Александр Щёголев - Паутина
Мрак кромешный. Что же делать?
Эти подонки все-таки добились своего, довели человека, выгнали из собственного дома. Мразь, дешевка. Завидуют, нищие! А начинался вечерок красиво, привычно-восхитительно, как полагается: гости, улыбки, сауна, стол, новогодние пожелания, кино. На загородную виллу были приглашены только лучшие друзья, самые-самые, чтоб их всех. Несколько стерв, естественно, какое же веселье без стерв? Водочка, коньячок — хорошо! И почти уж приступили к полнокровным праздничным забавам, как вдруг приперлась… Тамарка. Это было явление! Цветная, ухоженная, соблазнительная — будто с обложки шикарного журнала сошла. Ну, ничего себе! Как она умудрилась найти это холостяцкое гнездо? Объяснила:
«Подсказало тоскующее сердце», — спошлила почти как раньше, но, увы, с некоторой натяжечкой, со смущением, с легоньким усилием. И посмотрела радостно, и фигуркой поиграла, и шубку скинула в хозяйские руки. Такие знакомые ужимки… тьфу, даже заныло что-то внутри. Мучительно зарубцевавшаяся рана напомнила о себе. Тамара. Тамарочка.
Вроде всё выяснили тогда, вырвали самообман — с мясом и кровью. Расставили знаки препинания в романе, переплели его и поставили пылиться на полку рядом с прочими жизненными сочинениями. Девушке, понимаете ли, нужна была опора, солидная, надежная, денежная, и тратить силы на игру в любовь со всяким мелким сбродом ей решительно надоело, и похоже, что вожделенная опора наконец-то найдена, а ты гуляй, мальчик, не хнычь, сам хотел правды, сам выслеживал эту правду, вот и получай, что хотел, милый, любимый, родной, раздевайся скорей, занавесь окно, иди ко мне, простимся всласть и — чтоб тобой здесь больше не пахло… Про миллионы в кейсе не было сказано ни слова. Зачем? Рад за тебя, детка, стирай носки свой «опоре». Хотела проститься — прощай. Пропади пропадом, тварь… Правильно утверждают опытные ходоки: от любви но ненависти один шаг, так что мне на другую сторону улицы…
И теперь, вот, заявилась прямо на дачу. В самый разгар веселья, когда Светка на спор заявила, что распакует себя не менее аппетитно, чем эти породистые кошки на видео. Огонь-баба! Уже загородила собой телевизор, исполнила вступительные па, у зрителей слюни закапали на ковер, и вдруг Тамарка испортила зрелище. Утащила хозяина дома в соседнюю комнату, обняла его и принялась жарко рассказывать, как ей одиноко, как она ошибалась, какого мужчину зря обидела и какая она дура. «Знал бы ты, — шепчет, — до чего больно мне было после твоего исчезновения, места себе не находила, ужасно скучала, волшебные губы твои вспоминала, но вот отыскала тебя наконец, мой единственный, в этом пустом мире, ты прости меня, дуру, прости, я всегда была и буду только твоя…». Тычется носом «своему единственному» в свитер, трепещет от избытка якобы чувств, прижимается покрепче, надеясь, что ее здесь вспомнят. Но сама-то по углам восторженно стреляет глазами — на светильники, на шкуры, на мебель, — осваивается в барских хоромах, обстановку инвентаризует. Врут людишки! Не шаг от любви до ненависти, а гораздо меньше. Надо было прибить гадюку на месте, чтоб не заползала в дома к приличным людям, однако доброта подпольных миллионеров безгранична. Вы почти уже прощены, леди, получила она в ответ. Осталась маленькая формальность…
Увы, благородные чувства были потрачены впустую, потому что Тамарка, когда ее приволокли обратно в зал и объяснили почетные обязанности, почему-то не выказала законного чувства благодарности. Требовалась чистая чепуха — посоревноваться со Светкой, продемонстрировать обществу восхитительный загар. Зря, что ли, она полжизни под кварцевой лампой просидела? А Тамарка как закричит: «Дурак, я же люблю тебя, зачем ты так, всё для тебя сделаю, для тебя одного, негодяй!» Красная, жалкая. Но твердость характера — лучшая из мужских черт. Ей было сказано внятно: «Устроишь гостям праздник, останешься здесь хозяйкой». Не захотела. Не захотела, сучка. Светка ржет, мужики ухмыляются в рюмки, а она бормочет оскорбления и шубку свою ищет.
Тут Валера с Вадиком знаки делают: мол, нельзя ее отпускать, босс. Верно ребята мыслили! Отпускать ее было неразумно. Правильное решение этой пустяковой задачки нашли быстро: подарить бывшую любовь дорогим друзьям, а допросить ее и потом можно. Справедливое решение, не правда ли, но именно оно явилось главной ошибкой новогоднего вечера. Впрочем, возможно, и главным развлечением, поскольку не было указано, кому конкретно предназначен подарок. Мужики нехорошо обрадовались, повставали все разом, жадно скалясь, зато девочкам эта ситуация не слишком понравилась — они ведь разобрали клиентов давно, и новые отвлекающие факторы им были совершенно ни к чему. Начались препирательства, мысли вслух, варианты, а Тамарка вдруг завизжала, забегала по залу, путаясь ногами в вечернем туалете, потом кто-то схватил ее за руку — слова постепенно превращались в действия. Комедия! Валера и Вадик стоят, пентюхи, головами ворочают, смотрят то на публику, то на хозяина — не знают, что им делать.
