является определяющим, как цвет волос при диабете... Это ясно даже бедуинам, кочующим по Сахаре.
- Какая же модель кажется вам предпочтительной? - ему удалось остановить меня, и теперь он шел в атаку.
- Есть общепризнанные модели гипотермии... Например, охлаждение миокарда при операциях на сердце. При этом, заметьте, разница между замерзанием и гипотермией такая же, как между пожаром и пожарной командой.
Зал рассмеялся.
- У вас есть данные по содержанию кислорода в тканях? - наседал председатель, пересматривая Программу в надежде отыскать мой доклад.
- Мой коллега-математик сделает доклад на эту тему в последний день конференции.
Вечером в гостиничном ресторане устроители организовали вечеринку. Дали воду, холодную. Я простоял под душем почти час, смывая остатки дешевого виски. Потом долго размышлял, что надеть и выбрал светлый английский костюм и темный галстук. Когда я спустился в зал, публика давно гуляла. Я поискал глазами латышку и увидел ее неподалеку, сидящей между двух москвичей. За ее спиной гужевался табун молодых физиологов.
Еды в этом горном крае было мало. Зато много местной водки, пахнувшей авиационным керосином, и я принялся догонять остальных на реактивном самолете. Когда я почувствовал, что догнал, в динамиках зазвучали буги, мой любимый танец, которому давным-давно меня научил бабушкин приятель хореограф из "Мариинки". Я протянул руку и остановил проходившую мимо конференочную даму. Худая врач-анестезиолог из Новосибирска оказалась хорошей партнершей. Она не умела танцевать буги, но знала, что такое рок-н-ролл и твист, и этого было достаточно. Я танцевал один, легко перемещая ее и был свободен, независим в суждениях, поступках, манере танцевать и одеваться... Когда музыка прекратилась, я улыбнулся и нежно погладил мокрую спину анестезиолога. Публика зааплодировала...
- Вы поозволытэ здэсь радом, мыынутку, пожалуста? - Длинные гласные в устах латышки звучали волшебной мелодией, которой ударения на первых слогах придавали джазовый ритм, как синкопы.
- К-к-к-конечно! - сказал я, отодвигая стул. - Меня зовут Б-борис. Я, к сожалению, не шофер...
- Менья было хоорошо утром. Гдэ рааботаэт? - Она сыпала вопросами, не ожидая ответов и не забывая положить в рот то кусок шашлыка, то местный овечий сыр с запахом шерсти и свежего навоза, и запить это все местной водкой из большого граненого стакана, который благоразумно захватила с собой.
"Господи! - подумал я. - Спасибо, что ты прислал ее мне..."
- Вы хороши, чужеземка, какой-то странной, нездешней к-красотой... Г-глядя на вас я з-забываю, что надо д-дышать...
- Добрый вечер! - нестройным хором приветствовали меня поклонники чужестранки, внезапно возникая за спиной.
- Опять хирурги из Грузии заманивают в свои сети самых красивых наших женщин! - прокричал один из физиологов. - Где справедливость?
- С-справедливость - это точка зрения... Не больше, - заметил я.
- Я саама прышедшы суда, маалчыкы! - энергично вмешалась чужестранка.
- Это нас и пугает! Грузинам везет! Даже на Эльбрусе.
Я насупился и сделал глоток.
- Не обижайтесь, Борис! - миролюбиво заметил физиолог-завлаб. - Мы забираем вашу собеседницу.
- Этот грузин делает вид, что не слышит. А может, и не хочет разговаривать с нами! - наседал кто-то.
- Мне гораздо приятней то, что я пью, чем то, что я слышу, коллеги, хотя пью какую-то местную гадость, - сказал я.
- Он и не грузин совсем, - сказал завлаб. - Пойдемте к нам за стол, Герда! - И он взял латышку за руку.
- Господи! - Удивленно проговорил я. - Какое волшебное имя!
Когда я понял, что выпил слишком много, было поздно, и я решил не останавливаться.
- Как ее зовут? Я опять забыл. Что-то очень красивое... в с-санях... Так звали девушку в одной из групп пилигримов, прибывших в Америку.
Я сидел, размышляя, когда на меня налетел Вахерик:
- Это самое, что ты бормочешь, Рыжий! Какие пилигримы! Пожалуйста, погуляй часок свои умные мозги. Я приведу в номер твою партнерку по танцу.
- Хорошо. Час... И не в моей постели, п-пилигрим!
Я долго бродил по удивительно тихому спящему городку, разбивая о встречные булыжники носки парадных туфель, и возвратился в гостиницу, когда стали видны за домами контуры гор. Я уселся на ступеньках перед входом и привычно принялся перебирать варианты нового проекта, с которым носился последнее время...
