Виктор Пономарев - Записки рецидивиста

И вот на праздник 7 ноября к нам в детдом на вечер приехали летчики из Елизово. У них там был аэродром, это в сторону Петропавловска. Начался концерт. Сначала мы пели большим хором «Широка страна моя родная…», «У дороги чибис…», «Мы пилоты, небо наш родимый дом…», потом пошли отдельные номера. Спели мы с Галкой «То березка…». А когда дошла моя очередь, и я станцевал «яблочко», шум поднялся невообразимый. Три раза меня вызывали на бис, и три раза я выходил и плясал. Так всем понравился танец в моем исполнении.

После концерта за хорошее выступление летчики наградили нас подарками. Начались танцы. Ко мне подошла Вера Григорьевна и пригласила танцевать. Я сначала не хотел, упирался, потом пошел. Галка танцевала с каким-то летчиком. Вечер прошел на славу.

Пошли будни, школа, занятия на скрипке, художественная самодеятельность. Еще я пристрастился читать книги. Как свободная минута — я в библиотеку. Любил читать про войну, приключенческие книги, фантастику, благо библиотека у нас была очень богатая.

Подходил Новый год. Как-то под вечер я пошел в библиотеку. Она была открыта, но в ней полумрак. Между полками я прошел во вторую комнату и от неожиданности онемел. В углу комнаты стоял диван, на диване лежала Вера Григорьевна, а на ней — наш директор Дмитрий Васильевич. Сначала я подумал, может, они номер такой готовят к художественной самодеятельности, акробатическая пирамида называется, чтобы выступить на Новый год, тогда почему голые и директор целовал завуча. Я стоял и не знал, что делать, так растерялся.

Вера Григорьевна заметила меня и крикнула:

— Ой! О-е-ей!

Дмитрий Васильевич повернулся ко мне, спросил:

— Как ты сюда попал?

— Не кричи на него, сами виноваты, забыли закрыть дверь, — сказала Вера Григорьевна.

После этого они оделись, усадили меня за стол, стали угощать чаем, конфетами, а Вера Григорьевна говорила:

— Витя, ты ничего не видел, хорошо? Ты очень умный мальчик. А Дмитрий Васильевич покатает тебя на «ЗИМе».

У директора был «ЗИМ». Раньше я часто подходил к его машине и говорил, что, как вырасту большой, обязательно куплю себе такую.

— Вот так, — сказал Дмитрий Васильевич, — знаю, Виктор, что ты мечтаешь о машине. Это хорошо. Как захочешь кататься, скажи. Я тебя всегда буду катать. Договорились?

Мы пожали друг другу руки.

Признаться, я не хотел пользоваться свалившейся на меня привилегией. Но раза два не утерпел. Подходил к Дмитрию Васильевичу, говорил:

— Покатайте меня.

Он без разговора:

— Садись, поехали.

И мы ехали в поселок и назад. Но слово свое я сдержал, тайну любви директора и завуча я унес с собой, даже с Галкой не поделился; девчонки, они и есть девчонки — разболтают как пить дать.

Наступил Новый год. Вера Григорьевна на вечерней линейке объявила, что к нам приедут моряки с легендарного крейсера «Климент Ефремович Ворошилов». Мы должны подготовиться к этой встрече, дать большой концерт.

Мы стали усиленно готовиться. В зале поставили и нарядили елку. Дедом Морозом был Иван Мефодьевич, снегурочкой — Лена, ученица десятого класса.

31 декабря к обеду приехали моряки. Сначала они ходили по нашим жилым секциям, смотрели, как мы живем. Вместе с нами пошли в столовую и обедали с нами. Потом у нас был отдых — тихий час. После отдыха горн протрубил сбор на линейку. Матросы тоже присутствовали на ней. Поздравили нас с наступающим Новым годом, пожелали больших успехов в учебе и дальнейшей жизни.

Потом был большой концерт. Сначала выступили моряки. Пели, плясали группой «яблочко», играл ансамбль.

Мы дали ответный концерт. Подошла моя очередь сольного номера с танцем «яблочко». Перед этим втихаря ото всех я отчаянно отрабатывал сальто. Как ошпаренный я вылетел на сцену и выдал все, чему научился, сделав несколько сальто-мортале. Тут не выдержали моряки. Выскочили на сцену и с криками «ура!» стали подбрасывать меня в воздух. Мой танец им очень понравился.

Было очень весело, танцы продолжались почти до утра.

Моряки гостили у нас два дня. Днем смотрели кинофильмы, вечером были танцы. Уже перед отъездом моряков из детдома меня вызвали к директору. Когда я вошел в кабинет, там были наш директор, офицер с крейсера и двое матросов. Директор сказал:

— Виктор, военные моряки хотят взять тебя воспитанником на крейсер, юнгой. Требуется твое согласие.

Сначала я опешил от неожиданности, потом мысленно увидел себя в военной морской форме на капитанском мостике и выпалил:

— Согласен, согласен!

