Исабель Альенде - Дочь фортуны
Тогда, в ночь на 22 декабря, попрощался с Элизой и со своей матерью. И уже на следующий день взял курс по направлению к Калифорнии.
Мама Фрезия буквально случайно обнаружила любовные письма, когда вырывала с корнем луковицы в своем, расположенном в патио небогатом на урожай огороде, и внезапно подкосилась подпорка, выбив из-под себя некую жестянку. Она не умела читать, однако же, хватило и беглого взгляда, чтобы понять, о чем там шла речь. Женщину терзала мысль вручить их мисс Розе, ведь чтобы почувствовать себя в опасности, было вполне достаточно взять их в руки. И заодно поклялась, что перевязанный культовой лентой пакет символизировал живое сердце. Все же питаемая к Элизе нежность была способна на большее, нежели поступки из здравого смысла. Поэтому, вместо того, чтобы слушаться свою хозяйку, прятала ответы на письма в коробку из-под галет, которую тайно носила под своей широкой черной юбкой и шла в комнату вздыхающей от любви девушки. Нашла там Элизу сидящей на стуле с прямой спиной и расположенными поверх юбки руками, словно та слушала обедню. Смотрела на море из окна, такая подавленная, что вокруг нее можно было ощутить какой-то густой, полный предчувствий, воздух. Тогда женщина положила коробку на колени молодой девушки и осталась рядом, тщетно ожидая объяснений от последней.
- Этот мужчина сущий демон. И принесет тебе сплошные несчастья, - наконец сказала ей женщина.
- Да, уже начались, эти несчастья. Шесть недель назад он уехал в Калифорнию и даже не прислал мне весточки.
Мама Фрезия еле ощущала пол под подкосившимися ногами, будто разом заболели все кости, и начала раскачиваться вперед-назад, точно ствол, продолжая тихо жаловаться.
- Помолчи, мамочка, нас же может услышать мисс Роза, - умоляла Элиза.
- Дитя канализационных труб! «Подкидыш»! Моя девочка, что же мы будем делать? – все причитала и причитала эта женщина.
- Я выйду за него замуж.
- Да как же, ведь мужчина-то уехал?
- Мне будет нужно его разыскать.
- Ах, благословенное божье дитя! Ты сошла с ума? Ничего, я дам тебе средство, после которого в считанные дни ты почувствуешь, что заново родилась.
Женщина приготовила напиток на основе «огуречной травы» и лекарственного питья из экскрементов курицы, растворенных в темном пиве, который давала Элизе трижды в день; после чего заставляла принимать сидячие ванны с серой, а также ставила ей на живот горчичные компрессы. В результате девушка вся пожелтела, и к тому же выступали липкие испарины, что пахли точно тухлые гардении, но даже при этом еще неделю не проявилось никакого симптома аборта. Мама Фрезия определила, что новорожденная была бы из мачо и, несомненно, проклятая, поэтому и за живот ее матери хваталась по-особому. Эта неудача превзошла умения женщины, и была проделкой самого дьявола, и лишь ее наставница-знахарка смогла бы справиться с таким мощным по своей силе невезением. И тем же самым вечером она отпросилась у своих хозяев отлучиться и вновь преодолела полный различных трудностей путь до ущелья, чтобы опять появиться с опущенной головой перед старой слепой колдуньей. В подарок та принесла ей две формочки сладостей из айвы и тушеную с эстрагоном утку.
Знахарка слушала о последних событиях с видом досады на лице, будто бы знала о случившемся заранее.
- Я уже говорила, что упрямство – это очень мощный недостаток: одолевает мозг и разбивает сердце. Есть много разных его видов, но самое худшее наступает тогда, когда дело касается любовных отношений.
- Вы можете что-то предпринять для моей девочки, чтобы та взяла да и бросила «подкидыша»?
- Если силой, то могу. Хотя никакое это не лечебное средство. Она больше не должна следовать за своим мужчиной.
- А он и уехал очень далеко, на поиски золота.
- После любви самый серьезный повод к упрямству – тяга к золоту, - изрекла колдунья.
Мама Фрезия поняла, что было бы невозможно вытащить Элизу и отвести ее в ущелье этой знахарки, где сделать молодой женщине аборт и затем вернуться вдвоем в дом, скрыв подобный факт от мисс Розы. Колдунье на ту пору было сто лет, а ведь уже где-то начиная с пятидесяти она перестала выходить из своего убогого жилища, поэтому также не могла захаживать в место обитания семьи Соммерс, где и обратиться непосредственно к девушке. Не оставалось другого решения, как сделать все самой. Знахарка вручила ей тонкую бамбуковую палочку и зловонную темную мазь, а затем подробно объяснила, как нужно обмазать мензурку данным лекарственным питьем и ввести его внутрь Элизы. И тут же обучила женщину сильным по своему воздействию словам, которые должны были отстранить от девушки все козни дьявола и в то же время защитить жизнь ее плода. Нужно было осуществить подобную операцию в ночь под пятницу - единственный день недели предназначенный для подобных вещей, известила ее в то посещение. Мама Фрезия с бамбуковой палочкой и мазью под накидкой вернулась очень поздно и выглядела крайне изнуренной.
