Любовь Рябикина - Вольный ветер
— Слушай, русский. Видишь, впреди подошва одной горы чуть выступает вперед? За ней начинается старая дорога. Она выходит к погранотряду. Прямо к старому мосту через Шароаргун. Три километра можно скоротать. Отпусти меня. Сыновьями клянусь, преследовать не буду и группу Халилова в другую сторону уведу. Подскажу тебе, как взять ее без потерь. Помогу, если захочешь. Героем станешь! Отпусти!
Березин снова отрицательно покачал головой:
— Дурак ты. Я ведь не за награды воевать пришел, а чтоб мир наступил. Я не забыл никого из тех, кого знал и кого ты убил. Об остальных ты и сам в прокуратуре расскажешь. И плевать мне на твоего Халилова! В госпиталь не поеду и к маме тоже. Оклемаюсь маленько, вот тогда он узнает, что значит русский десант. Я этого убийцу и палача из–под земли достану! Если он меня догонит, я тебя убью прежде, чем меня схватят. И не пулей, а камнем. Так, как ты моего друга Борьку убил. Заткнись и топай!
В словах звучала сталь и не прикрытая ненависть. Хасан передернул плечами. До этого все его мысли были направлены на скорое освобождение и возможность поквитаться с русским. О том, что и его могут убить, не думал. Теперь перед ним встала реальность во всей своей мощи. По спине потек холодный пот, когда он увидел измученные, но твердо глядевшие глаза русского парня.
Радость, что оставлял метки, угасла. Он заторопился уйти за склон, чтобы группа Халилова их не увидела. Надеялся на чудо. Теперь даже тюрьма казалась ему раем, лишь бы не смерть от руки десантника. Хасан вспомнил, как убивал полностью обессилевшего солдата, который утром не смог встать на ноги, чтобы идти на плантацию с коноплей. Раз за разом он опускал плоский камень на темя парня, а тот все жил. Кровища брызгала во все стороны, временами сквозь кровь виднелись белые обломки кости и Хасан даже прикрылся пленкой, чтобы не испачкаться. Наконец он ударил русского в висок. Тот забился в конвульсиях и затих. Все происходило на глазах остальных рабов…
Они прошли еще пару километров и начали подниматься вверх по полузаросшей кустарником дороге. Причем Хасан повернул туда сам. Алексей не стал его останавливать и шел сзади. Шел из последних сил, с трудом отрывая ноги от земли. Ему хотелось лечь и больше не вставать. В висках стучало. Автомат, бинокль и рожки к нему казались неподъемным грузом. Чеченец удивленно смотрел на полумертвого парня, невольно наполняясь уважением. Сказал вполголоса:
— Ты еле идешь, русский. Не боишься, что упадешь? Я ведь и связанный смогу тебя задушить. Ты ослабел. Отпусти меня…
Алексей сквозь шум в ушах расслышал эти слова и прохрипел:
— Не дождешься! Я доведу тебя или сдохнем оба. Живым не отпущу…
Хоть и медленно, но они поднимались все выше. Высокая трава и кустарники вновь сменились зеленым коротким «газоном». Затем и он пропал. Их вновь окружили валуны. Начал моросить дождь. Чтобы подольше не намокнуть и сохранить тепло, Березин распорол спальник и накинул его на спину и голову, сделав прорези для рук. Хоть они и двигались почти без перерывов, холод становился все ощутимее. Десантник перекусил на ходу. Хасан с сожалением посмотрел на спальник и с ненавистью на русского:
— Хорошую вещь испортил! Где я другой достану?
Алексей хрипло выдохнул:
— Тебе спальник в тюрьме ни к чему…
Его качало из стороны в сторону. Чеченец заметил, что русский временами закрывает глаза и ускорил шаги, надеясь, что успеет скрыться и спрятаться. Березин вовремя открыл глаза и передернул затвор автомата:
— Стоять, падаль! Сбежать решил? К своим вернуться? Х… тебе!
Хасан замер, понимая, что парень действительно может выстрелить, лишь бы не дать ему уйти. Алексей подошел и вытащил из кармана рюкзака моток веревки. Конец привязал к связанным рукам, дополнительно закрепив петлю. Отрезал метра три и намотал второй конец на собственную руку. Остальное забил назад в рюкзак.
Поднялись еще метров на сто. Теперь долина лежала, как на ладони. Березин вздрогнул: внизу двигалась цепочка людей. Он поднял бинокль. Разглядел оружие и черные лица, заросшие бородами. Увидел самого Халилова, идущего первым. Насчитал двадцать человек. Это была вся банда. Хасан тоже увидел своих. Чуть улыбнулся тонкими губами. Его нос стал похож на клюв ястреба и тут же чеченец побелел, перехватив мрачный взгляд русского, направленный на себя. У Алексея словно открылось второе дыхание. Спать больше не хотелось. Он рванул веревку:
— А ну, ты, пошел и быстро!
