Гийом Мюссо - Я возвращаюсь за тобой

— А я могу тебе помочь?

Он ни на минуту не забывал, что у нее с собой оружие. Пистолет, который она уже один раз приставила к своей голове, чтобы положить конец своему существованию на заре жизни. Но теперь Итан не собирался давать судьбе возможность сказать свое слово.

Джесси пожала плечами, отбросила прядь волос с лица и отвела глаза.

Итан заметил, что за все время их разговора она ни разу не улыбнулась. Ее обида и страдание были почти осязаемы. Надо было собрать всю ее боль, чтобы сделать ее своей, чтобы поглотить ее целиком. Но чтобы это сработало, нужно было найти причину ее тоски, а в таком возрасте разум очень трудно поддается расшифровке. Он знал, что в юности крайне редко к самоубийству толкает действительно трагическое событие. Чаще всего достаточно пустяка — обиды, безотчетного страха, дурацкой ссоры, — чтобы свести счеты с жизнью.

Джесси все смотрела в окно, загипнотизированная видом бездомного, который спал тревожным сном под стеной здания напротив. Сколько времени остается до того, как его обнаружит полиция? Пять минут, десять? Четверть часа — самое большее.

— Сколько стоят ваши часы? — вдруг спросила она.

Итан инстинктивно поправил рукав куртки, чтобы спрятать свой хронометр.

— Не знаю, — ответил он, слегка смутившись. — Дорого.

— Пять тысяч долларов?

— Где-то так, — согласился он.

На самом деле часы стоили 18 тысяч долларов. Это была модель, рекламу которой он увидел в каталоге одной авиакомпании и купил сразу после посадки. Не самое приятное воспоминание о том времени, когда он считал, что это и есть настоящая роскошь — иметь возможность удовлетворить любой каприз, какова бы ни была цена.

— Отказавшись от ваших часов, вы могли бы на целый год внести арендную плату, чтобы у этого человека было жилье.

Раздраженный ее замечанием, он пожал плечами.

— Это не так просто. В твоем возрасте обычно уверены, что есть хорошие бедные, с одной стороны, и злые богатые — с другой. А потом, когда подрастаешь, поступаешь в университет и слушаешь курс по экономике! А что делаешь ты сама, чтобы помочь тем, кто страдает?

— Немногое, — согласилась она, опуская глаза к чашке кофе.

Он сразу же пожалел о том, что вспылил, но это подсказало ему, как действовать дальше.

Он снял часы и положил на стол. Это была дорожная модель, классическая и элегантная, из белого золота, с ремешком из кожи аллигатора.

— Если хочешь, они твои. И это не один, а целых три года арендной платы, о которой ты говорила.

Она нахмурилась.

— Вы что, отдаете их мне?

— Я совершаю с тобой обмен.

Она едва заметно отстранилась.

— На что?

— На пистолет, который лежит у тебя в сумке.

Она посмотрела на него с изумлением.

— Откуда вы знаете, что…

Ее охватил страх, и она резко вскочила.

— Подожди! — воскликнул он. — Ты можешь мне доверять.

— Нет! Вы все время лжете.

— Я ни разу тебе не солгал, — поклялся он.

— Я ЗНАЮ, что, по крайней мере, один раз вы мне солгали!

Она схватила свой розовый рюкзак и поставила на стол.

Но он резко бросился к ней и вырвал сумку у нее из рук.

— Я делаю это ради тебя. Чтобы ты не совершила глупость!

Странно, она даже не попыталась вернуть себе свое добро, а сразу пустилась наутек.

Уже у выхода Джесси засунула руку в карман куртки и вытащила оттуда пистолет.

— Ведь ты именно это ищешь? — зло усмехнулась она, прежде чем выскользнуть на улицу.

Вот дерьмо.

Оружие было не в ее сумке, а в кармане куртки.

Итан бросился следом за ней. Джесси оказалась недалеко, всего в нескольких метрах. Она обернулась, ускорила бег и попыталась от него оторваться.

— ОСТОРОЖНО! — закричал Итан.

— Смотри, мама, я индеец: Ху-Ху-Ху-Ху-Ху-Хуууууууу!

Мередит взяла в руки глазированный шоколадный батончик, лежавший на приборной доске.

Да пошло оно, это свинство.

Ей не удалось сбросить вес, набранный во время беременности. И неудивительно, ведь она все время ела, ища в еде успокоение, хоть и считала его иллюзорным.

Мама!

Она повернулась, вконец измученная, и закричала:

— Я поняла, Робби, ты — индеец, ты играешь в индейца!

