Евгений Гришковец - Год жжизни

Решительно никакой возможности выходить в ЖЖ с сообщениями из Израиля не было. Трудные получились гастроли, суетливые. Прошло два прекрасных спектакля, которыми я доволен, — в Тель-Авиве, в театре Гешер. И два спектакля, которыми я недоволен, в городе Хайфа. Недоволен прежде всего собой.

Странное дело, был в Израиле совсем недолго, а разумеется, кажется, будто долго. Когда приезжаешь туда, где всё по-другому, к вечеру второго дня появляется ощущение, что ты там уже давно. На самом-то деле я пробыл в Израиле меньше недели, правда, за это время «Зенит» стал чемпионом, и хоккеисты тоже стали чемпионами. А в данный момент англичане играют в футбол в Москве. В Израиле люди так радовались успеху «Зенита» и хоккеистов, что мне с моей скромной радостью по этому поводу было даже неудобно. Сильно радовались, я так не смог.

За время моего отсутствия в стране вышла пара злобных и ехидных заметок про «Асфальт». Прочитал, даже расстроиться не смог. Странное дело, мне предъявляются какие-то социальные претензии. Как будто речь идет не о книге, не о литературном произведении, а о каком-то манифесте. Я газеты, в общем-то, и так не очень читаю, но когда читаю — всегда удивляюсь — почему журналисты, то есть люди, намного больше и чаще меня пишущие, так страдают окончаниями предложения на глагол. Точнее на сказуемое. В жизни так никто не говорит, но пишут так часто. И в ЖЖ страдают этим многие, странно. Короче, сложно мне пробиться сквозь гущу смыслов, которую пытаются до вас и до меня донести пишущие в газетах люди. Те, кто писал про «Асфальт», пробовали вкратце пересказать содержание. Ни у кого пока не получилось, хоть это хорошо. А в целом книга скорее проигнорирована литературными критиками, что меня не радует, не огорчает, а, пожалуй, удивляет.

В Израиле была забавная и, можно сказать, лирическая ситуация. Покупал себе футболку в магазине. Народу было мало. Парень-продавец оказался не выходцем из бывшего СССР. Он заговорил со мной по-английски, я ему ответил по-английски. Как многие в Израиле, он спросил, откуда я. Я сказал, что из России. Он изменился в лице и заговорил на иврите. Я ему ответил, что я его не понимаю. Тогда он весьма строго и нравоучительно заявил, что раз я приехал в Израиль, должен говорить на иврите. На что я ему сказал, что вряд ли он, вдвое более юный, чем я, человек, может мне делать такие замечания, к тому же я как прилетел, так через пару дней и улечу. Он очень удивился и переспросил меня, действительно ли я приехал только на несколько дней. Я сказал — да. Он спросил — в гости? Я сказал, что по работе… Он очень долго извинялся, было видно, что искренне. Я всё никак не мог выбрать себе майку, а он всё извинялся. А потом наивно и опять же искренне спросил, почему я не хочу остаться. Я ответил, что… просто я в живу России. «А что, вам в Израиле не нравится?» — широко распахнув глаза, спросил парень. Досказал, что если говорить несерьезно, то нравится, а если говорить серьезно, то это длинный разговор. Когда он меня провожал, а майку я все-таки купил — скорее для того, чтобы он успокоился, он совсем обезоруживающе задумчиво произнёс: «Знаете, я нигде не был, но мне кажется, что у нас, в Израиле, так хорошо, как нигде». На что я ему сказал: «Это очень хорошо. Только поменьше спрашивайте приезжих про Израиль. Если любите — не сомневайтесь».

Сегодня вечером впервые выйду на сцену БДТ. Волнуюсь. Начал волноваться дней десять назад. Такая сцена! Какие актёры по ней ходили! Какие спектакли на ней состоялись! Волнение хорошее, но сильное (улыбка). Наверное, напишу в следующий раз только тогда, когда доберусь до дома. А доберусь 25-го. Не теряйте меня.

Дома бесспорно и безусловно лучше, чем где бы то ни было.

Как же прекрасно прошли гастроли в Питере! Это были лучшие спектакли за весь сезон. Я сильно волновался перед выходом на сцену БДТ, к тому же был очень уставший. Перелёт из Тель-Авива с задержкой вылета, долгое ожидание багажа, заезд в офис в Москве, аэропорт. Прилетел в Питер, добрался до гостиницы, поспал два часа, меня с трудом разбудили — и надо было ехать играть. За полчаса до спектакля сидел и пил «Ред булл» в гримёрной… Но стоило выйти на сцену… Кто только на ней не играл!!! Какие удивительные, а главное, ЛЮБИМЫЕ актёры ходили по этим коридорам, курили, выпивали, жили в этих гримёрных, выходили на эту сцену.

Я понимаю, что в последние годы БДТ превратился скорее в миф. Но я помню, как мои родители рассказывали, что в 1975 году они были в БДТ, смотрели «Мещан». Сколько было впечатлений! Они до сих пор живы, эти впечатления.

