Маша Трауб - Домик на Юге
– А куда иголку? – испугался Витя.
– В жопу. Со всего маху! – не выдержала Ира.
В местной поликлинике их пытались остановить медсестры. Но Иру остановить было невозможно. Медсестры были посланы красивым многослойным матом, и Ирина влетела в кабинет главного врача. Соня с трудом держала упитанного Витю.
– В чем дело? – спросил врач.
– Быстро, аллергия, капельницу ставьте, потом рассчитаемся, – распорядилась Ира и сверкнула глазами.
Соня опять на нее засмотрелась – разъяренная, с вываливающейся из сарафана грудью, нечесаной копной волос. Врач потерял дар речи.
Уже через минуту Витя лежал на кушетке. Ему сделали укол.
– Софка, метнись быстро за коньячком. На, держи деньги, – велела Ира, – и лимончик прихвати!
Соня скатилась с лестницы поликлиники кубарем. Она еще никогда в жизни «не металась за коньячком» и не попадала в такую ситуацию. В потной ладони, как маленькая, она сжимала деньги, которые сунула ей Ира. Она бежала в магазин и боялась одного – не купить коньяк, не успеть, подвести Иру. Она боялась, что Ира на нее наорет. Как ни странно, магазин нашелся быстро, а в нем – и коньяк, и лимончик. Соня свалила покупки в пакет и понеслась назад. В этот момент зазвонил телефон. Звонил муж.
– Да, – выдохнула Соня.
– Ты что, бегаешь?
– Да, бегаю.
– Молодец. У вас все в порядке? Андрюшка с Мариной Михайловной?
– Да, все хорошо, они на пляже, я тебе перезвоню. После пробежки, – сказала Соня и дала отбой.
Но телефон зазвонил снова. Маргоша.
– Да, – опять выдохнула Соня.
– Сонечка, я не знаю, что делать… – запричитала в трубке Маргоша. – Маклер оказался аферистом. Телефон отключен. Вы как там? Марина Михайловна меня убьет. А почему у тебя такой голос?
– Я бегала за коньяком, – ответила Соня.
– Чего? – не поняла Маргоша.
– Маргош, все в порядке. Не волнуйся. Анька на пляже. У нас тут три семьи такие. В нашем доме. Мы дали Вите таблетку, у него аллергия, Ира с ним в больнице, а я за коньяком для врача побежала. Я тебе потом позвоню.
– Соня, Сонька! Какой Витька? Какие три семьи? Что за Ира? Какая аллергия? Ты что, пьяная? – кричала Маргоша.
Соня нажала отбой. А потом совсем отключила телефон.
В поликлинику она влетела и ворвалась в кабинет главврача. Витя – уже не опухший и почти розовый – сидел на диване и лопал шоколадные конфеты. Ира красиво сидела в кресле и покачивала ногой. Врач разливал коньячок.
– О, Софка, привет. Вовремя, а то у нас уже на дне плещется, – сказала Ирка. – Познакомься, это Дмитрий Иванович. Наш спаситель, гениальный врач.
– Ну что вы, Ирочка. Сонечка, вам плеснуть? – спросил врач, открывая новую бутылку.
– Плесни, плесни, Дмитрий Иванович, – велела Ира.
Соня хлебнула коньяк и зажевала лимончиком. Ира убедительно рассказывала врачу, какой он талант, руководитель и спаситель.
– Ладно, нам пора, – встала Ира. – Если что, Дмитрий Иванович, дорогой мой, мы сразу к вам. У нас еще… раз, два, три, четыре, в общем, много детей…
– Ирочка, вы чудо. Заходите. Всегда буду рад, – распахнул руки врач. – Если заскучаете вечерком, составлю компанию. Я в вашем распоряжении.
– Дмитрий Иванович, – серьезно сказала Ира, – я вас люблю. Верите? Люблю. Вы такой мужчина!
– Ирочка, ну что вы…
– Дайте я вас поцелую!
Ирка облобызалась с врачом, и они вышли из поликлиники.
– Ладно, хоть частный врач теперь есть, – выдохнула Ира. – Уже легче. Хоть есть, куды бечь. Слушай, Витек. Ты маме ничего не говори. Я ей сама вечером скажу, лады?
– Хорошо, – согласился Витя.
Дома никого не было.
– Так, все на пляже, – обвела взглядом комнату Ира. – Быстро переодеваемся, купаемся, а потом – в ресторан.
На пляже Марина Михайловна играла с Андрюшкой и Анькой в крестики-нолики. Тася бродила по берегу и собирала ракушки, Антонина сидела на камне, прикрывшись парео.
– Как дела? – громко поинтересовалась Ира и скинула платье.
– Все хорошо. А вы где были? – спросила Антонина.
– Гуляли по городу. Кстати, нашли поликлинику и магазин.
Ира растянулась на полотенце. Соня увидела огромный шрам, располосовавший бедро. Задумалась, сколько лет Ире – сорок, тридцать семь? Все равно старше Сони, а тело – лучше. Соне стало стыдно за свой целлюлит и живот. Шрам на Ириной стройной ноге притягивал взгляд.
– А от чего это? – спросила Соня.
– Авария, – ответила Ира.
