Ариадна Громова - Мы одной крови — ты и я!
— А сейчас что особенное? — Я уже начал терять терпение. — Выскажись ты наконец, чего ходишь вокруг да около!
— Я сейчас… — угрюмо пообещал Герка и вдруг спросил: — А это правда, что ваш кот разговаривает?
— Не то чтобы разговаривает, но некоторые слова произносит. А что? Твой Мурчик тоже говорит?
— Не-а, говорить он не умеет, — с сожалением признался Герка. — Это нет!
— А что же он такое умеет? Ну, выкладывай, что ли!
Вместо ответа Герка посмотрел на Мурчика каким-то особым, напряженным взглядом и слегка пошевелил губами. Кот басисто мурлыкнул, поднялся на задние лапы; мелко и осторожно ступая, подошел ко мне вплотную и каким-то странным, неловким и в то же время величественным движением подал мне правую лапу. Я ошалел от неожиданности, машинально взял лапу и слегка пожал. Кот постоял еще секунды две, опираясь правой лапой о мою руку, а левую вытянув вперед, потом опустил обе лапы мне на колени, пристально поглядел мне в глаза и опять мурлыкнул на бархатистых басовых нотах. Потом он снял лапы с колен и солидно уселся на полу.
— Это что же, дрессировка? — изумленно осведомился я.
Герка замялся и опустил глаза.
— Не дрессировка это, а телепатия! — решительно заявил Валерка.
— Я не знаю, что это такое, — сказал наконец Герка. — Но только я послушал в классе, как Валерка про вашего Барса рассказывает, ну и подумал, что мой Мурчик небось не глупее вашего кота и контакт у меня с ним имеется. И сразу у нас стало получаться. Он даже веселей стал, живей. Ему очень нравится, что я с ним так вот… Но я пока никому не хотел говорить и от наших в секрете держал. А как эта бабка явилась, так она враз все заметила и шпионить за мной и за Мурчиком стала — куда ни пойдешь, хоть в ванную, хоть на балкон, она уж тут как тут: «Это ты что со своей поганью вытворяешь?» Сама она…
— Ну, ну, — успокоительно сказал я. — Человек она старый, необразованный…
— Есть бабки и постарше, да не такие злобные и вредные. Мурчика все у нас любили, а теперь… Ну, что ей Мурчик плохого сделал, чего она против него агитирует и агитирует?! — Герка опять шмыгнул носом и прерывисто вздохнул.»
Поговорить, что ли, с его отцом?» — думал я. Не очень-то мне хотелось с ним говорить — да и о чем говорить с человеком, который так бьет слабенького мальчишку, что тот к стене отлетает?
— Отец что, пьяный был, когда тебя ударил? — спросил я.
— Не-а… Он только по праздникам выпивает. И не дрался он никогда раньше. Это он очень уж освирепел, что я бабку обещался из окна выбросить.
— Погоди, а что же именно увидела бабка? — спохватился я. — И почему ей все так сразу поверили?
— Так они все сразу это увидали! — с отчаянием ответил Герка. — Я с ним на балконе занимался, никого дома вроде не было, а с улицы шум такой ужасный, я и не услыхал, как они все заявились. Бабка в первую очередь за мной шпионит: только я порог переступлю, она в переднюю вылазит и на меня таращится, будто бы насквозь глазами просверлить хочет. Наверное, она сразу подглядела нас с Мурчиком и всех привела, чтобы свое доказать. Гляжу: Мурчик вдруг перестал меня слушаться и смотрит вверх. — Я тоже посмотрел вверх — а я на корточках сидел — и вижу: стоят они все в ряд и кто в дверь, кто в окно глазеют на нас. И отец, и мать, и Ленка прямо с тренировки, с ракеткой в руках. И у всех такие лица сделались — у меня даже вот тут, в животе, похолодело.
— А что же вы такое делали с Мурчиком?
— Танцевал он… с платочком! — прохрипел Герка, глядя в пол.
— Ну да? — усомнился я. — Прямо так и танцевал?
Вместо ответа Герка опять начал пристально глядеть на кота. Кот мурлыкнул и встал. Потом поднялся на задние лапы и, слегка изгибаясь, начал медленно и довольно ритмично переступать лапами, двигаясь по кругу и повертываясь. Герка сунул ему в переднюю лапу кусочек белой тонкой ткани. Кот крепко зажал его когтями и время от времени, видимо повинуясь мысленным приказам Герки, слабо взмахивал лапой с платочком. Зрелище было очень впечатляющее, что и говорить. Но я заметил, что кот тяжело дышит.
— Хватит! — сказал я умоляюще. — Коту ведь трудно ходить на задних лапах нашел ты тоже, чему его учить! Видишь, он устал!
Герка немедленно прекратил сеанс. И Мурчик, тяжело опустившись на все четыре лапы, тут же улегся. Бока у него ходуном ходили, но он явно не сердился — с нежностью поглядывал на своего хозяина и ласково мурлыкал.
— Он ничего, здоровый… — неуверенно пробормотал Герка. — А вообще я просто не знал, чему его можно обучать. К вам ходил, а вы сказали, что нельзя.
— Когда я это сказал? — искренне удивился я, но потом сообразил, что ко мне за эти дни куча народу пробивалась и все больше мальчишки, а я всех с ходу отсылал. — Ну да, ты, наверное, говорил, что Барса хочешь посмотреть? А если б сразу сказал, в чем дело…
— Да как-то неловко было.
