Вэй Хой - Крошка из Шанхая
Папа со студентами с жаром обсуждали последние международные новости, с таким видом, словно лично присутствовали на месте событий в Белом доме или на Балканах, досконально знали ситуацию в Ираке или Косово. Они даже были в курсе таких мельчайших подробностей, как, например, то, что в Конгрессе во время предварительного расследования скандала президент Клинтон давал показания и заявлял о своей невиновности, а на нем в этот момент был надет галстук, подаренный Моникой Левински. Это должно было послужить ей сигналом, чтобы она не выступала против него.
Я присмотрелась к матери: несмотря на зрелый возраст, она все еще была изящна, но словно придавлена грузом забот.
– Мам, не волнуйся за меня. Если у меня когда-нибудь возникнут проблемы, с которыми мне будет не под силу справиться самой, я прибегу к тебе под крылышко. Давай так и договоримся, хорошо? – сказала я, обнимая ее.
Подали праздничный торт – подарок от студентов – а в нем шесть свечек. Отец был в отличном расположении духа и задул их все разом. Он смеялся, как довольный ребенок, резал торт и передавал гостям.
– Скоро мы получим кое-какие деньги и сможем продолжить работу над нашим научно-исследовательским проектом, – сообщил он.
И тут все студенты по очереди стали говорить об этом самом проекте, о его теме – что-то насчет системы найма гражданских служащих при династии Тань. (Это звучало так же заумно и причудливо, как если бы человек, держащий в одной руке красный шар, а в другой – зеленый, спрашивал присутствующих, в какой руке у него желтый шар.)
Думаю, что все протеже любого профессора – самые настоящие подхалимы, рабские душонки. Во-первых, им приходится безоговорочно соглашаться с правильностью выбранного научного направления, оставляя все сомнения при себе. Заслужив доверие научного руководителя, они повсюду следуют за ним, публикуются только в тех журналах, которые он порекомендовал, выбирают работу и устраивают свою личную жизнь с его ведома и одобрения, пока не придет день, когда они обретут достаточно прочное положение в научном мире и право высказывать собственное мнение.
Кто-то из студентов поинтересовался моим романом. Думаю, отец наверняка рассказал им, что я пишу новую книгу. Он был не в восторге от того, что его дочь сочиняет романы, но при этом способствовал моей карьере, как мог. Присутствующие еще немного поболтали, а потом я засобиралась домой.
– Неужели не останешься хотя бы на ночь? Мне еще так много нужно тебе сказать, – мать смотрела на меня, и в ее глазах сквозила неизбывная вселенская боль.
– Да нет, я просто немного погуляю. Я заночую здесь, у Чжуши, – я улыбнулась, доставая из кармана связку ключей, мелодично позвякивая ими и впервые слушая музыку лжи.
18 Две стороны любви
Мы любовники.
И не в силах разлюбить друг друга.
Маргерит Дюрас [73]
Два года тому назад меня направляли в Гонконг в командировку, взять несколько интервью о воссоединении этого города с родиной. И каждую ночь после работы я допоздна сидела на каменных ступенях Бухты Виктория, и любовалась на звезды, так сильно задрав голову, что чуть не свернула шею. Иногда я глубоко задумывалась и забывала не только об окружающем мире, но и о самой себе. В такие мгновения мне казалось, что в голове остался лишь тоненький разреженный слой мозговых клеток, безмятежно дремавших в зыбком голубом тумане.
Время от времени при работе над книгой я иногда впадала в подобное состояние, но не на берегу бухты, а за письменным столом, и высматривала звезды где-то внизу, склонив голову. Звезды блестели меж всплывающих из неведомой глубины слов. Я постепенно достигала нирваны и больше не страшилась болезни, несчастных случаев, одиночества и даже смерти. Становилась неуязвимой для них. Однако реальность не всегда такова, как нам хочется.
***Я уговорила Чжушу пойти на матч вместе со мной. Мы натолкнулись на все семейство Марка в студенческом городке Американской школы в Пудуне. В тот день Марк был особенно красив, возможно, из-за яркого солнца и живописных окрестностей. Территория элитной школы для детей экспатриантов – словно другой, заоблачный мир, никак не связанный с пылью и грязью за ее пределами. Студенческий городок благоухал свежестью и сверкал чистотой, казалось, даже воздух был простерилизован. Невообразимо пижонская атмосфера.
Марк жевал жевательную резинку. Поприветствовав нас с невозмутимым спокойствием, он представил Чжуше и мне свою жену.
