Александр Зиновьев - Пара беллум
А Западник слег в больницу с инфарктом. Положили его, естественно, в Кремлевскую больницу (в Кремлевку).
Инфаркт был первый и не очень серьезный. Через неделю он уже принимал посетителей. Навестили его и дочь с зятем, которого наконец-то выдвинули в члены-корреспонденты Академии наук. Правда, не выбрали. Но и тот факт, что выдвинули, был сам по себе важен. Зятя теперь назначат заведовать отделом в институте, а на следующих выборах все-таки выберут и в членкоры. На радости зять рассказал новые анекдоты, которыми сейчас потешалась вся Москва. Дочь и зять смеялись, а ему было не до смеха: анекдоты касались ситуации в высшем руководстве, а значит – и его лично. Рассказав шутку насчет того, что «Генеральный секретарь ЦК КПСС после тяжелой, продолжительной болезни, не приходя в сознание, приступил к исполнению служебных обязанностей», дочь и зять ушли.
Потом приехала жена. Она сообщила приятную новость: прах сына разрешили поместить в колумбарии Донского монастыря. Это, конечно, не Новодевичье кладбище, но все же и не Новодачное.
Как она постарела, думал он, глядя на сидевшую перед ним бесформенную седую женщину, к которой никогда не испытывал глубоких чувств (а к кому он их испытывал?!). И когда она успела так постареть?
Он не подумал о том, что его сын был и ее сыном. Он снова погрузился в думы эпохального значения, и ему было не до этой «глупой старухи».
Будущая война
В соседней палате лежал очень важный генерал. Он лежал уже со вторым инфарктом и был на пути к выздоровлению – на пути к третьему, т.е. последнему инфаркту. Иногда он гулял с Западником, которого знал много лет, и обменивался с ним мыслями о будущей войне.
– Нам друг другу врать ни к чему, – говорил генерал. – Мы с тобой фактическое положение знаем. Выдержим мы конкуренцию с американцами, если пойдем Их путем? Нет, ни при каких обстоятельствах. Какой вывод? Нам надо делать то, что не зависит от этой конкуренции. Нам своим путем идти надо. Каким? Прежде всего – атомное оружие. Мы уже сейчас умеем делать бомбы посильнее американских. А скоро мы такие «штучки» будем делать, какие американцам пока не снятся. Одной бомбочкой можно будет Нью-Йорк с лица Земли снести. Согласен, американцы будут развивать средства защиты от наших бомб. Но что бы они ни выдумали, по крайней мере одна наша ракета из ста с такой «бомбочкой» прорвется к цели. И этого нам достаточно. Пойми, наше главное оружие на много лет – наша способность нанести огромный ущерб противнику именно с помощью атомного оружия. Нас боятся, так как знают, что мы на это способны во всех смыслах. А все остальное – праздные фантазии. Нам надо быть реалистами. Во-первых, мощное атомное оружие как средство защиты от возможного нападения. Во-вторых, развитие других форм вооружения, какие нам под силу и какие будут еще более опасными для Запада. Запад должен осознать, что мы никогда и ни при каких обстоятельствах не капитулируем, что мы будем воевать любой ценой и до последнего, что мы способны нанести непоправимые потери Западу, несмотря на превосходство Запада во всех отношениях.
В другой раз генерал рассказал Западнику еще об одной перспективе использования атомного оружия. Рассказал «по секрету». Это рассмешило Западника: говорить по секрету ему, который живет в этих секретах и набит ими от пяток до лысины! Но то, что сказал ему генерал, его изумило. Он думал, что это относится к области научной фантастики. Оказывается, это становится реальностью. С помощью водородных бомб, как утверждал генерал, можно изменить климат на Земле так что в США и Западной Европе наступит полярный холод. Снежные ураганы парализуют там всю жизнь. И «они к нам приползут на четвереньках с просьбой принять безоговорочную капитуляцию». Главное – рассчитать точно, сколько «бомбочек», каких и где взорвать подо льдом Ледовитого океана и в Восточной Сибири.
И все же мой Западник в эту «сказку» не поверил. Он был склонен к концепции более высокого (как он думал) интеллектуального уровня. Про себя он считал генерала тупицей, хотя этот «тупица» с отличием окончил две военные академии, а он, Западник, всего лишь самый ничтожный факультет университета, и с посредственным дипломом. Этот генерал не одинок в своем заблуждении, думал Западник. Сейчас многие возлагают надежды на некое всесокрушающее оружие, которое позволит решить все проблемы войны в считанные дни и даже минуты. Таким пока считается атомное оружие. Не исключено, что оно будет как-то использовано. Но не в нем суть дела. Не одно оно решит исход войны. А скорее всего – вообще не оно. Мы должны исходить как из аксиомы из предположения, что война будет глобальной и затяжной. В ход пойдут абсолютно все средства уничтожения людей без всяких ограничений. И подготовка к реальной войне не должна сводиться лишь к изобретению и усовершенствованию сверхоружия.