Березин спешил добраться до вершины, где было удобнее обороняться. Спросил:
— До наших сколько осталось? И не ври! Я тебя насквозь вижу!
Чеченец буркнул:
— Километра два с половиной…
Алексей ускорил шаги, не обращая внимания на гудевшие ноги и стук в висках. Он знал, что не успеет дойти до своих, но надеялся, что звуки боя услышат пограничники и придут на помощь. Надо лишь приблизиться к погранотряду еще на полкилометра. Он торопился. Не хотелось помирать безвестным. Легкие буквально разрывались от удушья, из носа вновь потекла кровь, но он шел. Чеченец, привыкший к жизни в горах, выглядел намного лучше. Он даже не запыхался и часто оборачивался. Десантник по его взгляду понял, что боевики приближаются. Он не оборачивался, сберегая силы и стараясь не делать лишних движений.
Седловина была совсем рядом, когда он все же обернулся. Чеченцы начали подъем в гору, значительно приблизившись к беглецу. Березин огляделся и бросился дальше. Он толкал Хасана в спину, подгоняя. Тот, словно завороженный, часто смотрел на десантника, не понимая, откуда у него появились эти силы? Перевалив через хребет, Алексей неожиданно заткнул Хасану рот его же кепкой и уронил на камень спиной. Зло глядя в лицо чеченца, сказал:
— Только сдвинься с этого места!
Бросился к хребту, прихватив пару плоских камней и баллончик с бензином. Чеченец видел, как он прилаживал гранату с полувыдернутой чекой на тропе. Сверху положил баллон и замаскировал жуткое сооружение мелкими камушками. Скатился вниз. Выдернул кепку изо рта чеченца, понимая, что тот вскоре задохнется. Сгреб Хасана за плечо и толкнул вперед, отчего тот едва не упал. Они шли по старой горной дороге, вившейся вдоль хребта. Шли около получаса, когда сзади произошла яркая вспышка и прогремел взрыв. До них долетели крики боевиков. Березин расслышал впереди не ясный грохот:
— Слышь, чех, что это такое впереди? Ты куда меня завел? Да я тебя…
Алексей начал снимать с плеча автомат. Хасан посерел лицом и скороговоркой протараторил:
— Шароаргун течет! Там старый мост. Потом еще полкилометра вниз и ваши…
Они теперь шли по тропе. Слева находился крутой обрыв, метров десять–двенадцать высотой. Видимо, в этом месте произошел обвал и дорогой перестали пользоваться. Справа громоздилась каменная стена, уходившая метра на три вверх и кончавшаяся узким карнизом. Над головой пронеслась очередь. Алексей обернулся и увидел, как из–за поворота на тропу высыпало человек пятнадцать чехов. Он дал короткую очередь, бросаясь за камень. Прежде чем упасть, успел заметить, что боевики попадали тоже. Тут же вскочил на ноги. Пригибаясь, бросился вперед, таща за веревку Хасана.
Они подбегали к следующему валуну. Алексей успел сунуться в укрытие, а чеченец вдруг споткнулся и захрипел, упав на камни грудью, а головой на ноги русского. Березин, собиравшийся дать очередь по приближавшимся боевикам, обернулся и ногой перевернул своего пленника. Изо рта следопыта хлестала кровь. Вытаращенные глаза с ужасом смотрели на русского. Хасан пытался что–то сказать, но не успел.
Десантник понял, что чеченцу пришел конец и сбросил веревку с руки. Швырнул в сторону боевиков гранату, заставляя упасть. За это время забрал с трупа винтовку и рюкзак. Закинул на себя и бросился бежать дальше, по возможности выбирая укрытия. Вслед раздавались яростные крики. Со всех сторон жужжали и свистели пули. Впивались в камень, сплющиваясь и выбивая искры. Несколько раз десантник вскрикивал, ловя телом летевшее каменное крошево.
Алексей автоматически заметил, как несколько чеченцев начали карабкаться наверх и понял, что его могут обойти по карнизу, пока остальные отвлекают. Посмотрел на винтовку и отбросил возникшую мысль воспользоваться ею. Он был не уверен, что попадет. С винтовкой пришлось сталкиваться лишь однажды. Обрыв заканчивался и тропа впереди вновь превращалась в дорогу. Березин залег за валуном в ее конце и прицелился вверх из автомата, крепко прижав приклад к плечу. Очередь в три патрона не пропала даром. Один из карабкавшихся по крутому склону боевиков с воплем полетел вниз. Остальные два торопливо повернули назад. Склон был слишком открыт, а в меткости русского они уже убедились.
Березин похвалил себя за остановку: место для обороны оказалось весьма удачным и он уже поздравлял себя, когда о валун ударилась граната. Березин успел прикрыть голову руками и вжался в гранит. Камень вздрогнул, над головой Алексея просвистели осколки, а сверху посыпались камни, потревоженные взрывом. Несколько штук пребольно ударили его по спине и конечностям. Русский посмотрел вверх и понял, что если в валун попадет еще пара гранат, его просто засыплет случившимся обвалом.
