Ира Брилёва - Приключения Шоубиза
— А что ты еще умеешь? — спросил я. Мои глаза блестели от азарта.
— Все, — коротко сказал он.
И я ему поверил. Удивительный пацан! Палпалыч с удовольствием наблюдал за нами и удовлетворенно улыбался. Вот жук! Как это у него всегда получается? Я никогда больше не встречал человека с таким нюхом. На деньги и на таланты.
Герка вдруг безо всякого предупреждения запел арию мистера Икс. У него здорово получалось! И сразу встык за ней пару известных шлягеров. Один от Синатры, а другой наш, «совковый». И все виртуозно, здорово меняя музыкальную интонацию, словно бы голос у него состоял сразу из нескольких отдельно существующих друг от друга тембров. Но все приятные и очень пластичные.
— А можно я вам спою свои песни? — неожиданно попросил он. Я удивленно вскинул брови.
— Да пой на здоровье! — И приготовился слушать.
Он снова запел. Но теперь голос его звучал как-то по иному. Он обволакивал, завораживал. В нем появились какие-то новые интонации. Видимо, эти песни он чувствовал немного иначе, чем то, что пел нам до этого. Это было закономерно. Шлягеры, уже обладающие мировой известностью, спеты множеством голосов, и, видимо, поэтому в них очень трудно привнести что-то свое, по-настоящему новое. А эти, совершенно незнакомые мне мелодии, выливались словно бы из самых глубин его души.
Такие голоса — это всегда подарок судьбы. Только звезды первой величины обладают такими голосами! Такие голоса ищет Голливуд, чтобы сделать этих людей знаменитыми и воздать им почести, достойные их таланта. «Поющие трусы» Голливуду не интересны. Да и, честно говоря, если кандидат бездарен, то ему никакие Голливуды и не помогут. Ну, разве что, за космические деньги, и то, пока не кончится кредит. Но здесь был другой случай.
Я наслаждался этим голосом. Это был парень, о котором вскоре заговорит весь мир. Это я понял сразу. Я был потрясен. Это был экземпляр, который попадается раз в сто лет.
Когда он закончил петь, из глубины ресторана раздались аплодисменты и крики: «Браво!» Но никто из нас не обратил на это никакого внимания. Мы были в процессе.
— Ты откуда, чудо? — спросил я его без малейшей тени иронии.
— Я из города Энска. Здесь уже несколько лет. Институт, концерты, — всего понемногу. — Парень сказал это просто, без тени позерства. Хотя явно было видно, что цену себе он знал.
— Ну и чего ты хочешь? — спросил я серьезно.
— Петь, — так же серьезно ответил он. Ответ мне понравился.
— Пластинки свои выпускал?
— Не-а, — беспечно ответил он. — Только свои песни на «компе» нарезаю и дарю всем подряд.
— Хорошо, этим мы займемся. Пластинки нужны. Пусть и пираты ими поторгуют. Самая лучшая реклама.
Он усмехнулся.
— А откуда вы знаете, что пиратам будет интересно мое творчество?
— Говорю, значит, знаю, — отрезал я. — Ты с мое здесь покрутись, тоже кое-что будешь знать.
Я редко соглашаюсь на обязанности продюсера, но здесь я точно знал, что не прогадаю. Этому экземпляру нужен был старт. Все равно какой. И я хотел быть этим стартом. Все равно он потом сбежит. Так всегда бывает — птенец оперяется и улетает из родного гнезда. И к другому продюсеру. Помаститей. Но я не обижусь. Это тоже правила игры. И потом, я ведь не продюсер, чего же мне обижаться.
— Повезло тебе, — сказал я, разглядывая Герку.
— Это вам повезло, — слегка дерзко ответил он, в принципе, не выходя за рамки приличий.
— Ты смотри, какой шустрый, — рассмеялся я. — Вот в гастроли тебя засунем, там посмотрим, чего ты стоишь.
— Засовывайте, — радостно сообщил он. «Во, дает! — мысленно восхитился я. — Надо брать. Хороший пацан».
— Не испугаешься? В шоу-бизнесе год за три идет. Тут надо молоко за вредность выдавать, — все же гнул я свою линию. — Да и с бытом напряги. Это с экрана вся эта пестрая жизнь кажется такой заманчивой. До тех пор, пока не помыкаешься по клоповникам и тараканникам ближнего и дальнего зарубежья, да не похлебаешь дешевый пластмассовый суп из картонных стаканчиков, который был просрочен еще до его изготовления, — продолжал я профессионально запугивать кандидата в звезды. — Все эти прелести вылазят, только когда ты прикасаешься к этой жизни руками, а не сидишь в удобном кресле у телевизора. Это — оборотная сторона славы. Это тебе не с восьми до пяти в офисе просиживать. Тут здоровье надо, как у буйвола, и желание работать бешеное. Многие после первой же пробы отступают. Тяжело!
Он внимательно слушал меня и молчал. Когда я закончил, он очень тихо сказал:
— Я люблю петь. Я бы на сцене и спал.