Поначалу-то всё было культурно, с безобидными хохмочками, но градус жилы распирает, колет толстозадое самолюбие, и мужики начали хвосты распускать да в грудь себя бить, тем более, что как-то незаметно всплыли старые обиды, огромное количество старых обид, в результате — пьяные мозги отказали окончательно. А тут еще мочалки хамят, путаются под ногами. Два идиота наконец кинулись наводить порядок, но было уже поздно, массовка вышла из-под контроля. Зазвенела посуда, затрещали шелка, Новый Год встретили дружными воплями. Вот сброд! Сброд… Забавно было наблюдать этот спектакль. Забавно и противно. Не люди разыгрывали представление, а куклы, отвратительные потные куклы — отрабатывали сногсшибательной щедрости гостеприимство. Развлечение выглядело скучным и банальным, недостойным такого замечательного праздника. Надоели они все, сил нет!
Надо было срочно что-то придумывать. И очень кстати в голове сформировалась остроумнейшая идея. Выбраться потихоньку из зала, незаметно одеться, выскользнуть на улицу…
Стоял свирепый мороз — именно то, что нужно. Вспарывать задубевшие автомобильные покрышки было не так-то просто, зато удовольствие какое! Во дворе перед домом выстроились в ряд автомобилей семь-восемь, плюс Тамаркина «Лада» перед воротами, и каждый получил свою порцию ласки. Таким образом, гениальная идея реализовывалась на славу. Только джипы Валеры и Вадика ни к чему было калечить, все-таки глупо издеваться над собственными слугами. Что у нас следующими пунктами? Завести и выкатить «Мерс», перерезать электропроводку и разбить стекла в окнах дома. Жаль, не было видно, какая поднялась свалка, когда везде погас свет. Наверное, это была лучшая сцена разыгранной комедии. Взревел мотор, авто умчалось прочь.
Бедные гости! Из пригородной зоны так просто не выбраться, тачки-то изуродованы, а электрокамин, между прочим, быстро остынет, мороз сквозь разбитые окна вползет в дом, так что придется вам помучиться в новогоднюю ночь, померзнуть, подумать о жизни, пока за вами не приедут оставшиеся в городе холуи. Адью, дорогие друзья, нам больше не по пути, наша дорога лежит… Куда? После недолгих колебаний становится ясно — в родительский дом, к бабушке, в светлую сказку.
Зачем сюда приехал, ну зачем? Из комедии — в трагедию. Все было бы хорошо, праздник закончился бы чудненько, если бы не эта блажь — залезть в отцовский стол. Да, трагедия началась с этого рокового поступка. Или немножко раньше, в день заключения страшной сделки? Не важно… Старенький самодельный стол, именно здесь папа любил сочинять свои статьи, если верить слезливым рассказам бабули. Захотелось, видите ли, вспомнить, какими они были, эти люди, давшие жизнь такому придурку, прикоснуться к их памяти захотелось. И вот результат… Письма там были, полные красивых слов, открытки, фотографии, еще какой-то бумажный хлам. А на дне ящика в кипе никчемных бумаг лежал до боли знакомый бланк с тисненой надписью:
«КОММЕРЧЕСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ».
Родители, родители… Как ведь тогда получилось? Ваше ненаглядное дитя тяжело болело — до сих пор виден шрам, оставшийся после операции, по всему животу расползся. Прогноз был очень плохой, а когда врачи решили: «Всё», дело совершенно неожиданно пошло на поправку. Вскоре выписали ребенка из больницы, вполне здоровым и оправившимся. Радости полон дом! Конфеты, игрушки, кино, велосипед. И буквально через неделю — вот не повезло! — родители попали под самосвал. Самое странное, чудовищное, подлое — произошло это на пустой дороге, летом, днем, недалеко от поселка, и водитель был трезв, и потерпевшие вроде не пьяницы. Отовсюду понеслись горестные вздохи, стоны: ах, несчастная семья, ах, несчастный мальчик, ах, ужасный случай…
Случай? Кукиш, как бы не так! В «Коммерческом соглашении» ясно написано: пункт 1 — родители желают передать в пользу сына все оставшееся у них обоих время; пункт 2 — оставить себе 14 дней для прощания с родными; пункт 3 — оплата производится начислением на текущий счет Посредника 20% от переданной через него суммы времени. Подписи, дата — оформлено добросовестно. Даже печать есть, все та же диковинная печать, свившая поверх подписей аккуратную чернильную паутинку… Ничего себе новость.