— Эх ты, чудило! — покровительственно сказал Валерка. — Со мной бы хоть посоветовался, а то молчишь, как могила. Заявился только уж в крайности… Долго думал — быстро сообразил.
— А что Мурчик еще умеет? — поинтересовался я.
— Да разное… Так, ничего особенного! Я еще просто не успел даже придумать. Я же с ним всего четыре дня занимаюсь, и только один день более или менее на свободе был, а потом бабка приехала, пришлось все украдкой да урывками. Но тут ведь что самое главное: что он все понимает, о чем я думаю, и все готов сделать. Такой замечательный кот!
— Кот действительно замечательный! — согласился я. — А если я с ним попробую пару номеров проделать, для проверки, ты не будешь возражать?
— Не буду, — сказал Герка, но без особого энтузиазма.
Это, впрочем, можно было и не проверять: если уж меня более или менее слушались всякие случайные коты и собаки — ну, хотя бы тот боксер, которого я заставил подать лапу, — то Мурчик наверняка воспримет внушение. Но уж очень меня поразило, что я воспринимал эмоции Мурчика! Довольно смутно, но все же… нет, я не мог ошибиться: это от него шли ко мне эмоции — удовлетворение, что-то даже вроде гордости успехом, а рядом, подспудно, тревога, глухой страх.
— А ты его понимаешь? — спросил я Герку.
Герка быстро вскинул на меня глаза: он понял.
— Значит, вы тоже? — сказал он не то с радостью, не то с обидой. — Вот я же говорил Валерке, а он не верит.
— Потому что у вас этого нет, — поспешно ответил Валерка.
— А я что — эталон? Теперь и у меня есть.
— Ну, не говорил я вам, что Мурчик гениальный кот! — в восторге закричал Валерка.
— Ты как ему внушаешь: представляешь себе в уме всякие действия?
— Ага. Это Валерка рассказал, как вы делаете, вот я и попробовал. И сразу получилось. А потом я его начал учить танцевать, и вот…
— Но что же они подумали, твои родители? — недоумевал я. — Ты не мог им сказать, что это дрессировка?
— Да я говорю-говорю, а бабка все кричит: «Нет, это нечистая сила!»
— Так кто же нечистая сила? Почему один Мурчик — а ты тогда кто?
— Это вы правильно заметили! — с убеждением заявил Герка. — Начнет она с Мурчика, потому что с котом, она считает, легче справиться, а потом за меня возьмется, если я сам из дому не сбегу. А постепенно она всех истребит, ну, может, только отца одного оставит, а то ее из квартиры из этой выселят.
Валерка слушал все это, приоткрыв рот от восторга, а я уж просто не знал, что тут говорить и что делать.
— Не сочиняй, чего не следует! — сказал я. — Ну, вредная и глупая старуха, допустим, а ты уж из нее не то бабу-ягу, не то шпионку сделал. Ерунда какая!
Злился-то я на самом деле вовсе не на Герку, а на его семью. Неужели уж действительно дикари этакие, не соображают, что делают! Поддались темной, злобной старухе и душу мальчишке калечат. Вот он что навыдумывал себе с горя да со страху за своего дружка.
Валерка украдкой заснул. Я поглядел на часы — ох ты, без десяти двенадцать, ребятам спать давно пора, да и мне бы уже не вредно. И что же тут делать, интересно? Герку-то я вполне мог бы у себя уложить, а вот насчет Мурчика — что Барс скажет, неизвестно.
— Домой ты идти, как я понимаю, сегодня не намерен? — спросил я Герку.
— Вообще я туда не пойду! — упрямо потупившись, прохрипел Герка.
Голос у него был какой-то чудной: то он басил, то хрипел — больше, впрочем, хрипел. И такой неказистый парнишка, белесый и бледноватый, будто выцветший слегка — вид, в общем, болезненный, в лице ничего особенного, только глаза необычные: зеленоватые, почти как у кота, очень яркие и какие-то вроде рассеянные, не на тебя смотрят, а куда-то сквозь.
— Ты на кого похож, на отца? — спросил я.
— Не-а… Мама говорит: в точности на ее брата Андрея. Его под Берлином убило.
Я на минуточку себе представил всю эту ситуацию. Вот мне тринадцать лет, и есть у меня любимый кот… Тогда у нас был бурый пушистый кот, по имени Савка, ничего выдающегося… Нет, вот именно такой гениальный Мурчик. И вдруг, откуда ни возьмись, является бабка, которой я раньше и в глаза не видал. И эта бабка все в доме вверх дном переворачивает, меня и Мурчика преследует, грозится убить, и вся семья вдруг против меня ополчается, отец меня бьет, и вот я сижу в чужом доме и думаю, что же делать, как спасти своего друга и как я буду дальше жить, когда такое случилось… Нет, в нашей семье такое не могло случиться, но все же… Так мне жалко стало этого Герку! Захотелось вот сейчас, в полночь, пойти в его квартиру, поднять всех на ноги и отругать как следует за дурость и дикость. Поднять на ноги… а ведь они, может, и не спят, может, ищут Герку. «Ну и шут с ними, побегают да пускай попереживают как следует, авось умнее станут!» — решили.
