Надин Бисмют - Без измены нет интриги
В перерыве я прикурила «недобитый» косяк, валявшийся в пепельнице. Какой-то хоккеист давал интервью. Комментатор никак не мог правильно выговорить его имя. Сам же смеялся, вроде как извиняясь, и выглядел полным мудаком. Хоккеист был то ли русский, то ли еще какой-то, в том же духе. Бритый наголо и по-французски говорил через пень-колоду. Я подумала: если и вправду «Канадианс» когда-нибудь придут в «Райский сад», вот этого обязательно буду обслуживать я. Имена у нас у обоих неудобопроизносимые, одно другого стоит, так что мы наверняка сразу друг дружку поймем. А уж у него-то наверняка есть и большой телевизор с пультом, и телефон с кнопками, и джакузи, и еще тьма всяких штук, каких я и не видала. И потом, сдается мне, хоккеисты не мордуют своих девчонок. Они свое на льду получают, им хватает.
Когда начался второй период, Лола вышла из своей комнаты проводить мужика до входной двери. Он со мной поздоровался, я — ноль внимания, не хватало мне еще разговоры разговаривать со всеми старперами, которых она к себе водит, перебиваясь, видите ли, до зарплаты. Все равно я у Лолы вряд ли надолго задержусь: девчонка, жившая тут до меня, может, скоро вернется. Она уехала, думала, в Торонто жизнь лучше, — размечталась, ничего ей там не светит. Это Лола мне рассказала. Та девчонка, пока не уехала, тоже работала в «Саду»; когда она увольнялась, Лин на нее наорала: дура, мол, такого места, как «Сад», ты нигде не найдешь, ни в Торонто, ни в Нью-Йорке, ни в самом Лос-Анджелесе. И ведь Лин ее даже не удерживала, сама мне потом сказала — я у нее вроде доверенного лица, — что, если бы та не ушла, все равно бы пришлось ее из «Сада» попросить. «Ты видела, какую она задницу отрастила? Пятнадцать фунтов за месяц набрала, прикинь!» Лин я этого не сказала, но, если девчонку так враз разнесло, это к гадалке не ходи: кокаинчиком баловаться перестала.
Лола заперла дверь, вернулась и села на диванчик. Достала из кармана халата косяк, затянулась, дала мне. Мы смотрели телевизор и молчали. Когда пошла реклама, Лола повернулась ко мне: «Как ты думаешь, они действительно придут? Или хозяин гонит? Нет, в самом деле, может, и правда? Все-таки „Сад“ — не худшая дыра в городе». Я пожала плечами. «Это точно, — говорю, — „Сад“ место приличное». Начался второй перерыв, мы заказали по телефону пиццу, и Лола пошла в душ. Весь третий период, когда показывали крупным планом хоккеистов на скамье, мы старались рассмотреть их лица, чтобы потом узнать, если они и вправду когда-нибудь наведаются в «Сад». Тот, что с чудным именем, забил гол, и только тут до меня дошло, что он играет в команде противника. А кто выиграл, мы так и не узнали, потому что, когда до конца оставалось еще десять минут, Лолин телевизор взял и погас ни с того ни с сего. «Чтоб тебе пусто было!» — прошипела Лола и треснула по нему кулаком. Однако экран как был черным, так и остался, и я пошла на боковую. Минут через пять Лола завизжала в гостиной: «Йус, ты что, совсем обнаглела, тут было полкосяка в пепельнице!» Я притворилась, что сплю. Она еще пришла долбить ногой в мою дверь, а мне хоть бы хны, я и глазом не моргнула. Плевать мне на нее, все равно, я же говорила: я здесь надолго не задержусь.
Фондю по-китайски
Лиза надела черное платье — оно было из очень красивой ткани, чуть поблескивавшей, когда на нее падал свет. Платье доходило точно до колен и идеально облегало все изгибы и округлости ее тела. Да, в сорок один год фигуру Лиза сохранила великолепную.
Она поколебалась: бусы из нефрита или широкий желтый шарф? Примерила и то, и другое, посмотрелась в псише. Пожалуй, лучше шарф — легкий, свободно летящий. Лиза покружилась перед зеркалом, концы шарфа приподнялись, потом обвились вокруг шеи, точно ручки ребенка, не желавшего ее отпускать.
Нейлоновые чулки? Вряд ли эта деталь туалета сегодня необходима: Лиза ведь никуда не идет, она принимает гостей у себя дома. Как говорила ее косметичка? «Есть два секрета красоты и здоровья кожи — увлажнение и дыхание. Ваши поры — это крошечные рты: им нужны воздух и вода». Лиза погладила икру левой ноги и убрала нейлоновые чулки обратно в шкаф.
