Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность
Анди мрачно взглянул на свои два валета, потом на прикуп.
— Мне придется входить, другого выбора нет. Но ты обманул меня на этой последней карте, Анджелло, — упрекнул он Маггио. — Я играю.
— Деньги на бочку, — потребовал Маггио.
Анди нехотя бросил на кон двадцатипятнцентовую монету.
— А как ты, Прюитт? — спросил Маггио.
— Я вынужден ответить, — ответил Прю, пытливо вглядываясь в лицо Анди. — У меня слабая карта этой, масти, но если у него только две, я их побью! — Оп бросил на кон свои деньги.
— Смотрите и плачьте! — с ехидным ликованием воскликнул Маггио, открывая свои карты. Он протянул руку, сгреб все деньги, с радостью пересыпал их с одной ладони па другую. — Тебе лучше пасовать теперь, — с усмешкой посоветовал он Прю.
— Не всегда же так будет, — сказал Прю, сделав последнюю затяжку из сигареты и бросив окурок.
— Эй, ты, капиталист, — крикнул Маггио, — не бросай таких окурков! — Он встал, поднял окурок и с наслаждением затянулся. — Давайте продолжать, — сказал он. — Риди выбыл, твоя очередь сдавать, Анди. Я работал в подвале у Гимбела, — сказал он, возвращаясь к сидящим игрокам, — и у меня почти никогда не было фабричных сигарет. Только вот зачем ты их так мусолишь, Прюитт? Плохой ты солдат.
— Дай-ка и мне затянуться, — попросил Кларк.
— Боже мой! — театрально воскликнул Маггио. — И это за две недели до получки? Я же только что поднял его, дай мне самому еще покурить.
Сделав еще одну затяжку, Маггио передал теперь уж совсем коротенький окурок сигареты Кларку. Анди сдавал в это время карты. Обжигая пальцы и губы, Кларк глубоко затянулся дымом и бросил окурок в унитаз.
— Так, так, Прю, — угрожающе сказал Маггио. — Ты не веришь? Не веришь, что я заберу все твои деньги? У меня туз. Бьет все карты.
— Иисус Христос! — пробормотал Прю.
— Сам виноват, я предупреждал тебя, — сказал Маггио.
Анди сдал еще один круг. Маггио по-прежнему везло. Ему везло весь круг, и он опять выиграл. Он выиграл и следующий круг, и еще один, и еще один после этого. Казалось, что к нему идет именно та карта, какую ему хотелось. Другим же карта совсем не шла.
— Эй, ребятки, мне прямо-таки жарко становится. Деньги на бочку! Прюитт, дай закурить, чертовски хочется курить!
Кисло улыбаясь, Прю неохотно вытащил из кармана почти Уже пустую пачку сигарет.
— Сначала ты забрал все мои деньги, теперь хочешь, чтобы я снабжал тебя сигаретами? Мне пришлось занимать деньги, чтобы купить эту пачку.
— Ничего, купишь еще одну, — сказал Маггио. — У тебя Же теперь есть деньги.
— Если я буду снабжать всех игроков сигаретами, то мне будет не на что играть. Ну уж ладно, так и быть, берите. — Прю дал по одной сигарете на двоих: одну Маггио и Зусману, другую Анди и Сэлу, а третью взял себе. Продолжая игру, они передавали дымящиеся сигареты друг другу и затягивались по очереди. Анджелло неизменно выигрывал.
В тот момент, когда сдавал Анди, в уборную, резко толкнув дверь, так, что она потом долго еще, пронзительно скрипя, качалась из стороны в сторону, вошел рядовой первого класса Блюм. Скривив свои полные губы в самодовольной и наглой улыбке, он подошел к сидящим вокруг одеяла игрокам.
— Тише, ты, ничтожество, — заметил ему Маггио. — Хочешь, чтобы пришел дежурный и прекратил нашу игру?
— Пошел ты к черту вместе с твоим дежурным! — задиристо и громко ответил Блюм. — Грязный итальяшка!
Маггио переменился в лице. Он поднялся на ноги, обошел вокруг одеяла и приблизился вплотную к высокому и широкоплечему Блюму.
— Слушай-ка, ты, — сказал он не своим голосом. — Я не велик ростом и не такой уж сильный. И не принадлежу к числу боксеров третьей категории в команде Дайнэмайта. И несмотря на это, для тебя я — Маггио. Иначе я расправлюсь с тобой, если не голыми руками, так с помощью стула или ножа. — Он в упор смотрел на Блюма, лицо его дрожало, глаза блестели.
— Неужели? — иронически воскликнул Блюм.
— Так точно, — с прежней злобой ответил Маггио.
Блюм сделал шаг в сторону Маггио, и тот наклонил свою голову, как бы готовясь к драке. Наступила напряженная тишина.
— Отойди от него, Блюм! — властно произнес Прю, удивляясь, как громко прозвучал его собственный голос. — Анджелло, иди сюда!
— Я играю, — сказал Маггио, не оглядываясь. — Сматывайся отсюда, пока цел, дармоед, — сказал он Блюму, направляясь к играющим.
Блюм хихикнул.
— Сдавай и на меня, — сказал он, садясь в круг между Зусманом и Сэлом Кларком.
