Леонардо Падуро - Злые ветры дуют в Великий пост

Лейтенант тоже сел в кресло и посмотрел на своего начальника.

— Есть кое-какие результаты, — сказал он.

— Надеюсь на это, потому что сегодня, именно в это воскресенье, я не собирался приходить на службу, а Сисерон вообще со вчерашнего дня в отпуске. Так что постарайся убедить нас, что результаты действительно есть.

— Сейчас сами поймете… Как поется в песне, начнем с простого, дальше — глубже… Мы сейчас проверяем алиби директора Пре, пока все подтверждается, однако есть вероятность инсценировки. По словам жены, он в тот вечер сидел дома и писал доклад, а она кино по телевизору смотрела. Доклад действительно существует, только директор мог запросто приготовить его загодя, а датировать восемнадцатым числом, вторником. Не вызывает сомнений только одно: это увлечение будет стоить ему семьи. Облажался мужик. Далее: из разговора с Пупи выяснилось, что несколько месяцев назад любовником Лисетты был мексиканец по имени Маурисио. Мы этим заинтересовались, поскольку найденная у нее дома марихуана — не кубинская. Так вот, сегодня от нас в Мексику должен улететь некий Маурисио Шварц, единственный Маурисио из всех мексиканских туристов, которые сейчас находятся на Кубе. Мы послали ребят сфотографировать его на опознание Пупи. Если это тот самый мексиканец, разумно предположить, что он успел навестить свою старую любовь… Скоро узнаем. А на закуску самое горячее: у меня есть имя и версия, которые могут стать настоящим динамитом. — Конде перевел взгляд на капитана Сисерона: — По заключению экспертизы, марихуана, найденная в квартире Лисетты Нуньес, высокого качества и, вероятно, завезена из Мексики или Никарагуа. Так или нет?

— Ну да, в целом правильно. Хотя травка и здорово размокла, ясно, что она не местного происхождения.

— А еще говорят, ты повязал двух типов, у которых нашли марихуану из Центральной Америки, верно?

— Да, но поставщика установить не удалось. То ли он успел скрыться, то ли те двое насочиняли.

— Зато у меня есть вполне реальный человек из плоти и крови — Орландо Сан Хуан, он же Ландо Русский. Говорят, продает отличную травку, и, держу пари, она та же самая, что и там была.

— Конде, а почему, собственно, ты так уверен в этом? — произнес майор Ранхель, вылезая наконец из кресла. По воскресеньям он являлся в полицейское управление не в форме, а в тонком джемпере, который обтягивал его торс, выставляя напоказ рельефные грудные мышцы заядлого пловца и любителя помахать теннисной ракеткой, полного решимости не сдаваться перед наступлением преклонного возраста.

— Есть данные из заслуживающих доверия источников.

— Ах, из заслуживающих?.. У тебя с собой личное дело этого Русского?

— Бот, пожалуйста.

— И тебе нужна помощь Сисерона?

— На то и существуют друзья, не так ли? — сказал Конде, глядя на капитана.

— Я помогу ему, майор, — согласился Сисерон и улыбнулся.

— Ладно, — подытожил Дед и махнул перед собой руками, будто отгонял назойливых голубей, — под лежачий камень вода не течет. Ищите этого Русского и посмотрите, что тут получится, вообще работайте не покладая рук. Но держите меня в курсе, докладывайте о каждом своем шаге, понятно? Потому что тучи вокруг нас сгущаются. И прежде всего вокруг тебя, Конде.

Район Казино-Депортиво буквально блестел под лучами воскресного солнца. Все было вычищено и покрашено. Жаль, что мне не нравится эта часть города, размышлял Конде, стоя перед домом Ландо Русского. Жилище Каридад Дельгадо находилось меньше чем в пяти кварталах отсюда, и лейтенанту невольно захотелось увидеть в этой близости какую-то связь. Каридад, Лисетта и Русский вместе под одним колпаком? Из дома вышел капитан Сисерон, и Конде снял свои темные очки:

— Ну как, есть что-нибудь?

— Послушай, Конде, Ландо Русский не просто мелкий ханыга. С таким послужным списком он не станет шнырять по улицам, сбывая сигареты жаждущим. Тот, кто ведет дело серьезно, не станет держать товар у себя дома, поэтому проводить обыски здесь — значит попусту терять время. Я прикажу объявить на него розыск с немедленным арестом, но если эта девица не врет и он действительно снял дом на побережье, ребята из Гуанабо отыщут его самое большее часа через два-три. Так что не переживай, я сильней твоего хочу зацапать этого типа. Вот у меня где эта марихуана! В лепешку расшибусь, а узнаю, кто ее поставляет и откуда. Сейчас же пошлю лейтенанта Фабрисио в Гуанабо, чтобы поработал с тамошними людьми.

