Вэй Хой - Крошка из Шанхая
– Неужели? Со стороны похоже, что Марк ее очень любит.
– По утверждению семейных консультантов, именно любовь и не дает никакой гарантии продолжительной верности.
На стене в туалетной комнате нам бросилась в глаза занятная карикатура. На ней была изображена полоска зеленого леса, а поверх нее огромный вопросительный знак и надпись: «Кто из обитателей Земли страшнее всех?» Мы с Чжушей, не сговариваясь, в одно слово выпалили:
– Человек.
В перерыве между таймами все пили безалкогольные напитки и рассказывали анекдоты. У меня появилась возможность перекинуться парой фраз с Марком.
– У тебя премилая семья.
– Да, – согласился он безразличным тоном.
– Ты любишь жену? – спросила я тихо. Я не собиралась ходить вокруг да около, а внезапный откровенный вопрос мог прояснить ситуацию. Я смотрела на Марка немного враждебно.
– А ты что, собираешься ревновать? – резко произнес он.
– И не подумаю. Я же не идиотка.
– Конечно, я ее люблю, – сказал он, пожав плечами. Он заметил знакомого, поздоровался с ним и снова посмотрел на меня с улыбкой: – Ты прекрасная и соблазнительная женщина, поющая в ночи, как сирена Рейна из немецкого эпоса. По легенде, она сидела на скале у реки и завлекала моряков в самое глубокое и опасное место, маня к неминуемой гибели.
– Ну, это не слишком-то справедливо. Если быть честным до конца, то это ты меня соблазнил.
Подошла Ева, обняла мужа за плечи, наклонилась и поцеловала его.
– О чем вы тут беседуете? – поинтересовалась она, растерянно улыбаясь.
– О, Коко рассказывает о своем новом рассказе, над которым работает, – невозмутимо ответил Марк.
Ай Дик зашел за Чжушей перед самым концом матча. Он был одет достаточно просто, и в то же время изысканно и модно, волосы приглажены гелем, и только челка слегка нависала надо лбом. Левая щека у него была рассечена странным шрамом, словно по лицу совсем недавно полоснули чем-то острым. Он вежливо поболтал со мной немного, и у него хватило ума не задавать никаких вопросов по поводу того, как продвигается работа над романом. Я уже была сыта по горло тем, что кого ни встречу, все допытываются именно об этом. Это начинало действовать на нервы.
– Что у тебя с лицом? – полюбопытствовала я, указывая на шрам.
– Да так, небольшая разборка, – ответил он просто. У меня даже челюсть отвисла от удивления. Кто же мог так обозлиться на него? Я вопросительно взглянула на Чжушу, но она сделала едва заметный жест, показывая, что все в прошлом и не стоит об этом говорить.
И тут меня осенило. Неужели эта психопатка Мадонна? Она все бубнила, не переставая, что ни за что не смирится с их разрывом. Неужели она зашла так далеко, что решилась преподать своему «бывшему» урок? Если так, то у нее точно природная склонность к насилию!
Но как раз в то время Мадонны не было в Шанхае. Она взяла кредитную карточку и отправилась за покупками в Гонконг, собираясь пробыть там некоторое время. Несколько дней назад она позвонила среди ночи и понесла какую-то мистическую чушь о своем посещении буддистского храма Вонг Тай [76], знаменитого на весь Гонконг. Там ей будто бы предсказали, что ее ожидает полоса неудач, что все складывается не в ее пользу и что ей пора отправляться в путешествие на Юг или на Восток. Что ж, по крайней мере, поехав в Гонконг, Мадонна выбрала верное направление.
Чжуша и Ай Дик собирались в хозяйственный магазин за краской. Ай Дик помогал отделывать квартиру, которую она купила недалеко от садов Жуйсинь. Им хотелось выкрасить стены в изысканный цвет, и они выбрали краску под красное дерево. Такую делают только во Франции, и ее гладкая, насыщенная текстура напоминает о неповторимом духе художественных и литературных салонов тридцатых годов, свойственном только берегам богемной реки. Ее было трудно достать, но, по слухам, в одном из магазинов Пудуна она была. Они уехали вместе еще до окончания матча. Я осталась до конца игры. Команда Марка победила.
Марк с мокрыми волосами вышел из раздевалки. Мы с Евой в это время обсуждали сходство и различия феминизма на Востоке и на Западе. Она полагала, что на Западе женщины, осознавшие свои права, смогли добиться уважения со стороны мужчин.
– Неужели? – съязвила я.
Наш разговор закончился с появлением Марка, которого Ева поцеловала.
– Пройдемся по магазинам, – предложила она.