— Мы играем впятером, — заявил Маггио.
— Но в покер можно играть и всемером, — продолжал Блюм.
— А если мы не хотим больше игроков? — сказал Прю, посматривая на свои карты сквозь дым от горящей сигареты.
— Интересно, почему же? — спокойно поинтересовался Блюм. — Разве мои деньги не такие, как ваши?
— Да, не такие, раз они лежат в твоем кармане, — ответил Маггио. — Твои деньги скорее всего фальшивые.
Блюм громко рассмеялся.
— А ты к тому же и остряк, Анджелло, — сказал он.
— Для тебя я не Анджелло, а рядовой Маггио, понятно?
— Но унывай, — продолжал сквозь смех Блюм. — Когда-ни-будь и ты станешь рядовым первого класса. — Он посмотрел вниз и с удовольствием погладил новые нашивки на своем рукаве.
— Надеюсь, что не буду, — ответил Маггио. — Искренне надеюсь. Конечно, возможно, и я окажусь сукиным сыном.
— Ого! Это ты на меня намекаешь? — спросил Блюм. — Ты считаешь, что я сукин сын?
— На воре шапка горит, — ответил Маггио.
С минуту Блюм смотрел на него, озадаченный, раздумывая, принять ли эти слова за оскорбление или нет, и не понимая, чем вызвано презрение к нему. Потом решил, видимо, считать все шуткой и засмеялся.
— Чудак ты, Анджелло. Я уж было подумал, что ты всерьез. У кого есть сигареты? — спросил он, обращаясь ко всем. Но никто не ответил. Блюм осмотрел всех по очереди и остановил свой взгляд на оттопыренном кармане гимнастерки Прюитта. — Дай закурить, Прю, — обратился он к нему.
— У меня нет, — ответил Прю.
— А что это у тебя в кармане? Брось валять дурака, дай закурить.
— Это пустая пачка, — солгал Прю, глядя прямо в глаза Блюму. — Я только что выкурил последнюю.
— Тогда дай затянуться, — сказал он, кивнув на дымящуюся сигарету в руках Прю.
— На, милый, — ответил Прю и с презрением бросил окурок к ногам Блюма. Окурок откатился к унитазу.
— Ты что же, — возмутился Блюм, — думаешь, что я подниму его из этой грязи и буду курить?
— А я только что выкурил такой, — вмешался Маггио.
— Да? — язвительно заметил Блюм. — Но я еще не опустился до этого… А уж когда опущусь, то лучше скручу себе самокрутку из лошадиного дерьма.
— Как тебе угодно, — ответил Маггио, подбирая брошенный Прю окурок. — Не хочешь, мы выкурим сами.
Собрав карты для сдачи следующего кона, Сэл Кларк обратился к Прю:
— Ну что, сдавать на него?
— Пожалуй, сдавай, — ответил Прю.
— Это как попять? — с насмешкой спросил Блюм. — Ты что у него, вроде Пятницы, что ли? — обратился он к Сэлу.
Сэл опустил покрасневшее лицо и ничего не ответил.
— Да, он мой Пятница, — вмешался Прю, увидев смущение Сэла. — А тебе что, не нравится это?
— Мне наплевать, — ответил Блюм, пожав плечами.
Сэл с благодарностью посмотрел на Прю и начал сдавать карты.
Теперь, когда в игру включился Блюм, веселое оживленно и атмосфера товарищества пропали. Каждый играл молча, никто не шутил, не острил. Можно было подумать, что игра идет не по маленькой, в своей компании, а по большому счету, в игорном притоне у О’Хейера. Маггио снял еще несколько конов, и всякий раз его выигрыш сопровождался отборной руганью Блюма.
— Да замолчи ты, черт бы тебя побрал! — не выдержал Зусман. — Мне стыдно из-за тебя, что я еврей.
— Неужели? — огрызнулся Блюм. — Стыдишься, что ты еврей? Неужели это хуже, чем быть вонючим ит… мексиканцем, например?
— Ему действительно нечего стыдиться, — проговорил Маггио. — Он еврей, но не жид. На меня не сдавай, — продолжал он, — я уже выиграл достаточно. Пойду к О’Хейеру и попробую сорвать там банк.
— Э, нет, минуточку, — воскликнул Блюм, вскакивая на ноги. — С выигрышем нельзя уходить.
— А что ж ты думаешь, я буду уходить с проигрышем? Интересно, где это тебя обучали играть в карты? Ты, наверное, играл только с мамой и бабушкой?
— Ты не смеешь уйти с выигрышем и унести его к О’Хейеру.
— Смею или не смею, но уйду, — спокойно ответил Маггио.
Блюм повернулся к игрокам.
— Вы что же, ребята, отпустите его? Он ведь и ваши деньги понесет туда.
— А для чего, по-твоему, мы начали играть? — спросил его Прю. — Что ж ты думаешь, мы сели играть просто так, для забавы? По-твоему выходит, что каждый, кто выигрывает, обязан спустить деньги обратно? Каждый садится играть, чтобы выиграть, пойти к О’Хейеру и выиграть еще больше. Ты что, маленький ребенок и не понимаешь этого, что ли?