— Фабрисио теперь при тебе? — удивился Конде, вспомнив свою последнюю встречу с лейтенантом.

— Да с месяц уже. Пока учится.

— Дай-то бог… Послушай, Сисерон, а эту марихуану не могли найти случайно, знаешь, сбросили второпях в море, а кто-то подобрал? — спросил Конде, закурив и привалившись задом к служебной машине капитана Сисерона.

— Могли, все могло быть, только тогда странно, что ее подобрали как раз те руки, которые хорошо знают, как ею распорядиться. А другая проблема в том, что травка не из Южной Америки, какую обычно переправляют поблизости от Кубы. Я не представляю, как она очутилась у нас, но если не случайно, то это канал и по нему могут доставить что угодно… Сейчас самое важное, чтобы во время ареста Ландо при нем оказался товар.

— Да, это самое важное, поскольку история с мексиканцем — след пустой. Мне только что сообщил Маноло по твоей рации. Он впервые на Кубе — это раз, и Пупи не опознал в нем любовника Лисетты. Теперь вся надежда на Ландо. Значит, дело ты забираешь себе, так?

Сисерон улыбнулся. Он всегда улыбался, а сейчас еще и положил руку Конде на плечо:

— Послушай, Марио, ну зачем тебе дарить мне такое дело?

— Я тебе уже сказал — для чего-то же существуют друзья!

— Пойми, ты никогда ничего не достигнешь, если все время будешь раздаривать свои дела.

— Даже собственного дома, чтобы заняться стиркой накопившейся кучи грязного белья?

— Я восхищен твоими духовными устремлениями.

— А я нет: стирать мне нравится не больше, чем получать пинком под зад. Ладно, если понадоблюсь, перехватишь меня на полпути от корыта к бельевой веревке, — сказал Конде и пожал протянутую руку товарища.

Сидя в машине по дороге домой, Конде поймал себя на том, что изменил свое мнение о Казино-Депортиво. Все-таки неплохое место, и недаром здесь селятся все кто хочешь: от замов министров до журналистов и даже наркодилеры — как говорится, свято место пусто не бывает.

Последние трусы повисли на веревке, прихваченные прищепкой, и Конде с удовлетворением окинул взглядом достойные высшей оценки результаты проделанной работы. Так я выбьюсь в передовые полицейские, подумал он, любуясь танцующим под порывами ветра бельем, только что выстиранным собственными руками, которые размякли от воды и ароматизированной смеси щелочи и жира: три простыни, три наволочки, четыре полотенца, подвергшиеся кипячению и полосканию, двое штанов, дюжина рубашек, полдюжины футболок, восемь пар носков и одиннадцать трусов — все содержимое его гардероба, которое выглядело теперь весьма живописно под полуденным солнцем. Конде не мог сдвинуться с места, стоял как завороженный и созерцал дело рук своих, испытывая глубокое желание присутствовать и при свершении чуда сушки — стерильной и скорой.

Вернувшись в дом, он увидел, что уже почти три часа дня. Где-то в самых недрах его живота угрожающе заурчало. Было бы несправедливо по отношению к Хосефине идти к ней сейчас и выпрашивать тарелку еды; Конде представил, как она сидит перед телевизором, просматривая один за другим все фильмы воскресной программы, зевая и время от времени задремывая, так как была ранней пташкой, начинающей свой день на рассвете. Тогда он решил совершить еще один подвиг и самостоятельно приготовить себе поздний завтрак. Как мне не хватает тебя, Карина, произнес он вслух, когда открыл холодильник, где в трагическом одиночестве лежали два яйца, возможно доисторического происхождения, и краюха хлеба, которая наверняка была современницей Сталинградской битвы. Оба яйца отправились на сковородку с отталкивающим запахом жира, скопившегося на ней после многих предшествовавших жарок, а два кусочка хлеба, с трудом отделенные от одеревеневшей краюхи, Конде поддел на вилку и поджарил на огне горелки. Соцреализм в действии, подумал он. Прием пищи проходил в мыслях о Карине, но даже предвкушение свидания, назначенного на сегодняшний вечер, не сумело изменить к лучшему вкус приготовленного им блюда. Конде догадывался, что, хотя вчерашняя смелая премьера их сексуальных отношений принесла неповторимые ощущения, открытия, находки и наметила многообещающие пути для новых чудесных достижений, предстоящая сегодня вторая встреча могла превзойти все его ожидания и побить рекорды в области секса — как реальные, так и воображаемые. Поглощая жирную, растекшуюся яичницу, Конде представлял себе, как он на том же самом стуле испытывает неземное наслаждение и подвергается умопомрачительному минету, а после, спустя два часа, на него, обессиленного, вновь набрасывается Карина и начинает победную атаку на его, казалось, сложившие оружие оборонительные рубежи. А ведь сегодня эта женщина вдобавок явится с саксофоном на изготовку!