Питер Устинов - Чуточку сочувствия
— Я понятия не имел, кто вы.
— Вы потешаетесь надо мной!
— Как вам могло прийти в голову?
Отфорд слегка опешил. С минуту оба молчали, не зная, что сказать.
— Пойдемте в дом, там можно будет спокойно поговорить.
Джин Отфорд негодовала — муж не позвонил, что опоздает к ужину, и в конце концов появился не один, а с какой-то неопрятной старухой, похожей на бродяжку.
Ужинали они в молчании, жену с мужем разделял барьер возмущения, и слова миссис Олбен, что еда превосходная, что у нее не было намерения приходить на ужин, но на этом настоял Отфорд, что она опоздала на последнюю электричку до Саннингдейла и теперь не знает, как быть, еще больше накаляли этот молчаливый разлад.
После кофе Джин, ничего не сказав, с громким топотом вышла, и Отфорд обратился к миссис Олбен.
— Скажите, почему вы последние два дня постоянно звонили мне, домогались встречи?
— Кажется, ваша жена не особенно довольна мной, — смиренно произнесла миссис Олбен.
— Мной, а не вами, правда, вы невольно послужили тому причиной. Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос.
— Вы когда-нибудь встречались с моим мужем? — спросила миссис Олбен, видно было, что далось ей это нелегко. Она была очень робкой и не слишком-то располагающей к себе.
— Нет.
— Надо полагать, вы не читали этой книги.
— Прочел.
— Вот как.
Миссис Олбен замолчала. Отфорд догадывался, о чем пойдет речь, но ей требовалось время, чтобы обдумать, как защищать мужа. Она была жалкой, чуть ли не старой каргой, глаза ее покраснели, седые волосы растрепались.
— Стало быть, вы прочли о бригадном генерале Олбене.
— Да.
— И верите этому?
— У меня нет причин не верить.
Миссис Олбен заплакала, но, как ни странно, сочувствия у него это почти не вызвало, поскольку слезы казались вполне присущими ее лицу.
Это неправда, — воскликнула она, — возмутительная неправда!
— Вы были там? — спросил Отфорд, слегка удивляясь собственному бездушию. Как ни странно, эта жалкая женщина раздражала его.
— Нет, конечно, но я знаю Рика, знаю своего мужа. Она произнесла это с таким отчаянием, что у Отфорда возникло легкое чувство вины, но он лишь глядел в пол и ждал. В конце концов, эта женщина вызвала нелады между ним и женой, уполовинила его ужин, с какой стати помогать ей покончить с ее долгими, неловкими паузами?
— И своего мужа, и Крауди Гриббелла.
— Вот как? — Отфорд резко вскинул на нее взгляд. — Где вы встречались с ним?
— В Индии, в Месопотамии. Знаю и его, и Флору. С Флорой мы вместе учились в школе. Мы родственницы, правда, очень дальние.
— Флору? Это миссис Гриббелл?
— Леди Гриббелл, — поправила миссис Олбен. В Англии необходимо отдавать должное даже врагам. — Таких эгоистичных, упрямых, алчных женщин свет не видел.
Да, отдавать должное необходимо даже врагам. Миссис Олбен провела рукой по лицу, словно готовясь повести разговор по-другому.
— Крауди старше Рика на два года, но Рик очень быстро оставил его позади. Мой муж получил орден «За безупречную службу» и офицерское звание в семнадцатом году, когда ему было только восемнадцать лег. Он воевал против большевиков в Эстонии, затем присоединился к английским войскам в Архангельске. В двадцать четыре года служил в звании капитана в Индии, а Крауди был тогда всего-навсего бесперспективным лейтенантом в полку на севере Англии. В начале тридцатых годов они вместе служили под Мадрасом. Рик был майором, младше его в майорах был только один человек во всей армии, а Крауди Гриббелл носил временный чин капитана, командовал ротой пехотинцев. Когда началась война, моему мужу шел сорок второй год. Он был подполковником, командовал полком бронемашин. Крауди тогда было сорок три года. Выше капитана он подняться не смог и поговаривал об отставке. Под Дюнкерком Рик попал в плен, но бежал. Это был один из самых блестящих побегов за всю войну, но Рик так и не написал о нем, даже слышать об этом не хотел. Зимой сорокового года он вернулся в Англию преисполненным соображений, как нанести немцам самый ощутимый удар. В сорок первом возглавил рейд восьми добровольцев на Нормандские острова и захватил очень ценное немецкое оборудование. Рика поздравили и тут же наложили на него взыскание.
— Почему? — спросил Отфорд.