— Мама, девочка! Переходит дорогу! ОСТОРОЖНО!..

18

IN MY SECRET LIFE[47]

Если человек жил так, как жил он, то есть с мыслью, что каждая минута может стать последней минутой… когда человек потерял счет таким последним минутам, нелегко привыкать к существованию, где перед тобой целая жизнь…

— ОСТОРОЖНО!

Удар был ужасен.

Автомобиль мчался на девочку, даже не имея возможности затормозить, и врезался в нее со всего размаха. Джесси на долю секунды зависла на капоте, потом ее подбросило вверх, и она рухнула на ветровое стекло пикапа, ехавшего в противоположном направлении.

Движение остановилось само собой. На какое-то время повисла тишина, а потом в толпе раздался крик ужаса.

Незамедлительно вокруг тела девушки образовалась группа людей. Одновременно несколько человек вытащили свои мобильники, одни — чтобы снимать, другие — вызвать 911.

Потрясенные Итан и Мередит бросились к Джесси. Она неподвижно лежала посреди улицы с закрытыми глазами и мертвенно-бледным лицом.

«Скорая помощь» прибыла через несколько минут. Реанимационная команда состояла из врача, санитара и водителя, и все они опустились на колени вокруг тела, чтобы оценить положение. Молодая докторша-метиска — стажер-парамедик[48] — руководила всеми, точно дирижер. «Начинаем массаж сердца. Пит, снимайте с нее шмотки. Скорее же, ребята!» Подобные сцены много раз показывали по телевизору, и создавалось впечатление, что тут реальность копирует вымысел, а не наоборот. «Нет пульса на бедренной артерии. Черт, вот-вот отойдет, ребята, отходит!» Двое прибывших на место полицейских с трудом сдерживали «зрителей», с первого ряда смотревших очередную серию «Скорой помощи», которая творилась прямо у них на глаза. «Готовьте дефибриллятор. Рико, наноси гель. Да не так, блин. Есть у тебя что-нибудь в башке! И осторожней с электродами! Пит, давай. Ближе, ни черта не видно. Ты это нарочно или как? Дай сюда пластины. Прямое положение, двести джоулей! Внимание, разряд!» Пока Джесси медленно расставалась с жизнью, Итан опустился на колени посреди улицы, чтобы подобрать пистолет, прежде чем это сделают полицейские. «Проверь пульс. Я продолжаю массаж. Освободи вену, вводим трубку, затем один миллиграмм адреналина и две ампулы кордарона. Да скорее же, Рико, не тормози!»

Молодая докторша ладонями надавливала на грудь Джесси в ритме где-то сто толчков в минуту. «Давай! Давай! Давай! Хорошо! Еще разряд. Двести джоулей. Отвалите!»

Чуть в стороне билась в истерике Мередит и, обливаясь слезами, с ужасом смотрела на то, что натворила.

— Это не ты виновата, мама, — убеждал ее Робби. — Эта девушка сама перебегала улицу, не глядя по сторонам.

Второму электрошоку удалось синхронизировать сокращения миокарда, заставив сердце снова заработать нормально, а кровь — начать циркулировать.

— Удалось, — проговорил Рико с широкой улыбкой. — Заработало!

— И что теперь, медаль тебе за это выдать? — огрызнулась докторша. Она наложила девушке шейную шину и крикнула: — Грузите ее и предупредите приемное отделение!

Что порой достаточно для смерти… Несколько секунд невнимательности, и — несчастный случай. Что порой достаточно для жизни… Несколько электрических импульсов, и сердце вновь начинает работать.

Рико и Пит заботливо уложили Джесси на носилки и поместили их в машине «Скорой помощи».

— Куда вы ее повезете? — спросил Итан.

— В Сент-Джуд, — ответил Пит, заводя двигатель. — Это рукой подать.

Первым порывом Итана было сесть в свою машину и ехать за ними, но тут толпа начала расходиться, и он заметил такси с округленными формами, припаркованное на тротуаре.

Опершись на капот, гигантский чернокожий с одним незрячим глазом курил сигарету, глядя прямо на него.

— Боже мой, во что вы играете? — резко спросил Итан.

— В игру Жизни и Судьбы, — ответил таксист.

Движение понемногу восстановилось.

— Отвезти вас? — предложил Кертис Нэвилл, открывая дверь своего старого «Чекера».

— Да идите вы ко всем чертям!

— Садитесь, мы будем в больнице через пять минут.

— Я вас не боюсь, — предупредил Итан, располагаясь на сиденье.

— Я знаю, единственный, кого вы по-настоящему боитесь, это — вы сами.