Семен Данилюк - Милицейская сага
- Маргариту Ильиничну!
Вздохнул, как перед погружением.
- Привет, красавица! - он постарался придать голосу бодрые модуляции. Но - не преуспел.
- Что-то ты кислый! - чутко определила Панина. - Уж не переел ли?
- Обижаешь! Мы - штыки! У тебя-то все в порядке? - осторожно прощупал он.
- То есть соскучился! Ах, ты мой маленький! Я - тоже. Но сегодня придется перетерпеть: у меня, если помнишь, сессия горсовета. Ты меня в дверях поймал - через час назначать будут! Между прочим, слово свое держу: за тебя прямо с утра успела порадеть. Так что - жди приказа. Эх, Андрюшенька! Ты там один?.. И заживем же! Скоро сами другим бумаги спускать станем. А на случки на персональных "Волгах" ездить! - довольная шуткой, Панина расхохоталась. - Главное, во что вникни, друг друга держаться надо. Командой по любому фарватеру пройдем. А один на мель сядешь. Все! Но чтоб завтра стоял как огурец!
- Завтра как раз и не получится. Отбываю в район.
- На выходные?!
- Что делать? Служба такая. Паскудная жалоба пришла, в райкоме на контроле. Шеф срочно посылает. Так что не обессудь. Боюсь, как бы не до вторника.
- Жаль! Это получается я, сирая, три дня без своего мустанга. Шучу тонко!..Но, понимаю: дело для нас всегда должно быть делом ... Что хочешь сказать? Только быстро.
Она подождала.
Андрей посмотрел в зеркало, грустно подмигнул себе.
- Жди меня, и я вернусь. Только очень жди.
- Это уж, не обессудь, пока к горлу не подступит. Опять шучу. Будь!
- И вам как повезет, - заслышав короткие гудки, пожелал Андрей. Позвонил секретарше:
- Солнышко! У тебя как будто через пять минут доклад шефу об исполнении заявлений. Помнишь, там за мной застарелая бумага значится?
- Все еще не сделал?! Андрюшка, ты свинья! Я уж месяц ее прячу, чтоб на глаза не попалась. Да ты понимаешь, что будет, если он о ней вспомнит?
- Так ты напомни.
- То есть?
- Доложи как есть: до сих пор не выполнена.
- Ты что, самойбийца? Или - опять что-нибудь химичишь?
- Да нет, просто из серии "Совесть пробуждается". С меня шоколадка.
- Ну, знаешь, все было: но взятку за то, чтоб схлопотать головомойку, мне еще никто не предлагал.
- Спасибо, звездочка. Жду.
- А ты, часом, не мазохист?
Секретарша как раз готовилась к экзамену по судебной медицине.
Через пятнадцать минут она соединилась с ним сама.
- Жив еще?.. Недолго осталось. Иди к начальнику. Такого даже я не ожидала. Думала, не пришлось бы "Скорую" вызывать.
Неделю назад у старика-полковника был сильнейший приступ стенокардии. И, несмотря на запрет врачей и заготовленный приказ об увольнении на пенсию, он продолжал выходить на работу.
Вздохнув, Андрей подошел к сейфу, вытащил оттуда застарелую анонимку, из тех, что держал про запас, вложил в папку "Для доклада" и, придав себе озабоченный вид, отправился на выволочку.
После разноса у начальника райотдела Тальвинский с тяжелым сердцем вошел к Чекину.
- Такое дело, Александрыч! Я только от шефа. Представляешь, просроченное поручение из Хабаровска обнаружилось. И как забыл? -- зарокотал он, через силу изображая растерянность. - Дело-то в управе на контроле. Придется все бросать и срочно дуть в Весьегонск. Подставил я тебя невольно... Чего отмалчиваешься?
- А что говорить? Попутного ветра. Раз уж на контроле.
Андрей заметил, как старательно отводит Чекин свои умные глазки. И, отбросив наигранное возбуждение, потерянно уселся напротив:
- Прав ты, Александрыч. Все вру. Понимаешь, незадача какая: директором этого злосчастного КБО оказалось Панина. Только сейчас от Лавейкиной узнал.
- За ночь и не поделилась?
- А ты думал, мы с ней в постели встречные планы обсуждали?
- Полагаю, просто планы. Скажем, о твоем назначении.
- Что ж ты меня второй день мордой об стол возишь? А ты о другом подумай . - Тальвинский безысходно обхватил голову. - Как, по-твоему, будет выглядеть мужик, который, сегодня переспав с женщиной, завтра ее и сажает? То-то что! - Может, она тебя специально в постель затащила?
- Теперь и сам не знаю. Все может быть. Лучше б нас вчера и впрямь в кабак этот гребаный не пустили! Только что мне теперь-то делать? Подскажи!
- Чего проще? Отыграй назад. Открой по-быстрому склады, запусти Лавейкину на девятьсот рублей в суд. А остальное похорони. И все будут довольны. Ну, может, кроме котовцев, которые уже вляпались, да еще стажера нашего.
Андрей резко поднялся, массивной своей фигурой навис через стол над маленьким Чекиным.
- Ты что, Александрыч? Издеваешься?! Иль впрямь меня за сволочь держать стал? Так вот запомни раз и навсегда - что бы ты там обо мне ни думал: своих не сдаю! Я только что Лавейкину на Слободяна расколол. Так что отступать поздно. И еще, чтоб ты понял, - ни перед кем другим, кроме тебя, оправдываться бы не стал! В общем, я поехал к котовцам. Пора Богуна арестовывать!
- А кого тогда вместо тебя командовать отделом назначат? - тихо поинтересовался Чекин.
- Не понял?
- Чего еще непонятного осталось? Расклад очевидный - ловленный мизер: Панина - пассия секретаря обкома Кравца. Он ее и двигает. Значит, если не отступишься... Гони-ка ты в самом деле по-быстрому в этот Весьегонск и чтоб тебя до вторника никто не нашел.
- А - кому передать дело?
- Кто ж его теперь, кроме тебя самого, поднять сможет? Разве что я, - на поцапанной чекинской физиономии вновь установилась обычная легкая усмешка.
4.
Спустя еще час, когда Чекин, перелистав уголовное дело, как раз собрался связаться с котовцами, раздался резкий звонок.
- Здравствуй, Аркадий. Это Сутырин. Куда у тебя анархист Тальвинский запропастился?! Надо, додумался беспредельщик: Склады КБО опечатал. Все! И моему ангельскому терпению пришел конец!
- Тальвинский в Весьегонске. Исполняет отдельное поручение.
- Где?!.. Погоди, а кто тогда?.. У кого уголовное дело?
- У меня.
- У тебя?! Ты хочешь сказать, что это все ты?
- Уголовное дело у меня.
В трубке наступило молчание: полковник Сутырин пытался осмыслить услышанное.
- Опять покрываешь? - догадался он. - Между прочим, у меня теперь требует отчета обком. Им уже сообщили, что милиция пытается чуть ли не на месяц парализовать бытовое обслуживание областного центра. Что скажешь?
- Игорь Викторович! Склады опечатаны законно. По этому делу получены доказательства причастности к хищениям крупных хозяйственных руководителей. В первую очередь - Слободяна. Возможно - и нынешнего директора КБО Паниной.
- Да не директора вшивого КБО, а председателя горисполкома! - в ярости перебил Сутырин. - Только что на сессии горсовета утвердили. Она тревогу и подняла. И теперь лично от первого секретаря обкома поступило указание немедленно распечатать склады. Ваше счастье, что генерал сегодня в Москве и указание передали непосредственно мне. Словом, так, Чекин. В свою веру обращать я тебя не буду. Как говорят мудрецы, не мечи бисер. Дальше знаешь. Посему слушай приказ. С этой минуты никаких следственных действий! И готовь уголовное дело для передачи нам в управление. К понедельнику. Будем выправлять ситуацию. Тогда к приезду генерала смогу доложить, что инцидент исчерпан. Это все, Аркадий Александрович, что я теперь смогу для тебя сделать.
- Выправлять - это значит, опять "рубить концы"? Игорь Викторович! Там же такие роскошные выходы появились. То, что за КБО зацепились, - всего лишь ручеек. По существу мы вышли на планомерное обекровливание химкомбината. Не пресечем, комбинат просядет. Пятнадцать тысяч человек окажутся на улице. Скажу больше! Перед нами система. Если сейчас ее не перекрыть, завтра из-под нас страну вымоют! Да и склады все равно опечатаны. Чтоб закрепить, осталось инвентаризацию, обыска и допросы провести. Дайте хоть до понедельника время. На другом конце провода установилось озадаченное молчание: впервые за время совместной работы голос ироничного Чекина дрожал от волнения.
- Так что, Игорь Викторович?
- Повторяю для особо непонятливых! Ни одного следственного действия! Ты понял, у кого все на контроле? Насчет складов тоже не беспокойся. Начальник УБХСС уже дал команду котовцам - так что сегодня же распечатают за милую душу. Вопросы есть?
- Есть. Куда катимся-то?
- Отвечаю: пошел вон...Ты еще здесь? - послышалось через несколько секунд.
- Да вот колеблюсь, в какую сторону бежать.
- Стоять на месте. Вот что, Аркаша, думал неожиданно удивить. Но теперь, гляжу, не до сюрпризов. Я себе еще одну должность зама пробил. Под тебя. С генералом согласовано. Так что христом Богом - не подставляйся!
И полковник Сутырин отсоединился.
5.
Рябоконь беспокойно выгуливался по "предбаннику", с раздражением вслушиваясь в нескончаемое журчание из-за прикрытой двери внутреннего кабинета. В кабинете этом Виталий Мороз допрашивал нервного, верткого человечка - заведующего Первым складом КБО Аристарха Богуна. Допрашивал, что называется, на совесть: иногда подсаживался к Богуну, и тогда голос его звучал доверительно и сочувственно. Потом, когда малюсенькая и острая, будто спичечная, головка Богуна склонялась так низко над столом, что жидкие жирные волосы начинали салить стекло, Мороз вскакивал и с видом окончательной решимости вскрикивал: "Довольно с меня! Если вы окончательно решили сесть в тюрьму, так чего я-то стараюсь, отговариваю!?".
