Дарьяна Антипова - Козулька
И тут раздался звонок в дверь.
Яна вздрогнула, соскочила с кровати и поняла, что ее трясет. Соседи не любят «Раммштайн»?
А что, если? А что, если это Он?
Яна быстро заскочила в тапочки, накинула мамин халат и посмотрела в глазок. От волнения она сначала ничего не поняла, а потом разочарование навалило как огромное черное пятно на глаза. Ничего не видя от горя, Яна открыла дверь. Там стоял Руслан.
Яна поняла, что у нее по щеке течет слеза. Она растерянно взмахнула рукой и пошла обратно в комнату.
Сзади раздался голос.
— Так мне можно войти?
— Кто ж тебе запретит, — прошептала она и, укутавшись в одеяло, плюхнулась на кровать. Только Руслана ей сейчас не хватает для полного счастья.
Руслан прошел в комнату, сел на стул и неловко покачнулся на нем.
— Ты в порядке? — спросил он, а Яна глянула на свое отражение в зеркале. Разве, глядя на ее лицо, можно задавать такие глупые вопросы?
— Зачем пришел? — недружелюбно спросила она.
Руслан замешкался и покраснел.
— Ну… Ты же навещала меня, когда я исчез. Я тоже о тебе волнуюсь.
Яна промычала в ответ что-то нечленораздельное и посмотрела в окно. Там опять шел снег. Когда он, наконец, завалит все вокруг и не нужно будет вообще никуда выходить из дома?
Руслан вздохнул.
— Ты не пришла в школу, Димыч тоже не пришел, а еще Катя и Ира. Я как дурак просидел несколько уроков и поехал к тебе. У вас эпидемия, или…
Неужели он и правда ничего не понимает? Яна внимательно посмотрела на Руслана, и тот вновь покраснел. Потом порылся в сумке и достал пачку рисунков.
— Держи. На весь год вперед хватит.
— Спасибо.
Яне было неловко за свою грубость. Она для приличия перелистнула несколько страниц и ткнула пальцем в какой-то символ над головой главного героя.
— Вас ист дас?
Руслан встрепенулся, подсел к Яне на кровать, отчего она еще сильнее укуталась в одеяло.
— Смотри, я здесь использовал несколько обозначений… Это известный тебе «пацифик», это «анархия», а это «анк» — в египетской мифологии ключ, символ вечной жизни…
Яна смотрела на шкаф, на Винни-Пуха и на всякий случай кивала. Ей не хотелось сейчас слушать про какие-то международные обозначения. Руслан хотел казаться умным. Да, она поняла. Он умный.
— Ладно, ты устало выглядишь. Можно я завтра утром за тобой зайду и мы вместе пойдем в школу?
Яна по привычке кивнула головой и обняла под одеялом колени.
Глава 16
— Ты не куришь? — Яна пристально посмотрела на Руслана.
— Тебе же это не нравится.
Яна удивленно покачала головой.
— Ну, молодец, что бросил. Может, цвет лица станет нормальным.
— А у меня ненормальный цвет лица?
— Он у тебя странный.
Они шли с остановки в Школу.
Яна любовалась светом зари, падающей сквозь дома на дорогу. Вдоль коричнево-серых линий гаражей и заиндевелых троллейбусов, застрявших от мороза еще сутки назад посреди дороги.
— Ты знаешь, — говорила Янка Руслану, подтягивая на плече сумку, — в детстве я всегда знала, что солнце, даже если его не видно, когда-нибудь взойдет из-за гор. У меня за окном было огромное поле одуванчиков, а дальше — горы. Большие, дикие и сказочные…
— Где ты нашла в нашем городе сказочные горы?
— Замолчи. Мама была всегда красивая, как Шахерезада…
— Она и сейчас красивая…
— Да… Она всегда была рядом. И мне казалось, что все идеальные мамы должны быть такие — с большими черными глазами, с длинными волосами. Солнце должно каждый день всходить утром из-за гор и светить в окно весь день.
Янка вздохнула. Она очень боялась идти сегодня в класс.
Перед дверьми Руслан спросил оживленно:
— Ян, давай ты сегодня домой одна поедешь?
— Что случилось?
— Мы с Димычем решили поиграть у Масела.
Яна вздрогнула. Дима как ни в чем не бывало играет в группе с Русланом!
— Ты же еще не умеешь играть на гитаре!
— Я учусь.
— А ты разве с Димычем нормально общаешься? Ты же говорил, что он болван.
— Ну и что, что болван. Зато у него есть группа. И я буду там петь.
— Ты уже хвастался… Так ты и петь не умеешь! Воешь только!
— Да что ты привязалась? — Руслан стал на ходу быстро запихивать в рюкзак тетрадки со стихами, которые до этого зачем-то нес в руке. — Я буду им песни писать!
— Ммм… ну ладно. И все равно не понимаю, что ты с Димычем связался? То не нравится он тебе, то нравится… — Яна пожала плечами и накинула Руслану свалившийся с его шеи бежевый шарф. Руслан нервно повел плечами.
