Зои Сагг - Девушка Online
– Пойдем, – прерывает он мои мысли. – Отведу тебя назад.
Я возвращаюсь в зал, все еще ощущая трепетные поцелуи Ноя на губах. Но как только я замечаю Эллиота, весь трепет проходит, а сердце сжимается. Он с печальным видом сидит за столом, а рядом – никого.
– Что ты так долго? – спрашивает Эллиот, когда я подсаживаюсь к нему.
– Извини, Ной хотел устроить пикник и…
– Пикник?
– Да, но не волнуйся, я…
– А где он сейчас?
– Поехал домой.
– Как? Но зачем? Я же сказал, что ты можешь привести и его тоже.
– Он не хотел врываться на чужую свадьбу.
– Но никто бы не возражал, ведь его бабушка организовала банкет.
– Знаю, но… Неважно. Расскажи, что случилось. Что сказали твои родители?
– У них крышу снесло. – Эллиот опускает глаза и начинает теребить край скатерти. – Они сказали, что мы так не договаривались и мне ни при каких условиях нельзя остаться. Так говорили, будто речь об одном из их судебных разбирательств. Они не хотят, чтобы я задержался с вами, и даже не против, что я полечу домой один. Говорят, надо отмечать Рождество всей семьей. Но… – Эллиот делает театральную паузу. – Они сказали, что будут рады, если ты тоже приедешь и встретишь это Рождество с нами.
– Но я…
– Ага, уже вернулась! – На соседний стул приземляется раскрасневшийся папа. Судя по тому, как он тяжело дышит, без меня на танцполе не скучали.
Мама присаживается рядом с папой. Она не такая запыхавшаяся – мама со времен актерской карьеры славилась умением танцевать.
– Пенни, а где Ной?
– Уехал домой.
– Так скоро? – хмурится мама. – Почему ты не пригласила его к нам присоединиться? Уверена, Брейдис бы не возражали, он как-никак внук Сейди Ли.
Если кто-нибудь еще раз это скажет, я не сдержусь!
– Все в порядке. Мне надо было переговорить с Эллиотом. О его родителях.
– Да-да. – Папа качает головой. – Так неприятно получилось. Без Эллиота будет не так весело.
Эллиот тяжело вздыхает и обращается к мне:
– Ну, Пенни, что думаешь?
– Не зна-а-а-аю, – протягиваю я, оглядывая танцующих, словно они могут мне помочь. Не представляю, как отказать Эллиоту так, чтобы он не расстроился.
– Что она думает о чем? – спрашивает папа.
– Родители сказали, что ждут Пенни на Рождество, если она завтра вернется вместе со мной.
Эллиот с надеждой смотрит на папу.
Я же смотрю на маму – она вопросительно поднимает брови. «Запрети мне уезжать!» – мысленно умоляю я в надежде, что между мамой и дочкой может существовать телепатическая связь.
– Ой, я не знаю… – начинает мама.
– Я понимаю, что полуфабрикаты на рождественском столе моей семьи ни в какое сравнение не идут с деликатесами, что готовит твой папа, – говорит мне Эллиот. – Но ведь в это Рождество ты и так не попадешь на его эпический ужин. А рождественский обед в отеле не жалко пропустить.
– Но… – хочу возразить я.
– Мы планируем встречать Рождество не в отеле, – аккуратно начинает мама. – Мы собирались остановиться у Сейди Ли.
– У Сейди Ли? – У Эллиота глаза ползут на лоб.
– Да, у той женщины, которая отвечала за банкет. Она позвала нас к себе домой на праздники.
– Все ясно, – поникшим голосом отвечает Эллиот.
– И мы очень хотим, чтобы Пенни осталась с нами, – добавляет папа.
– Да, мы и так уже расстроились, что Тома в это Рождество с нами не будет, – вздыхает мама.
Какое облегчение: теперь мне не придется говорить Эллиоту, что я не хочу возвращаться с ним домой. Можно всю вину переложить на родителей.
– Ничего, я все понимаю, – тихо произносит Эллиот.
– Мы расстаемся всего на неделю, – успокаиваю я его.
– На восемь дней, – тут же поправляет меня Эллиот.
– Пускай на восемь. Мы можем общаться по скайпу.
– У тебя наверняка будут дела поважнее, – бубнит Эллиот.
– Это ведь наша песня! – восклицает папа, когда начинает играть «When a Man Loves a Woman». Он вскакивает и протягивает маме руку. – Мадам, окажите честь!
– С удовольствием! – восклицает мама и берет папу за руку.
Я смотрю, как они возвращаются на танцпол, и улыбаюсь от всего сердца. Так странно: раньше их публичное проявление любви меня раздражало, как если бы они состояли в закрытом клубе влюбленных, в который у меня нет пропуска. А теперь я наблюдаю за ними и думаю о Ное, и на душе становится теплее.