– Познакомьтесь, это Ева.
Ева держала его за руку. В жизни она была еще привлекательнее и стройнее, чем казалась на фотографии. Светлые волосы небрежно собраны в конский хвост на затылке, в ухе несколько серебряных сережек с винтовой застежкой, черный свитер оттенял бледность кожи. В солнечном свете ее белизна приобрела медовый оттенок и выглядела почти нереальной.
Перед красотой белокожей европейской женщины трудно устоять. Красота азиатской женщины в таинственном изгибе бровей и взгляде манящих глаз из минувшей, полной эротики, эпохи, как у певицы Сэнди Лэм [74] или кинозвезды Гун Ли [75].
– Это коллега из фирмы, Джуди. А это ее кузина Коко, отличная писательница, – сказал Марк. Ева протянула нам руку, улыбаясь и щурясь от солнца.
– А вот это мой сын Би-Би, – Марк вынул ребенка из прогулочной коляски и поцеловал. Он немного подержал его на руках, а потом поставил около жены.
– Пожалуй, пора на поле, – он улыбнулся, искоса взглянул на меня, взял спортивную сумку и пошел в раздевалку.
Пока Чжуша болтала с Евой, я сидела неподалеку на траве и размышляла о том, что вопреки моим ожиданиям при встрече с женой Марка не испытала никакой ревности. Напротив, она мне понравилась. Что же в ней было такого привлекательного? Людям всегда нравятся красивые вещи. Неужели, я настолько добропорядочна, что при виде чужого семейного счастья могу искренне радоваться за других людей? Только этого не хватало!
Матч должен был вот-вот начаться. Мой взгляд был прикован к Марку. Он бегал по футбольному полю, золотые волосы развевались на ветру словно сон об экзотической любви – воплощение энергии и отличной физической формы. Его стремительными и мощными движениями любовались более сотни зрителей. По-моему, многие спортивные соревнования сильно смахивают на многолюдную оргию. И болельщики на стадионе, и игроки на поле возбуждаются до такой степени, что уже не в состоянии справиться с выбросом гормонов, которыми просто пропитан воздух.
Несколько студентов школы пили кока-колу и громко болели за своих. Ева продолжала щебетать с Чжушей (что, похоже, было ей значительно интереснее, чем наблюдать за собственным мужем на поле). А у меня от возбуждения уже промокли трусики. Никогда раньше я не желала Марка так сильно, как в тот момент. Хотелось упасть к нему в объятья, словно яблоко, сбитое с дерева сильным порывом ветра.
– Коко, твой сборник рассказов… – голос Чжуши вывел меня из транса.
– Что? – рассеянно спросила я, увидев обращенную ко мне улыбку Евы.
– Мне очень интересно, – сказала та по-английски, – как вы думаете, еще можно где-то купить экземпляр?
– Боюсь, что уже нет. У меня есть один, но, к сожалению, на китайском, – ответила я.
– О, спасибо. Я как раз собираюсь учить китайский. Меня очень интересует китайская культура. А Шанхай – один из самых загадочных городов, где я когда-либо бывала. – У нее было светло-розовое соблазнительное личико белой женщины. – Если вы свободны в выходные на следующей неделе, приходите к нам на ужин, – пригласила она.
Я постаралась скрыть волнение и посмотрела на Чжушу. Это что, ловушка, замаскированная под банкет?
– Джуди тоже придет, и еще будет кое-кто из наших немецких друзей. Я работаю в Департаменте по защите окружающей среды при правительстве, у нас не бывает продолжительных отпусков. Немцы так озабочены вопросами экологии, что относятся к ним чересчур рьяно, – заметила она с улыбкой. – У нас в стране никто не ездит на трехколесных автомобилях с сильным выхлопом и не развешивает белье над тротуарами.
– О! – воскликнула я, ехидно подумав, что Германия, похоже, напоминает рай больше, чем любая другая страна на земле. – О'кей, я приду, – возможно, Ева и не блещет умом, но должно быть, щедрая и добродушная.
Би-Би начал кричать:
– Папа, папа!
Я обернулась и увидела, как Марк торжествующе поднял кулак вверх и подпрыгнул в воздух – он только что забил гол. Издалека он послал нам поцелуй. Мы с Евой переглянулись и расхохотались.
Когда мы пошли в здание школы в поисках туалета, Чжуша поинтересовалась, нахожу ли я Еву красивой.
– Пожалуй, что только усиливает мой пессимизм относительно брака.
– Неужели? Со стороны похоже, что Марк ее очень любит.