Сложился предрассудок, будто любой пустяк может послужить поводом к мировой войне, будто война начнется внезапно (нажмут кнопку, и все), будто воюющие державы в считанные минуты разрушат друг друга. Это мнение удобно как средство воздействия на массы. Но для себя мы знаем, что это есть чепуха. Мировая война по самой своей природе не может начаться внезапно. Ее не так-то просто развязать. Чтобы великая война началась, нужна определенная предвоенная ситуация во всем мире. Нужно, чтобы появились лица, способные принимать роковые решения, и чтобы они приобрели авторитет в массе населения и пришли к власти. Война должна носиться в воздухе. Массы населения должны привыкнуть к мысли о ее неизбежности и ждать ее с нетерпением. Война должна стать желанной в том смысле, в каком приговоренный к расстрелу порой с вожделением ждет команду «Пли!».
В войну будут втягиваться постепенно и неохотно. Даже серьезные поводы будут оставаться без последствий. И великие державы не будут разрушены в минуты. У них мощные средства защиты, они долго будут сопротивляться силе противника. Чтобы начать войну, нужен инициатор и молчаливое согласие противников на это. Без нашего согласия война не начнется. А мы еще не готовы к победоносной войне. Чтобы быть готовым, нужно сделать нечто подобное тому, что мы сделали в свое время с космической программой, но в гораздо больших масштабах и с расчетом на целую эпоху, а не на несколько лет.
Смерть генерала
Ночью генерал внезапно скончался. Скончался из-за какой-то пустяковой медицинской ошибки. На другой день все газеты напечатали некролог, подписанный самим Генсеком, всеми членами Политбюро и всеми высшими военными чинами.
Смерть генерала напугала его: а вдруг и он, Западник, так же внезапно умрет, не завершив свой Великий Проект?! Но страх заглушила мысль о том, что после его смерти будет напечатан такой же некролог, как на генерала. Правда, у него, Западника, наград не так много, как у покойного генерала. И в войне с Германией он Не принимал участия. Зато он вел и ведет непрерывную агентурную войну с Западом. А через несколько лет и у него наград будет достаточно. И Золотая Звезда будет. И чин генерала армии будет. А если его Великий Проект будет одобрен, то и побольше кое-что будет. Конечно, неприятная история с сыном ему несколько повредила. Но он вел себя в этот трудный момент правильно, как подобает настоящему коммунисту. Сам шеф КГБ признал это. Так что это может даже сыграть положительную роль. Нет худа без добра.
Не-е-т, Западник не из того материала сделан, чтобы умереть внезапно, не доведя до реализации свой Великий Проект. А некролог у него будет даже получше, чем у генерала.
Некрология
Некрология есть наука о советском человеке как о существе, подлежащем умиранию. Возникла она на основе практики социалистических похорон, из неуклонно растущей потребности трудящихся в составлении некрологов, венчающих их жизненный путь. Согласно этой науке, советские люди разделяются на тех, кто после смерти удостаивается некролога, и тех, кто не удостаивается. Первые называются некрологизируемыми. Некрологи разделяются по рангам в зависимости от социальных рангов некрологизируемых. На самом низшем уровне находится некролог в десять строчек в стенной газете учреждения, где работал или состоял на партийном учете после выхода на пенсию некрологизируемый. Такой некролог подписывает безымянная «Группа товарищей». На самом высшем уровне находится некролог, помещаемый на первой странице центральных газет и подписываемый высшими лицами страны.
Некрологизируемые граждане, в свою очередь, разделяются на две категории, – на таких, на которых некрологи сочиняются после смерти некрологизируемых, и на таких, на которых некрологи сочиняются еще до смерти некрологизируемых, зачастую – когда те находятся еще в расцвете всяческих сил и в самом начале успешно делаемой карьеры. В первом случае некрологи сочиняют парторги или профорги, а то и вообще рядовые члены партийного или профсоюзного бюро. Сочиняют на каком-нибудь клочке бумаги, уже использованной на одной стороне. Сочиняют за каких-нибудь пару минут. Мол, скоропостижно... после продолжительной болезни... преждевременно... внезапно... тяжелая утрата... невосполнимая потеря... Но никогда не пишут, что некрологизируемый скончался своевременно или с большим опозданием, что смерти его все ожидали с нетерпением, что смерть его является благом для учреждения, сослуживцев и родственников. Во втором случае некрологи сочиняют ответственные лица высоких партийных инстанций с участием представителей общественности тех учреждений, в которых некрологизируемый числился в живых в данный момент. Такие некрологи утверждаются соответствующими органами власти. При этом также устанавливается, где будет опубликован некролог и кем он будет подписан. В связи с изменением положения некрологизируемых и общих партийных установок некрологи корректируются и заменяются новыми.