– Я, пожалуй, пойду собирать чемодан, – говорит Эллиот, выводя меня из транса.
– Я тебе помогу, – отзываюсь я. Мне хочется хоть как-то поддержать Эллиота. – Можем устроить полночный ужин. У меня целая корзина еды.
– Нет аппетита.
– Даже клубнику в шоколаде не хочешь?
– Он принес клубнику в шоколаде?
Я киваю и готовлюсь к любой реакции, учитывая, в каком плохом настроении сейчас Эллиот.
– У этого парня хоть один недостаток есть?
– Уверена, что и не один, – отвечаю я безо всякой на то уверенности.
– Хм. Ладно, я согласен.
Дурное настроение Эллиота улетучивается, только когда мы заканчиваем паковать его чемодан.
– Не обижайся на меня, – извиняется Эллиот, усаживаясь на кровать. – Я очень расстроился, что не останусь с вами на Рождество. Но думаю, мне на самом деле лучше уехать: я вам нужен как собаке пятая хромая нога.
– Не говори так, – я сажусь рядом с Эллиотом. – Понимаешь, мы с Ноем живем в десяти тысячах километрах друг от друга…
– Вообще-то в четырех.
– Может и в четырех, но между нами целый океан. Не думай, что наша с тобой дружба пострадает. Это только…
– Курортный роман? – заканчивает за меня Эллиот с надеждой в голосе.
– Да, курортный роман.
Эллиот расплывается в улыбке, а мне становится не по себе. Впервые за нашу дружбу я ему солгала.
Глава двадцать восьмая
Как-то я прочитала в журнале, что у каждого сна есть скрытое значение. Например, сон, в котором ты бежишь на вершину холма, но никак не можешь на него взобраться, означает, что и в реальной жизни ты с чем-то не можешь справиться. Если снится, что выпадают зубы – ты в себе не уверена. Или беременна? Не помню. В любом случае, всегда можно спросить у того, кто занимается трактовкой снов и готов объяснить твои грезы.
Открыв глаза утром в сочельник, я лежу и гадаю, как бы мой сон объяснил профессиональный толкователь. Мне приснилось, что я заперта в вагоне поезда вместе с Меган и Олли, и на каждой станции по громкоговорителю рассказывают какой-нибудь глупый случай из моей жизни. Например, вместо фразы: «Уважаемые пассажиры, мы прибываем на станцию такую-то», слышится: «Уважаемые пассажиры, а вы знали, что трусы Пенни видело полшколы?». А Меган с Олли сидят через столик и безудержно хохочут. А когда я пытаюсь встать и уйти, они заставляют меня сесть на место. А потом сиденье подо мной превращается в пирог, и весь шоколад остается у меня на штанах.
Я сажусь в постели и зажигаю прикроватную лампу. Ненавижу сны. Ненавижу, когда они воскрешают в памяти все неприятные события и лица, о которых уже успела забыть.
Я беру с соседней подушки фарфоровую куклу и прижимаю ее к себе. Так непривычно снова думать о Меган и Олли. Возникает идея зайти на Фейсбук и Ютьюб, чтобы узнать, обсуждают ли до сих пор то видео. Но, слава богу, я возвращаюсь в реальность и спрашиваю себя, нужно ли мне это. Особенно сейчас, когда прошлые неудачи отошли на второй план.
Я оглядываю комнату, и сердце сжимается от грусти. Сегодня мое последнее утро в Уолдорф-Астории. Я очень привязалась к этой комнате, как бы наивно это не звучало. Здесь моя жизнь превратилась в сказку. Здесь я поняла, что могу ее контролировать. Я решаю пофотографировать номер, чтобы навсегда сохранить в памяти связанные с ним эмоции.
Первым делом я фотографирую незаправленную постель, посреди которой на горе подушек восседает кукла. Потом я снимаю комнату с разных ракурсов и делаю несколько фотографий вида из окна. Брошенный на кресло плед – последний кадр, который будет мне напоминать о нашем с Ноем ночном разговоре при оранжевой луне. На душе становится легче: я посмотрела на комнату сквозь объектив камеры и перефокусировалась во всех смыслах. Меган и Олли, школьная пьеса – все в прошлом. Я должна держать в фокусе свое настоящее – Нью-Йорк и Ноя.
Меня переполняет радость, и хочется танцевать. Я хватаю пульт и включаю телевизор. По MTV нон-стопом крутят рождественские мелодии. Я начинаю плясать под «Santa Claus Is Coming To Town» и останавливаюсь, только полностью стряхнув с себя неприятный осадок от кошмарного сна. Потом я падаю на постель и улыбаюсь своей кукле.
– Счастливого Рождества, – шепчу я ей, запыхавшись.
К всеобщей радости Эллиот этим утром как всегда весел.
– У меня созрел план, – шепчет он мне за завтраком. – Такой подлый, что суперзлодей Загадочник позавидовал бы.