- Молись, девочка, потому что пройдет еще две ночи, и я дам тебе одно средство, - проинформировала женщина Элизу, когда принесла ей в постель горячий шоколад на завтрак.
Капитан Джон Соммерс высадился в Вальпараисо в оговоренный знахаркой день. Это была вторая пятница февраля, обильного в том году лета. В бухте кипела деятельность полсотни стоящих на якоре судов и других, ждущих своей очереди в открытом море, чтобы пристать к берегу. Джереми, Роза и Элиза как обычно встречали на пристани восхитительного дядю, который прибыл в очередной раз, основательно нагруженный различными новинками и подарками. Буржуазия, назначавшая встречу, чтобы навестить суда и прикупить контрабандный товар, смешалась с многочисленными местными жителями, путешественниками, докерами и таможенными служащими, в то время как неподалеку торговавшие собой проститутки, разбирались со своими доходами. В последние месяцы, с тех пор как новость о золоте пробудила в людях, живших в любом уголке света, непомерную жадность, суда прибывали и отправлялись буквально с какой-то сумасшедшей скоростью, и в борделях творилось что-то невообразимое. Тем не менее, самые отважные женщины не довольствовались приличной прибылью от своих трудовых будней в Вальпараисо и все подсчитывали, сколько бы удалось заработать, находись они в Калифорнии, где на каждую женщину приходилось чуть ли не по две сотни мужчин, как о том слышалось повсюду. В порту люди все сталкивались с повозками, налетали на животных и тюки; там говорили на разных языках, то и дело раздавались гудки судов и свистки полиции. Мисс Роза, с надушенным ванилью платком, который держала у самого носа, пристально всматривалась в пассажиров многочисленных лодок, ища своего любимого брата, тогда как Элиза прерывисто и быстро вдыхала воздух, пытаясь отделить и определить для себя какие-то запахи. Вонь от рыбы, лежащей в больших, выставленных на солнце, корзинах смешивалась со смрадом экскрементов привозимых животных и запахом человеческого пота. Она была первой, кто заметила капитана Соммерса, и ощутила столь великое облегчение, что чуть было не расплакалась. Ведь ждала этого человека далеко не один месяц, уверенная, что лишь он и смог бы понять в полной мере тоску ее такой противоречивой любви. О Хоакине Андьета женщина не обмолвилась и словом в разговоре с мисс Розой, а тем более с Джереми Соммерсом, хотя и была убеждена, что ее дядя-мореплаватель, кого ничто не могло удивить либо испугать, помог бы точно.
Едва только капитан ступил на твердую землю, Элиза и мисс Роза пришли в чрезмерный восторг. Мужчина взял обеих за талию своими мощными корсарскими руками, одновременно их поднял и стал вращать, словно два волчка, что сопровождалось ликующими возгласами мисс Розы и протестующими криками Элизы, которую бы вот-вот стошнило. Джереми Соммерс поприветствовал гостя рукопожатием, спрашивая, как же это было возможно, чтобы его брат ни капли не изменился за последние двадцать лет и все оставался таким же сумасбродом.
- Что с тобой, малышка? Ты плохо выглядишь, - сказал капитан, осматривая Элизу.
- Я просто съела неспелый фрукт, дядя, - объяснила она, поддерживая мужчину, чтобы тот не упал от головокружения.
- Знаю, что вы бы не пришли в порт специально меня встретить. То, что вам здесь нужно, это просто прикупить духи, правда ведь? Вам скажут, что, несомненно, лучшие те, которые привезены из самого Парижа.
В этот момент кто-то приезжий прошел мимо бочком и случайно задел чемодан, что человек нес на плече. Джон Соммерс возмутился было опять, но, узнав его, отпустил одну из своих язвительных характеристик, несколько зубоскаля, после чего, схватив за руку, задержал толкнувшего.
- Подойдем, чтобы я представил тебя своей семье, китаец, - радушно позвал его тот.
Элиза наблюдала за этим человеком без утайки, потому что никогда не видела вблизи азиата, и вот, наконец, перед ее глазами предстал житель Китая, этой сказочной страны, что часто фигурировала во многих рассказах ее дяди. Речь шла о человеке непонятного возраста и по сравнению с чилийцами достаточно высокого роста, хотя рядом с тучным капитаном англичанин скорее напоминал ребенка. Походка его была лишена изящества, лицо казалось наглым, телом походил на худого мальчишку, и складывалось впечатление, что большущие глаза уже много чего повидали. Осмотрительность во всем плохо сочеталась с детской улыбкой, что родилась из самых глубин души, когда Соммерс направился к нему. Человек носил брюки на уровне берцовой кости, просторную рубашку из грубой ткани, талия была подпоясана - там обычно находился нож; ходил, обутый в короткие ботинки, и выделялся среди окружающих своей жалкой соломенной шляпой и длинной, свисающей по спине, косой. Поприветствовал того, наклоняя голову несколько раз, не выпуская из рук чемодана и не смотря никому в лицо. Мисс Роза и Джереми Соммерс, смущенные фамильярностью, с которой их брат обращался с младшим по чину человеком, не знали, как поступить, потому и ответили кратким и сухим жестом. К ужасу мисс Розы Элиза протянула ему руку, однако, мужчина притворился, что не замечает девушку.