Этим он меня убил! И я тут же сдался.
Надо пробовать! А чего там пробовать. Надо запускать парня на все имеющиеся в нашем распоряжении орбиты. И точка.
В моей голове, которую еще утром я постарался привести в полный порядок, теперь снова царил первозданный Хаос. Я представил себе объем работы и слегка испугался. Только на одно мгновение. Мне еще никто и никогда не доверял такие проекты. Но отступать было поздно. Да и азарт тихим синеньким огоньком разгорался в моей душе и пока только едва тлел, ожидая подпитки идеями и действиями, чтобы разгореться в полноценный пожар творчества. В бесшабашное и неудержимое буйство насыщенной событиями жизни, в центре которой обитает моя истинная и единственная Вселенная, именуемая шоу-бизнесом. Я предчувствовал и желал свою работу, я уже мысленно в голове перебирал ее варианты, вспоминал ее законы, как послушный ученик повторяет теоремы и аксиомы перед экзаменом, так и я, жмурясь и предвкушая удовольствие, вспоминал, что мне надо сделать в первую очередь. А что во вторую.
В моей работе начинающему человеку надо было бы сразу усвоить несколько моментов. Первый, и самый важный. Если ты уже обо всем и со всеми договорился, то на время можешь выкинуть все из головы. А то можно сойти с ума от количества удерживаемой мозгом информации. Второе, и тоже важное. Надо тщательно все записывать. И тогда возвращение к пункту первому будет беспроблемным, как автопилот.
Но есть еще «третье». И оно гласит — с кем бы и о чем бы ты не договорился, это все равно ерунда. Невозможно в шоу-бизнесе решить все раз и навсегда. Обязательно вмешаются факторы, учесть которые было невозможно, потому что их просто не было. А потом они возникли. И поэтому, зная из своего многотрудного опыта про это «третье», я всегда делал на это скидку, чтобы понапрасну не волновать свои нервные окончания. И вообще, шоу-бизнес — это задачка с таким же количеством неизвестных, сколько предполагаемых слагаемых процесса вы привлекаете к этому самому процессу. И каждое мероприятие совершенно не похоже на все предыдущие и последующие. И, что характерно — чем козырнее мероприятие, тем большая неразбериха царит там. Но это зачастую и есть самое интересное. В этом интрига для тех, кто работает над созданием самого мероприятия. Хотя от этой интриги можно схлопотать инфаркт.
Я однажды был свидетелем, как на юбилее одного маститого певца прямо посредине концерта на сцену выперлась одна весьма известная певица. Ей просто надоело сидеть в гримерке и ждать своей очереди. Она решила поздравить его вне очереди, пользуясь своим статусом суперзвезды. Режиссер чуть не скончался прямо в кулисах за своим пультом. Я его понимаю — весь тщательно продуманный сценарий полетел к черту. Но режиссер был опытным человеком. Он быстренько организовал небольшой антракт, выпил валерьянки и успокоился. После антракта все покатилось своим чередом и зрители так ничего и не узнали. А ведь концерт транслировался в прямом эфире, и все висело на волоске! Вот как бывает.
Когда мы закончили, Палпалыч назначил Герке следующее рандеву и тот удалился.
— А знаешь, я доволен, что не ошибся, — сказал он.
— Да. Вы можете быть спокойны. Парень достойный. Я думаю, и роль он потянет. Он артист от природы. Это видно невооруженным глазом. И совершенно не стесняется работать на публику. Вон народ уже целый час на нас пялится, а ему хоть бы хны.
— Нет, я не Герку имею в виду. Я рад, что не ошибся в тебе. Я ведь давно к тебе приглядываюсь. В тебе столько талантов — Герке и не снилось!
Я оторопел от неожиданности. Это была настоящая похвала, настоящее признание. В устах такого человека, как Палпалыч, это означало обеспеченную старость и банановые острова. Но я привык осторожничать. Поэтому, чтобы не спугнуть удачу, я сказал:
— Мне тоже всегда приятно с вами работать. Я люблю, когда у меня карт-бланш. Я на других условиях не работаю, у меня тогда мозги склеиваются.
— Это я тоже заметил. Поэтому у тебя карт-бланш.
Палпалыч заплатил за обед и собрался уходить.
— Давай, действуй, — сказал он мне на прощание. — Я буду ждать твоего звонка.
Вот это да! Восторг сидел у меня во рту, пытаясь вырваться наружу. Я всячески его сдерживал — надо было соблюдать приличия. Но мысли плясали и хлопали в ладоши у меня в голове. У меня есть работа! Это значит, что не надо бегать в поисках заработка по разным сомнительным клубам, зависеть от капризов моих подопечных «звездочек», таскаться с ними по городам и весям, в надежде, что меня не «кинут» на деньги и звездочки, и организаторы концертов, и жить по принципу «то густо, то пусто». Но самое главное, теперь я могу заниматься любимым делом двадцать четыре часа в сутки. И у меня есть цель!