Она придирчиво оглядела в зеркале свои волосы. Эта новая парикмахерша просто чудо. И ведь верно говорят: кто не рискует… Когда она позвонила сегодня днем, чтобы в последний момент записаться на стрижку с укладкой, у ее мастера уже не оставалось свободного времени. Лиза в полной панике была вынуждена отправиться в новый, недавно открывшийся салон и доверить свои кудри совсем молоденькой девчонке с большим комом малиновой жвачки во рту. В какую-то минуту Лиза уже было приготовилась к худшему. Но теперь все позади, и совершенно ясно, что новая парикмахерша — настоящая находка. Она уложила волосы именно так, как хотелось Лизе, придав прическе этакую продуманную растрепанность, утонченную небрежность. Лиза была в восторге: все эти будто бы выбившиеся, непокорные прядки, на самом деле, разумеется, надежно зафиксированные гелем, так приятно щекотали шею и уши. Сущим удовольствием было накрутить такой завиток на палец и отпустить: раскручиваясь, он в точности принимал форму, заданную парикмахершей. Прелесть! Лиза улыбнулась своему отражению, довольная неожиданно счастливой развязкой сегодняшнего инцидента. Не правда ли, какое чудесное стечение обстоятельств, будто кто нарочно все так подстроил, что ее постоянный мастер не смог ее принять, хотя обычно всегда находил для нее время, что она попала к совершенно незнакомой парикмахерше и вдобавок та оказалась выше всяких похвал? Да, теперь Лиза понимала: в этой истории все вышло строго по воле счастливого случая. Или же это судьба, и так было предначертано свыше, чтобы именно сегодня Лиза нашла новую парикмахершу. Впрочем, какая разница, судьба или случай: как бы ни называлась сила, оказывающая столь несомненное влияние на Лизину жизнь, ей не приходилось сомневаться в том, что она попала в хорошие руки. И жизнь — по крайней мере ее собственная — казалась ей сегодня песней без единой фальшивой ноты.
Снизу до Лизы донесся звонок. Залаял Сони, послышались торопливые шаги Нормана из кухни в прихожую. Раздались голоса. Это пришли Мюриэль и Жан; надо было спускаться встречать их. Лиза в последний раз взглянула в зеркало, нашла себя красивой и почувствовала, что счастлива. Как и всякий раз, когда это с ней случалось, легкая дрожь внезапно пробежала снизу вверх по позвоночнику и исчезла столь же неуловимо быстро. Лиза обулась в узкие черные лодочки, вышла из спальни и спустилась по лестнице, осторожно придерживаясь рукой за перила: она только вчера сделала маникюр, не дай бог его испортить.
Внизу она тепло расцеловалась с Жаном и Мюриэль, взяла у них пальто и задержалась, вешая их в стенной шкаф в прихожей. Когда она вошла в гостиную, Мюриэль и Жан уже по-турецки расселись на ковре, Сони лизал им то лица, то руки, а Норман разливал аперитив. Лиза рассеянно взяла предложенный стакан, присела на диван и пригласила Мюриэль и Жана расположиться рядом. «Да нам и здесь отлично», — заверил ее Жан, глядя на нее снизу вверх. Лиза не настаивала; в конце концов, зря что ли она выбрала самое толстое и мягкое ковровое покрытие из всех имевшихся образцов, когда они с Норманом строили этот дом почти пятнадцать лет назад? «Разумный выбор», — сказала ей тогда представительница фирмы. К тому же уборщица приходила только вчера, стало быть, на ковре не только удобно, но и чисто. «Действительно, нашла о чем переживать», — подумала Лиза и поднялась, чтобы принести из кухни блюдо с тарталетками.
В столовой Норман шарил в буфете в поисках спичек: «Черт, куда же они запропастились?» Пора было поджигать фитиль в горелке под фондю. Мюриэль встала, Жан громыхнул стулом, подвигаясь, чтобы пропустить ее. «Они в верхнем ящике справа», — подсказала Лиза и спросила Мюриэль, что ей принести. Мюриэль ответила, что замерзла и пойдет накинет шерстяной жакет, который остался где-то на полу в гостиной. Между тем Лизе, в платье с короткими рукавами, почему-то холодно не было. Тем не менее она встала и подрегулировала термостат на стене за своей спиной, заодно приглушила свет. Когда она садилась на место, Жан шепнул ей, что платье чудесное; ему хотелось пощупать ткань, он протянул руку через стол и дотронулся до правого плеча Лизы. «С ума сойти», — вырвалось у него. Пальцы с чистыми, аккуратно подстриженными ногтями скользнули вниз по Лизиной руке. «Ты ослепительна, — сказал он так же тихо. — Сколько тебя вижу, ты с каждым разом все молодеешь». Жан не сопроводил комплимент улыбкой, и в глубине его глаз Лизе почудилось что-то вроде сочувствия, словно ему было жаль, что она не стареет. Лиза шутливо отмахнулась: «Вечно ты преувеличиваешь». Но сама-то прекрасно знала, сколь эффективны все те многочисленные кремы, которыми она ежевечерне с головы до ног себя умащивала. Теплая рука Жана лежала на ее правом запястье, и Лиза невольно подумала о порах своей кожи. Под пальцами Жана их, наверно, тысячи, а может, и миллионы. И все эти крошечные ротики голодны, они так и жаждут впиться в плоть Жана, кусать ее, терзать, грызть. Наесться ею досыта, поглотить ее всю, как знать? Ох… Ей надо бы спросить об этом косметичку. Действительно, Лиза вдруг засомневалась: нормально ли то, что ее порам нужны не только воздух и вода, но и пища?