После пляжа пошли в ресторан. Заказали гору еды. Дети перезнакомились, передружились и были заняты собой.
– Так, что будем пить? – Ира открыла меню.
– Вино, – ответила Соня.
– Пиво, – сказала Антонина.
– Мне нельзя. Давление, – отказалась Марина Михайловна.
– Так, – обратилась к официанту Ира, – винца, пивка и коньячка от давления.
Сидели долго. Даже Марина Михайловна глотнула из рюмки и сказала, что Тася – талантливая девочка.
– Тонь, у Витька голова болела, я ему анальгин дала. Он не сказал мне про аллергию. В больнице были, укол ему сделали. Прости, – призналась Ира.
Антонина выпучила от ужаса глаза. Соня решила, что сейчас будет крик и скандал, но Антонина неожиданно сказала:
– Ир, а ты можешь запретить ему есть макароны? Понимаешь, у него культ еды, ему худеть надо, а я не могу ему отказать. Тебя он послушает.
– Сделаем, – легко согласилась Ира.
Дети объелись мороженым и запросились домой.
– Так, берите ключи и идите, – сказала Ира.
– Как это? Одни? – забеспокоилась Антонина.
– Ничего. Они уже взрослые. Витек, ты за старшего. Понял? Отвечаешь головой.
– Правильно, детей нужно приучать к самостоятельности, – одобрительно кивнула Марина Михайловна. – Как придете, прочтете две страницы текста, – велела она.
– Задание ясно? Кругом, бегом марш! – отдала команду Ира.
– Деточка, а вы что закончили? – спросила Марина Михайловна у Иры.
– Мехмат, – ответила та.
– Умница, – поставила диагноз Марина Михайловна.
– Только я по специальности не работала.
– А это совершенно не важно. Важно – базовое образование.
– А я закончила курсы имиджмейкеров, – сообщила Антонина гордо и смущенно.
– То есть техникум? – уточнила Маргошина свекровь.
– Нет, курсы.
– Надо нам с тобой в магазин сходить, – сказала Ира, – имидж сменить. Марина Михайловна, вам подлить?
– Нет, нет, мне нельзя. Мне таблетки пить.
– Марина Михайловна, поверьте мне, коньяк еще никаким таблеткам не мешал, – не отставала Ирина.
– Ладно, уговорила. Давай, – махнула рукой Марина Михайловна. – Мне детей доверили, а я с вами вон что делаю.
– Да вы еще ничего не делаете! – воскликнула Ира. – Давайте мы вам жениха найдем?
– Ой, девочки. Я уже старая. Это вы ищите. А то мне интриги не хватает.
– Будет, Марина Михайловна, будет, – пообещала Ира.
Все вздохнули.
– Так, Тонь, когда пойдем на шопинг? – спросила Ира.
– Нет, я с тобой не пойду, – опять испугалась Антонина. – Ты все про себя знаешь. Я лучше с Соней пойду.
– Я тоже про себя все знаю, – обиделась Соня.
– Нет, не все. Вот у тебя есть грудь, – начала рассуждать Антонина, – почему ты ее не показываешь? Тебе грудь надо показывать.
– А ноги? Прятать? – попыталась пошутить Соня.
– Нет, зачем прятать? Ничего прятать не надо. Только тебя поярче надо сделать. А то у тебя ногти без лака, шорты бежевые – ты такая размытая…
– И что ты предлагаешь? Рюшечки?
– А хотя бы и рюшечки, – смело заметила Антонина, – и шифон, атлас. Твой лен скучен. Ты такая цыганка, испанка! Тебе нужно носить бусы. И шляпу.
– Отлично, завтра пойдете с Софкой покупать бусы! – обрадовалась Ира.
– А мне панамку купите, – поддержала Марина Михайловна.
– Пошлите домой, – сказала Антонина.
– Тонечка, – заметила Марина Михайловна, – надо говорить «пойдемте», слова «пошлите» в русском языке нет. Как нет слов «ехай» и «кушай». «Кушай» – только в выражении «кушать подано».
Антонина замолчала. Ира с Соней поперхнулись вином и долго кашляли.
Дети, как ни странно, друг с другом хорошо ладили. Анька играла с Андрюшей, Витя и Тася общались как взрослые. Вечером расселись на веранде.
– Ну что, пьем? – обратилась ко всем Ира.
– Опять? – испугалась Соня.
– Ой, девочки, как же хорошо, – подала голос Марина Михайловна. – Ладно, пойду спать.
– Какой спать, Марина Михайловна? – возмутилась Ира. – Посидите с нами, хоть чайку попейте.
Ира разлила откуда-то взявшееся вино, в один момент заварила чай и поставила чашку перед разомлевшей бабулей.
– Марина Михайловна, раскроете секрет молодости? – весело спросила Ира.
– Ой, девочки, мне бы ваши годы! – мечтательно ответила Марина Михайловна. – Хотя нет, не хочу. Сейчас я могу позволить себе любую глупость. Ну, назовут чокнутой старухой – и все, с меня взятки гладки. Нет, старость – это свобода. От всего.
– Точно, точно, – подхватила Антонина. – Вот у нас педагогиня на курсах по этикету была. Такую чушь несла, а все слушали. Как будто откровение.
