Любовь Рябикина - Вольный ветер

Любовь Рябикина

ВОЛЬНЫЙ ВЕТЕР

Рассказ

Горы… Вокруг громоздились одни эти проклятые горы и не было сил бежать дальше. Ноги заплетались. Перед глазами плыл туман и тогда горные вершины виднелись словно сквозь марево, пот заливал глаза, не смотря на холод. Лешка знал, что за ним по пятам идет Хасан, лучший следопыт среди людей Халилова, а сам полевой командир готовится к похоронам. Кое–кто из чеченцев говорил, что от Хасана никто не уходил. Солдат спешил. Не для того он бежал ночью, чтобы так просто сдаться.

С деревьев сыпалась желтая листва, предательски шурша под ногами. Легкий ветерок, играя срывал ее и временами, на открытых местах, бросал в лицо измученного парня. Перевалило за полдень. Березин старался поменьше наступать на скопления опавшей листвы. Каждый шорох, каждый мало–мальски слышимый треск казались ему громом небесным. Он ступал по мягкой высокой траве, не понимая, что этим выдает себя и делает видимым.

Уже пройдя через небольшую поляну, оглянулся и увидел тропу в траве. Выругав себя за глупость, собрал оставшиеся силы и бросился бежать дальше, уже не обращая внимания на остававшиеся следы и листья. Ему надо было перевалить через горный хребет. Лешка знал, что только тогда у него есть вероятность спастись. Он шел и шел, а горы все не кончались. Мало того холмы, покрытые лесом и травой, постепенно превращались а настоящие горы. Все чаще громоздились каменные глыбы, смотревшие в небо неровными обломками. Его начали настораживать подобные изменения. По его предположениям он давно уже должен был наткнуться на своих.

Поворачивать назад не имело смысла. Он неминуемо наткнулся бы на Хасана, а там ждала мучительная смерть. Алексей старался пониже пригнуться на открытых местах и побыстрее миновать опасный участок, превращая в укрытия все, что встречалось на пути. Силы постепенно таяли и он чуял это, хотя и старался не дать отчаянию завладеть душой. Постаравшись не оставлять следов, он шагал так, как подсказывал инстинкт и накопленный за полтора года службы опыт. Забравшись в глухой кустарник, пригреб кучу листьев на себя и мгновенно заснул, не обращая внимания на голод и постаравшись забыть о Хасане. Березин понимал, что иначе не дойдет.

Проспав часа три, он осторожно выбрался из кустов и осмотрелся. Преследователя нигде не было видно. Изодранный за три месяца плена пятнистый камуфляж едва прикрывал худое тело. Когда–то яркая тельняшка стала серой от грязи и синие полосы почти пропали. Стирать рабам не разрешали, сберегая воду и считая — «подохнут и так». Рабы у Халилова умирали часто от голода, побоев и непосильной работы. Редко кто выдерживал полгода. Берет Алексей давно потерял и грязные отросшие волосы, кишевшие вшами, топорщились во все стороны. Он то и дело почесывал голову из–за проклятых насекомых. Сквозь многочисленные прорехи виднелась смуглая кожа. Разбитые сапоги чудом не соскальзывали с худых длинных ног, привязанные обрывками веревки к икрам. Парень успевал по дороге срывать редкие листочки кислицы и клевера, ставшие к осени жесткими и жевал, пытаясь заглушить дикий голод.

Чем выше он поднимался, тем холоднее становилось. Стоило ему остановиться на пару минут, чтоб передохнуть и ледяной ветер забирался под рваную одежду, добирался до тела и касался его ледяными ладонями. Лешка в какой–то момент вдруг отчетливо понял, что может замерзнуть ночью на верхотуре. Следовало спешить. Местность давно изменилась. Вместо густой высокой травы и деревьев вокруг находились огромные валуны, небольшие утесы и совсем коротенький зеленый покров, на котором следов практически не оставалось.

Березин посмотрел вверх. До вершины оставалось еще далеко. Солдат, обдирая руки о камень, влез на один из валунов, чтобы осмотреться. Долго вглядывался в сторону долины, находившейся внизу и в соседний склон с такими же камнями. Пожалел, что нет бинокля. Все вроде бы было тихо. Даже птиц не наблюдалось в осенних горах.

Слез и направился дальше. Впереди шмыгнуло что–то мелкое и серое. Алексей прыгнул вперед, успев заметить длинный хвост. Это была маленькая мышка. Она тыкалась в камень, надеясь найти укрытие. Человек накрыл ее животом. Не обращая внимания на укус, сцапал в руку и мгновенно сломал хребтик. Такая охота была для него не внове. На плантациях конопли все пленники ловили мышей. Прислонившись к валуну спиной, впился зубами в серую мягкую шерстку и вырвал небольшой клок возле головы. Мышь была теплой, когда он пальцами стащил с нее шкурку и выпотрошил. В несколько укусов покончил с красным кусочком кровавого сырого мяса, выплюнув лишь косточки покрупнее. Протер руки о штаны и с сожалением огляделся: нет ли еще мышей.