Класс встретил сонных школьников плакатом «Осень — бяка». Кто-то повесил его прямо над входом. Лиза смеялась и как-то демонстративно закатывала глаза. Аня опять рассказывала анекдоты. Кате сказали, что она похожа на Вирджинию Вульф, и она терла тени под глазами перед зеркалом, стоя к толпе спиной. Кто-то сквозь шум громко декламировал строки Набокова: «Нас мало — юных, окрыленных, не задохнувшихся в пыли, еще простых, еще влюбленных в улыбку детскую земли». По стенам были развешаны новогодние рисунки Руслана с депрессивными драконами и готическими девочками. Когда его спросили, почему он всегда рисует такие страшные иллюстрации с высунутыми и скрученными языками или лужами крови, он ляпнул: «Я немного Достоевский». Кто-то старался включить старенький граммофон пультом от кондиционера.
Весь класс сегодня пораньше собрался в Красной аудитории, рассевшись на большом диване и на деревянных стульчиках около круглого стола. На чайный столик уже вываливались коробки с печеньем, и сильно пахло заваренным «Ройбушем». Около стен стояли стеллажи с книгами и толстыми фотоальбомами, которые быстро заполнялись творческими работами и фотографиями с мероприятий. Надежда Васильевна заказала стилизованные под старину длинные подсвечники. Теперь Янке эта комната напоминала литературную гостиную девятнадцатого века, в которых читали свои произведения Пушкин с друзьями-лицеистами.
Все как всегда. Только Димы пока не было.
— Ребята, — не здороваясь, начала Надежда Васильевна, едва войдя в комнату. На этот раз у нее были красные длинные серьги. — У нас на носу день рождения школы! Не могли бы вы дружной компанией написать и разыграть какую-нибудь сценку. Пусть там участвуют музы! Да, музы! Отличная идея. — Надежда Васильевна гордо приподняла подбородок. — Алена, ты будешь музой любви, хорошо, ребята? А Руслан — Аполлоном! Все согласны?
Яна критически осмотрела Руслана и подумала, что уж на кого-кого, а на бога он никак внешне не тянет. Маленькие глаза, прижатые к длинному носу с горбинкой. Низкий рост и кривые передние зубы. Да, сильные ноги, сильные и накачанные руки! Но ведь кроме Яны никто этого не видел. И то, в темном коридоре его подъезда.
Надежда Васильевна вещала дальше:
— Я вам подсказывать больше не буду, думайте сами! Пусть этот вечер станет самым незабываемым вашим праздником! Янка, ты могла бы опять сыграть нам на фортепиано на вечере! Согласна?
Яна покорно кивнула и оглядела одноклассников, не обращавших на нее никакого внимания. Руслан раскладывал тетради на столе, Катя шептала что-то на ухо Аньке.
— Ребята, приготовьтесь к тому, что весна у нас будет очень напряженной! — воскликнула Надежда Васильевна. — Нам грозит очередная аттестация. К нам регулярно будут приезжать телевизионщики. Фактически мы превратимся месяца на два в шоу. Вас совсем немного. У каждого возьмут интервью. Каждый будет читать свои произведения на радио и на телевидении. Мы проведем два больших литературных конкурса, в которых вы, конечно, должны участвовать. Презентация литературного сборника. Подготовка к первой публикации в литературном журнале! Придется поехать и читать свои тексты детям в другую школу. Скоро к нам приедет мэр города!
И вдруг в класс вбежал Дима, радостно всем улыбнулся и уселся на стул напротив Яны. А та забыла, как дышать, вцепилась пальцами в стул и опустила лицо. На ее счастье, Катя обернулась и спросила про какую-то контрольную работу по русскому языку. Фонетические разборы.
Надежда Васильевна сердито посмотрела в их сторону и продолжила.
— Одним словом… Мы должны будем постараться, чтобы нас продолжили финансировать. Мы должны превратиться в одну большую, крепкую семью. В большой клубок. Мы…
Кто-то ткнул Янку в ногу. Это была большая нога в черной лаковой туфле. Яна посмотрела на Диму. Он сделал вид, что ничего не было.
«Вот как странно, — подумала она, — такая здоровая нога и лицо такое… такое…» Яна прищурилась. Лицо ангела. Немного отросшие золотые волосы под каре. Тонкое лицо. Именно тонкое и хрупкое, как цветок. Яна не выдержала, открыла блокнот и стала его зарисовывать. Она не хотела этого делать и обычно не рисовала никого с натуры. Тем более людей, которые ее бросили. Янка обвила ногами стул, чтобы больше не прикасаться к Диме, и грустно вздохнула. После позапрошлой ночи Янка не хотела ничего слушать про крепкую семью и какие-то клубки. Она видела по скучающим лицам одноклассников, что вся ответственность опять упадет на ее плечи.