Офицер с директором оформили документы на мою передачу, моряки забрали меня и увезли на крейсер. Так я стал юнгой, воспитанником команды военного крейсера «Климент Ворошилов» приписки Владивостокского порта.

Глава 2

ЮНГА ВОЕННОГО КРЕЙСЕРА

Портной на крейсере сшил мне военную морскую форму и бескозырку с надписью «Тихоокеанский флот». Первый раз, когда мы пошли в море и начался шторм, меня сильно тошнило. Но потом я привык. Стал прилежно изучать морское дело и все думал: «Вот теперь моя мечта стать капитаном непременно сбудется. Как все-таки мне повезло».

Особенно крепко я подружился с двумя матросами-друзьями: Павлом и ленинградцем Валентином Басковым. Валентин был высокий, красивый, веселый и отчаянный парень. В свободное от вахты время он веселил на палубе всю команду: пел, плясал.

Командиром крейсера был капитан первого ранга Константин Павлович Щербаков, строгий и требовательный.

Обычно мы ходили в Японское море, через пролив Лаперуза к Курильским островам и во Владивосток в бухту Золотой Рог. Когда приходили в Петропавловск, то всегда стояли в Авачинской бухте. Бухта была настолько большая, что в ней мог бы поместиться весь флот мира.

В храбрости Валентина Баскова мы смогли убедиться воочию. Это произошло в Японском море. Наш сигнальщик впереди по ходу крейсера заметил японский крейсер и мину. Капитан дал команду: «Стоп, машина. Право по борту мина». Сыграли боевую тревогу. Матрос Басков спросил у капитана разрешения отвести мину в сторону и прыгнул за борт. Подплыл к мине, обнял ее и стал потихоньку уводить от корабля по борту за корму. Когда Валентин с миной был уже за кормой, то с японского крейсера прыгнули в море четыре матроса, подплыли к Валентину, схватили и стали тащить к своему крейсеру. Наш капитан, видя такое дело, крикнул:

— Четыре матроса за борт, отбить товарища! Япона мать!

Из строя вышли и прыгнули за борт четыре матроса-латыша, рослые и крепкие. Мощными гребками наши парни достали японцев, завязалась драка. Нам с крейсера хорошо было различать: пять светлых голов и четыре черных. Что наши ребята сделали японцам, одному Нептуну известно, но только черные башки надолго исчезали под водой. Когда наши моряки вернулись на борт, самураи долго еще махали нам кулаками с японского крейсера.

Капитан дал команду:

— Орудию взорвать мину.

Через несколько секунд громадный столб воды взметнулся вверх, и эхо прокатилось по небу. Наш крейсер взял курс на Владивосток. Там Валентин и еще многие ребята, закончив службу, демобилизовались.

Когда тихо в океане — красота. Кого только не встречали мы на своем пути: морских львов, тюленей, нерп, дельфинов, осьминогов, акул и китов. Но если заштормит как следует, то белый свет становится не мил. Волны с пятиэтажный дом то поднимут корабль вверх, то опустят. В этот момент думаешь: ну, конец пришел. Потом ничего, привыкнешь, успокаиваешься.

В один из таких штормов крейсер получил приказ зайти во Владивосток в бухту Золотой Рог, где мы и бросили якорь. К вечеру море стихло. Объявили увольнение на берег. Подошел катер, матросы взяли меня с собой. Уже на берегу прочитали афишу, что в ресторане «Золотой Рог» дают концерт японские туристы. Пошли туда и успели к началу концерта, сели за столики.

На сцену вышли две японки и под эстрадный оркестр стали петь «У моря, у синего моря…». Это было что-то бесподобное, я слушал как завороженный. После концерта матросы заказали коньяк, пиво, закуску, а мне — лимонад и пирожные. Выпили, закусили, еще повторили, и матросы пошли приглашать девушек танцевать. Я остался один за столиком. За соседним столиком сидела компания матросов, только из береговой артиллерии. Один артиллерист повернулся и поставил на наш столик кучу грязных тарелок. Я ему говорю:

— Зачем так делаешь? Забери назад к японой матери.

— Молчи, щенок! — ответил матрос и засмеялся.

После танца подошли наши. Паша спросил:

— А миски грязные кто поставил на наш стол?

Я показал на матроса за соседним столом. Паша подошел к нему и сказал:

— Ты, суша! Зачем грязные миски поставил на наш стол? Сейчас же забери назад.

Наши матросы насторожились. В это время артиллерист приподнялся со стула и с разворота сильно ударил Пашу в челюсть. Паша не устоял. Что тут началось! Кошмар. Наши ребята намотали на руки флотские ремни, у которых бляхи не менее чем по полкило, и кинулись на «артиллерию». Те на наших. Завязалась не просто драка, а настоящий рукопашный бой, в который подключались все новые резервы, потому что весь ресторан был забит почти одними моряками.