В универмаге «Яохань» в районе Пудун Ева направилась в сувенирный отдел, к прилавку с керамикой и изделиями из шелка, а мы с Марком остались сидеть в углу кафе, расположенного на первом этаже, попивая кофе и развлекая Би-Би.
– Ты действительно ее любишь? Впрочем, извини, бестактный вопрос. Это не мое дело. – Я вертела в руках сахарный кубик, разглядывая колонну с декоративной графической росписью на бежевом фоне. Колонны загораживали от нас толпы покупателей, входящих в магазин и выходящих из него.
– Она добрая, – сказал Марк, держа ручонку сына в своей. Правда, это не было ответом на мой вопрос.
– Да уж, похоже, что все вокруг необычайно добры, включая тебя и меня, – заметила я с едва скрытой иронией. Овладевшее мной чувство зависти несколько не соответствовало тем неписаным правилам, которые нам обоим следовало соблюдать для сохранения существующего равновесия. В наших отношениях не было места зависти и сентиментальности. На этот счет есть очень хорошая пословица: «Если решился, действуй, невзирая на последствия».
– О чем задумалась? – спросил он.
– О том, что я вытворяю со своей жизнью. И еще… о том, сможешь ли ты причинить мне боль. Как думаешь, такое может случиться?
Он промолчал, и мне вдруг стало невыразимо грустно.
– Поцелуй меня, – тихо попросила я, придвинувшись к столу. Он замешкался, потом наклонился и поцеловал меня в губы теплым, влажным поцелуем.
И в то самое мгновение, когда мы отодвинулись друг от друга, из-за колонны появилась Ева, довольно улыбающаяся и нагруженная пакетами. На лице у Марка моментально сменилось выражение. Он взял у жены покупки и начал по-немецки рассказывать ей какой-то анекдот (я додумала, что это был анекдот или шутка, потому что она засмеялась). Я слушала воркование этой счастливой супружеской четы с безразличием постороннего наблюдателя, а затем простилась с ними.
– Увидимся за ужином на следующей неделе, – напомнила Ева.
***Когда я села на курсирующий через гавань паром, небо стало омерзительно серым. Свинцовые тучи повисли над головой, как огромные грязные клочья ваты. Поверхность желтоватой речной воды была сплошь усеяна мусором: повсюду плавали пластиковые бутылки, гнилые фрукты и окурки. По речной глади, словно пенка на горячем шоколаде, прошла рябь, отблески света в мутной воде резали глаза. За спиной сгрудились небоскребы финансового района Луцзяцзуй, приклеенные друг к другу наподобие рыбной чешуи, а впереди маячили надменно-величественные, подавляющие своими гигантскими размерами здания на Набережной. Мимо по правому борту проплыло причудливое старое черное от копоти грузовое суденышко с красным флагом на корме.
Вдыхая бодрящий воздух, я следила за неумолимым приближением пирса Пуси и при этом испытывала странное чувство, сродни дежа вю: желтая вода, небо в серо-багровых синяках, едва ощутимое покачивание корабля, ныряющего ржавым носом в набегающие волны, словно раскланивающегося перед пирсом. Это напоминало сближение с мужчиной или вступление в неведомый мир. Шаг навстречу, еще один, и еще… но в конце пути не суждено ни тепла, ни понимания. Может быть, сближение – всего лишь прелюдия к неизбежному расставанию?
Я надела солнечные очки, спустилась по трапу и слилась с толпой на улице Чжуншань Ист. Мне вдруг захотелось плакать. Каждому из нас временами нужно выплакаться. Даже Богу.
Неожиданно полил дождь. Поначалу солнце еще проглядывало сквозь его пелену, слабо освещая плотные ряды домов, но затем спряталось за тучи, и подул сильный резкий ветер. Я скользнула в ближайшее здание почты, но там было полным-полно людей, подобно мне укрывшихся от дождя. От их насквозь промокших волос и одежды пахло увядшей тропической листвой. Я утешилась мыслью, что хоть этот запах и не из приятных, он все же во много раз лучше, чем смрад в палатках беженцев на границе между Косово и Албанией. Чтобы взбодриться и не так мрачно смотреть на мир, мне было достаточно вспомнить о неисчислимых бедствиях, происходящих на этой земле. И какой благополучной и счастливой сразу кажется моя жизнь: я молода, привлекательна, да к тому же еще и роман пишу.
Я вздохнула. Бегло просматривая газеты у стойки с периодическими изданиями, я вдруг увидела заметку о событиях на Хайнане. Полиция разоблачила аферу с контрабандой дорогих автомобилей престижных марок – крупнейшую со времени основания Китайской Республики. В ней оказались замешаны высшие чиновники из органов власти полуострова Лэйчжоу.