Есть мышей ему пришлось не в первый раз. Они были калорийной, хотя и мелкой добычей. Желудок, получивший пусть и крошечную долю пищи, замолчал. Стало легче. Подташнивание пропало. Березин тронулся дальше, но не прошел и трехсот метров, когда в валун над головой ударила пуля. Расплющилась, с визгом срикошетила и ушла куда–то влево. Мелкие осколки камня полетели во все стороны. На валуне осталось серое пятно выбоины. Гулкое эхо подхватило грохот, понесло с собой, многократно повторяя. Десантник резко присел и метнулся к следующему камню, находящемуся выше. Ужас сжал сердце. Хасан догонял его. Вершина хребта с небольшой седловиной посреди была рядом.

Неожиданно в голову пришла странная мысль: «Выстрелы наши могут услышать. Надо заставить Хасана стрелять. Нельзя останавливаться. Надо вести его вверх». Лешка вскочил на ноги и бросился дальше. Метров двести он пронесся без остановки, открыв рот из–за высокогорья. Успел спрятаться за камни до выстрела. Разевая рот, словно рыба, буквально глотал кислород. Чувствовал, как саднит в легких. Из носа потекла тоненькая струйка крови и он стер ее изодранным рукавом, не особо обеспокоившись.

Чеченец такой прыти не ожидал. Он еще дважды выстрелил из винтовки по солдату, но не попал. Настолько его выбила из колеи подвижность казалось бы полудохлого пленника. Горец понял, что парень все же сумел где–то отдохнуть. К тому же Хасан не успел заметить, куда упал русский в последний раз и теперь вглядывался в нагромождение многочисленных камней, надеясь уловить любое шевеление. Ствол винтовки медленно поворачивался. Палец чуть подрагивал на курке.

Не смотря на то, что парень был безоружен, чеченец знал, на что способны русские десантники. Очень часто тяжело раненые парни успевали забрать с собой на тот свет еще нескольких боевиков, прежде чем испускали дух. Этот тоже не был исключением в свое время. Чеченец помнил. Березина удалось схватить, лишь подкравшись сзади и оглушив прикладом. Это сделал он, Хасан. Маленькая группа десантников попала в засаду. Сержант был ранен в первые минуты боя и Алексей остался прикрывать отход. Тогда погибло пять боевиков, но Халилов не дал убить пленника — на плантацию конопли требовались сборщики. К тому же полевой командир любил мучить пленников.

Хасан не спешил, уверенный, что «добыча» все равно не ускользнет. Надо только дать этому парню вымотаться посильнее, а потом взять его будет очень легко. Он присел за валуном, чтобы видеть вершину. Достал из кармана мягкую сдобную лепешку, которые утром пекла жена. Снял с пояса фляжку и решил перекусить, поглядывая из–за камня. Он почти покончил с едой, когда наконец–то увидел солдата. Тот был у самого хребта! Это так удивило чеченца, что он даже выронил фляжку. Вода начала выливаться и Хасан торопливо схватил сосуд: в горах воду найти трудно, не смотря на осень и все чаще идущие дожди.

Березин вовсе не собирался становиться мишенью. Он лег на живот и пополз. Никто не стрелял по нему. Неожиданно под руку попался здоровенный сучок от сосны. Корявый, с наполовину облетевшей корой и толстый. Почти в руку человека. Алексей прихватил его с собой. В голове мелькнуло: «Как он сюда попал? Вокруг давно нет деревьев». Внимательно огляделся. Заметил чуть заметную цепочку следов и насторожился: «А вдруг там, наверху, пастухи–чеченцы? И сучок этот выпал из вязанки с хворостом, который несли из долины». Сразу отогнал эту мысль прочь: «Какие пастухи? Осень же. Они в долине пасут. Здесь и травы–то нет».

Заторопился вперед. Силы в теле словно утроились. Он скользил между камней змеей, торопясь добраться до хребта. Приходилось следить за тем, чтобы ни один камень не скатился вниз и это немного задерживало. И все же солдат приближался к цели.

Солнце садилось, когда Березин зигзагом рванул к вершине, уже не скрываясь. Укрытий попросту не было. Вокруг был только гладкий камень. Валуны остались ниже и высокая худая фигура теперь находилась словно на ладони. Это было опасно и он сознавал это, но рискнул и не ошибся. Сучок так и не бросил.

Растерявшийся во второй раз от «наглости», Хасан упустил момент для стрельбы и русский благополучно скрылся на другой стороне горной гряды. Чеченец все же выстрелил вслед, хотя и знал, что промазал. Он бросился было вперед и тут же остановился от мысли: «Солдат может затаиться на самой вершине. У него в руках что–то появилось. Выскочит неожиданно и ударит. Я же не могу драться, как он. Он так и так вскоре остановится, чтобы отдохнуть».