— За то, что не поставил в известность о рейде начальство. В том же году ему поручили командовать бригадой броневиков в Абиссинии, и он, оставив далеко позади основные силы, захватил в плен шестерых итальянских генералов с их окружением. В сорок втором году поговаривали, что Рик получит дивизию, но этого не произошло. Он выходил из себя в разговорах с начальством, с Громадиной Уилсоном, с военным министром. Его усадили за канцелярскую работу в военном министерстве, потом в конце концов он получил двести сорок первую бригаду, но к тому времени ничем не блиставший Крауди Гриббелл, пресмыкаясь, по своему обыкновению, взобрался наверх, и бедняга Рик оказался в подчинении у того, с кем не желал иметь ничего общего.
— Они ненавидели друг друга?
— Вряд ли Рик питал ненависть к Крауди. В прошлом у них случались ожесточенные ссоры, но Рик не злопамятен. Скорее, он ненавидел то, воплощением чего является Гриббелл: тупоумие, трусость, подобострастие. «И на кой черт было такому человеку идти в армию?» — часто повторял он.
— Чтобы в генералы пробиться, — сказал Отфорд, эта офицерская жена, вставшая на защиту благоверного, раздражала его. — Но скажите на милость, почему, желая оправдать своего мужа, вы обратились ко мне?
— Я нашла вашу фамилию на последних страницах энциклопедии в публичной библиотеке. Вы писали об итальянской кампании. Понимаете, Рик ни за что не напишет книги. А если б и написал, никто ее не издаст. Но вы пишете авторитетный комментарий, его каждый может прочесть. Это официальные данные.
Тут к ним ворвалась Джин в ночной рубашке и халате.
— Спать идешь?
У Отфорда возникло искушение вспылить. Но он очень непринужденно ответил:
— Иду, дорогая. Только отвезу миссис Олбен в Саннинг-дейл.
Мысль о поездке в такое позднее время туда показалась Джин чуть ли не до смешного сумасбродной. И она в сердцах хлопнула дверью.
Поездка заняла гораздо больше времени, чем предполагал Отфорд, миссис Олбен бубнила и бубнила, изливая тягостные чувства полковой леди Макбет. Без конца вела речь о несправедливости, выпавшей на долю ее мужа, однако не привела ни единого довода, говорящего, что действия Гриббелла были неоправданны.
Когда они наконец подъехали к невысокой хибарке, которую миссис Олбен назвала своим жильем, наружняя дверь ее была распахнута, и в ее проеме на фоне освещенной прихожей темнел силуэт рослого, сухопарого человека.
— О Господи, — пробормотала не на шутку встревоженная миссис Олбен.
— Где ты пропадала, черт возьми? — выкрикнул полковник.
— Мистер Отфорд был настолько любезен, что привез меня, — ответила она робко.
— Отфорд? Вы тот самый напыщенный осел, что написал в энциклопедии всю эту высокопарную чушь о боях в Италии?
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила его жена.
— Да, — сказал Отфорд.
— И надо полагать, — продолжал полковник, — моя жена донимала вас слезными рассказами обо мне.
Отфорд глянул на миссис Олбен и, пожалуй, впервые посочувствовал ей. Она выглядела совершенно отчаявшейся, сломленной, преданной.
— Наоборот, полковник Олбен, донимал ее я.
— Не верю.
Отфорд вылез из машины. Так он мог держаться с большим достоинством. Обратил внимание, что полковник одет в пижаму. До него донесся запах перегара.
— Верите или нет, это ваше дело, черт возьми, — напустился он на полковника, удивляясь собственной смелости. — Меня интересует переправа через Риццио, и, как историк, я стараюсь извлекать из любого источника все, что возможно.
— Не понимаю, зачем вам было вылезать, — язвительно ответил полковник. — Если думаете, что приглашу вас в дом, очень ошибаетесь, если тешите себя иллюзией, что буду вас благодарить за то, что привезли мою жену в целости и сохранности, ошибаетесь еще больше, мне совершенно наплевать, где она бывает, что делает и увижу ли я ее снова. Это относится и к вам, сэр.
Внезапно он выбросил вперед руку, собираясь нанести жене довольно сильный удар, но кулак прошел мимо, правда, случайно промахнулся полковник или намеренно, было не понять. Миссис Олбен с негромким стоном скрылась в хибарке. В соседних домах распахнулось несколько окон, и сонные голоса потребовали тишины.
— А теперь, — сказал полковник, — вон отсюда, убирайтесь, проваливайте.
— Я начинаю верить тому, что сказал мне сэр Краудсон Гриббелл! — крикнул Отфорд вслед удаляющемуся силуэту. — Вас турнули из армии за то, что вы тогда были пьяны!
Полковник повернулся, неторопливо возвратился и негромко заговорил:
