Гарольд Роббинс - Пират
— Ребенок! — воскликнул Самир.
Мгновенно раскрыл сумку и достал скальпель.
— Что ты делаешь? — жестко спросил Бен Эзра.
— Ребенок, — пояснил Самир. — Еще не поздно спасти ребенка.
У Самира не было времени раздевать роженицу. Он быстро разрезал на ней одежду, обнажил живот, синеватый и вздутый.
— Теперь зажмурься, не смотри, — приказал Самир.
Бен Эзра поступил как ему было сказано. Самир быстро сделал разрез. Тонкая кожа с хрустом разошлась под ножом. Самир вскрыл брюшную полость, и в следующий миг ребенок был у него в руках. Быстро перерезал и перевязал пуповину. Пара шлепков, и громкий здоровый крик новорожденного огласил палатку.
Самир посмотрел на путника.
— У тебя сын, — сказал он.
Бен Эзра уставился на Самира. Странным было выражение его лица. Он молчал.
— У тебя сын, — повторил Самир.
Глаза Бен Эзры наполнились слезами.
— Что мне делать с сыном? — спросил он. — Без женщины, и впереди шестьсот миль пустыни, которые надо пройти. Ребенок умрет.
— Мы дадим тебе провизию, — сказал Самир.
Еврей покачал головой.
— Без толку… Я и так скрываюсь от полиции. Мне нечего предложить ребенку.
Самир хранил молчание по-прежнему с младенцем на руках.
Бен Эзра смотрел на него.
— А как твой новорожденный? — спросил он.
— Мертвый, — ответил Самир просто. — Похоже, Аллах в мудрости своей почел за благо оставить наши молитвы без ответа.
— Это был сын? — спросил еврей.
— Девочка.
Бен Эзра посмотрел на него.
— Быть может, Аллах мудрее нас обоих, и по этой причине Он свел нас вместе в пустыне.
— Не понимаю, — сказал Самир.
— Если бы не ты, мой ребенок погиб бы вместе с матерью. Ты в большей степени его отец, чем я.
— Ты сошел с ума, — прошептал Самир.
— Нет, — голос Бен Эзры, казалось, окреп. — Со мной он умрет. И бремя заботы о нем может с успехом привести и к моей смерти тоже. Но Аллах услышал твою мольбу о сыне. С тобой мальчик вырастет в безопасности и здоровым, в этом я не сомневаюсь.
Самир посмотрел еврею в глаза.
— Но он станет мусульманином, не иудеем.
Бен Эзра выдержал взгляд.
— Это имеет серьезное значение? — спросил он. — Разве ты не сказал, что мы плывем по одному морю?
Самир взглянул на крошечное тельце новорожденного у себя на руках. Вдруг его душу наполнило чувство любви, какой он не испытывал никогда раньше. Верно, что Аллах выбрал свой способ отозваться на их молитвы.
— Мы не должны терять времени, — сказал он. — Пойдем со мной.
Самир принес младенца в свое отделение палатки, где лежала без сознания Набила.
— Возьми другого младенца…
Бен Эзра поднял тело мертвой девочки и вышел за занавеску. Самир положил мальчика на стол и завернул в чистую белую простыню. Он как раз успел закончить, когда пошли Аида с Фуадом.
Он глянул на женщину.
— Обмой моего сына, — попросил он.
Женщина посмотрела ему в глаза, ее губы зашевелились:
— Хвала Аллаху…
— Хвалу вознесем на утренней молитве, — торопливо бросил Самир. Обернулся к хозяину каравана. — Пойдем со мной, — приказал ему, уходя за занавеску.
Так же внезапно, как налетела, унялась песчаная буря. День занимался яркий и тихий. Двое мужчин стояли возле двух могил там, где кончался оазис и начиналась пустыня. Подле Бен Эзры ожидали два его осла, на одном был навьючен груз — вода и провиант, на другом — старое потертое кожаное седло. Бен Эзра и Самир неловко переглянулись. Что тут сказать?.. Нечего.
Исайя Бен Эзра подал руку.
Самир молча сжал ее. В этом рукопожатии было тепло, незримые узы навсегда связали их. Спустя мгновение руки расцепились. Бен Эзра забрался в седло.
— Хатрак! — сказал печально.
Самир посмотрел на него. Правой рукой он сделал традиционный прощальный жест — прикоснулся поочередно к своим губам, лбу и, наконец, к сердцу.
— Ас-салам-алейкум. Ступай с миром.
Бен Эзра помолчал. Поглядел еще раз на могилы, на Самира. Глаза обоих мужчин наполнились слезами.
— Алейхем шолом, — сказал он и повернул осла, чтобы продолжить путь через пустыню.
Какое-то время Самир не двигался и глядел ему вслед, затем медленно пошел к палатке. У входа стояла Аида, ее голос был взволнован:
— Госпожа просыпается!
— Ты ей сказала? — спросил Самир.
Служанка покачала головой.
Доктор прошел за занавеску и поднял новорожденного. Он стоял рядом с женой, когда она открыла глаза. Улыбаясь смотрел на нее.
— Самир… — прошептала она. — Прости меня…
— Тебе не за что просить прощения, — ласково сказал он, отдавая ей в руки младенца. — Аллах услышал наши молитвы. У нас есть сын.
Набила долго смотрела на новорожденного, потом перевела взгляд на мужа. Глаза у нее были влажные.
— Я видела страшный сон, — проговорила она почти шепотом. — Мне приснилось, будто наше дитя умерло.
— Это был сон, Набила, — сказал он. — Всего-навсего сон.
Набила снова посмотрела на ребенка, ее пальцы отвели белую ткань от крошечного личика.
— Красивый, — сказала она. Затем на ее лице возник испуг. Она смотрела на мужа. — Самир! — воскликнула она. — У нашего сына голубые глаза!
Он расхохотался.
— О женщина, женщина… Ты что, не знала? У всех новорожденных голубые глаза.
Но Аллах действительно сотворил чудо. Потому что Бейдр Самир Аль Фей вырос с темно-синими, почти фиолетовыми глазами цвета ночного неба над пустыней.
КНИГА ПЕРВАЯ
Конец весны
1973
Глава 1
В шуме колючих водяных струй, бивших ему прямо в темя, утонул рев четырех мощных авиационных двигателей. Пар начал заволакивать стены душевой кабины. Бейдр быстро намылился, смыл душистую пену и переключил воду с горячей на холодную. Усталость сняло как рукой, и он окончательно проснулся. Завернул кран и вышел из душевой.
Как обычно, Джабир стоял наготове с тяжелым махровым халатом и банными полотенцами. Он набросил полотенца на тело своего хозяина.
— Добрый вечер, господин, — тихо приветствовал он по-арабски.
— Добрый вечер, друг, — сказал Бейдр, энергично растираясь. — Который час?
Джабир глянул на «Сейко» — подарок хозяина.
— Девятнадцать часов пятнадцать минут по французскому времени, — сообщил он гордо. — Господину удалось хорошо отдохнуть?
— Да, спасибо, — Бейдр бросил полотенца и скользнул и подставленный ему халат. — Где мы сейчас?
— Над Ламаншем, — ответил Джабир. — Капитан просил сказать, что в Ницце будем в двадцать сорок.
— Прекрасно, — откликнулся Бейдр.
Джабир придерживал дверь маленького туалета открытой, когда Бейдр проходил в свой салон. Хотя салон был просторен, занимая почти треть палубы «Боинга-707», воздух все же был несвежий, насыщенный острым ароматом наркотиков.
Бейдр помедлил секунду. Ему не претили эти запахи, пока курил гашиш или амил-нитрат сам, но после они были ему неприятны.
— Тут воняет, — заметил он. — Очень плохо, что нельзя открыть окна и проветрить. На высоте тридцати тысяч футов это было бы опрометчиво.
Джабир не улыбнулся.
— Да, господин. — Он быстро прошел по салону, открывая рожки вентиляции, затем опрыскал помещение дезодорантом. Вернулся к Бейдру. — Господин решил, какой костюм он наденет?
— Еще нет, — ответил Бейдр.
Он окинул взглядом громадную, королевских размеров кровать, занимавшую чуть не половину салона. Две девушки лежали в обнимку, их нагие тела лоснились в мягком золотистом освещении. Для них мир не существовал.
Память Бейдра оживила в подробностях то, что произошло здесь некоторое время тому назад.
…Он стоял перед постелью, наблюдая, как они занимаются любовью. Голова той, что сверху, была между ног у подружки, языком она с порочной алчностью ласкала самое чувствительное — клитор… потом вдруг они обе перекатились, попеременно оказываясь одна на другой, и сдвоенные полулуния незагоревших ягодиц призывно забелели под его взглядом. Он почувствовал, как пульсирующее возбуждение пронизало его, он увидел свой отвердевший поднявшийся фаллос. Быстрым движением схватил со стола ампулы с амилом, опустился на колени возле той, что была сверху, уперся фаллосом в ее заднюю расщелину. Сильной рукой подхватив девушку под живот, крепко прижал к себе… Рука двигалась ниже, покуда не нащупала заветный бугорок. Язык второй девушки, ласкавшей клитор, коснулся кончиков его пальцев… Он жадно рванул верхнюю на себя и мощным движением глубоко вошел ей в зад.
Девушка на мгновение застыла от неожиданности атаки, широко разинула рот, готовая завизжать… На ее вдохе он разломил у нее под носом две ампулы с амилом. И тогда вместо визга она впала в бешеный спазм непрекращающегося оргазма. Секундой позже он сломал ампулу для себя и тоже взорвался оргазмом, который, как ему показалось, был бесконечным. Салон завертелся вокруг него, и Бейдр соскользнул во тьму… Его следующим сознательным актом было пробуждение — и он перебрался под душ…