Я играл на многих сценах нашей страны и Европы. Но сцена БДТ в моих ощущениях была чем-то особенным. Наверное, из-за отношения к этому театру моих родителей. Сам я не видел ни одного спектакля, даже в здании театра до своих гастролей никогда не был. Много слышал о том, что сцепа, зал и зритель БДТ принимают не всех. Московские актеры, которым приходилось гастролировать в Питере, говорили про эту сцену как про тяжёлую и неподъёмную, а у меня случилось три абсолютно счастливых вечера. Я непрерывно удивлялся тому, что играю на сцене БДТ. Я — парень из Кемерова, со своими текстами, со своими смешными и наивными декорациями, со своими бумажными корабликами и бумажными звёздочками… на сцене БДТ. И зал переполнен. И я счастлив.

Осенью этот великий театр встанет на трёхлетнюю реконструкцию. И исчезнет потёртая сцена, истоптанная ногами великих артистов. Не будет прокуренных коридоров, надышанных закулисных пространств… Всё обновится. Это нормально. Театр — не музей, он обязан быть живым и сегодняшним. Но я успел прикоснуться к мифу. Когда-нибудь (надеюсь) сыграю в обновленном театре.

Сразу после первого питерского спектакля я помчался в клуб, где играл «Brainstorm». Мы договорились с Ренарсом, что я поучаствую в концерте, я этого очень хотел. Интересно всё-таки сыграть с «Brainstorm» — и вот это случилось. Ровно через 12 минут после того, как убежал с академической сцены БДТ, я выскочил на сцену клуба. Как же мне понравилось играть с «Brainstorm»! Сам Ренарс и музыканты — отличные, драйвовые люди. Публика «Brainstorm», конечно, отличается от той, которая приходит на концерты к нам с «Бигуди». Наша публика более разнообразная, разновозрастная и пёстрая, но мне в этом выступлении понравилось всё: и музыканты, и публика, и то, что даже совсем юные люди знали нашу «Песню» и «На заре» наизусть. А ещё меня сильно радовало, что в один вечер я успел поиграть в БДТ и в клубе. Вот это приключение!

Позавчера неожиданно для себя выступил с ребятами из питерского «Камеди клаба», тоже забавный экспириенс. Мне нравятся эти ребята. Может быть, у них не столь плотные и выверенные шутки, зато они по-настоящему волнуются перед выступлением — и на сцене заметно волнуются. А это очень важный показатель. Только поэтому я решился выйти с ними на сцену. Бесплатно, разумеется: это был порыв.

24 мая, во время спектакля «Дредноуты», почти в финале… В зале стояла редкая и самая драгоценная тишина. Я заканчивал спектакль и чувствовал подступающие слёзы от того, какой получился спектакль. И вдруг в воздухе рядом со мной появилась маленькая, совсем крошечная пушинка. Подсвеченная синеватым контровым светом, она кружилась в воздухе рядом со мной и была хорошо видна всему зрительному залу, даже с глубины самого высокого яруса. Я понял, что все смотрят именно на эту пушинку, не на меня. Я попытался поймать её рукой, но она увернулась и закружилась возле моего лица. И тогда я совсем негромко сказал: «Вот пушинка какая-то». Весь зрительный зал как-то особенным образом выдохнул — или не выдохнул, а улыбнулся, но улыбнулся так, что улыбка произвела едва слышный звук. Такие счастливые моменты редко случаются на сцене. Моменты полного и абсолютного внимания и доверия.

Только что вернулись с семейного просмотра фильма «Индиана Джонс»!!!

Ходили на сеанс 21.30 (для тех, кто не знает: в Калининграде время — минус один час по отношению к московскому), в кинотеатр «Заря». Это очень удобный, красивый кинотеатр с красивыми фойе, кафе, зрительным залом. Очень современный. В нём даже установлена глушилка мобильных телефонов в зрительном зале.

Я не готов сейчас обсуждать достоинства и недостатки фильма. Мы просто получали удовольствие оттого, что в приятный день, приятный вечер, вышли в кино, и на экране Индиана Джонс, в шляпе, звучит знакомая музыка…

И вот в конце фильма, когда всё, как положено, рушится, гибнут бесценные артефакты, всё страшно и плохо, вдруг… гаснет экран. Светятся только лампы выходов. Зрители тихонечко сидят, никто не кричит: «Сапожник, косой, давай кино!» Все ждут. Ждем минуту, две, пошла третья минута. Зрители, и мы в том числе, начинаем волноваться, посмеиваться, шуметь. И тут заходит билетёрша и говорит: «Свет вырубился во всём районе, когда включится — непонятно». Мы спрашиваем, мол, а нам-то что делать? Она отвечает: «Что делать? Не знаю. Но тут и смотреть-то нечего осталось. Тут щас этой плохой девке выжгут глаза, а этот улетит. Всё закончится хорошо». Просвещённая публика засмеялась в голос, мы присоединились к всеобщему смеху. Кто-то наугад крикнул: «А они-то поженятся в конце?».