Алиса Истомина - Доза
— Понимаю, со мной то же самое. Я выхожу утром из квартиры, иду на работу, как всякий порядочный человек. А вечером попадаю в движение. У меня не хватает времени на девушек, потому что я весь вечер гоняюсь за наркотой. Я ищу того, кому нужно «лекарство», пробиваю его, отбиваю себе немного, ну ты понимаешь, и потом лечусь с друзьями. Но она хочет, чтобы я постоянно был рядом.
— Как ты так живёшь?
— Мне это нравится. В смысле, мой мир, я в нём.
— Но ты же сам понимаешь, что это всё не по-настоящему, что это не реальность.
— Знаю, реальность мне тоже нравится, я люблю общаться с людьми. Но тут суета, а там я — король. Я ничего не хочу менять. А она — моя королева. Но только там, она не понимает этого. В реальности мы — чужие.
— Ты очень интересный. Ты просто меня поражаешь своими мыслями. Может быть, если б всё сложилось иначе, у нас могло что-либо получиться.
— Ты ненавидишь мужчин?
— Я ненавижу женщин, хотя рада, что являюсь таковой. Все бабы — сплошное гнильё. Но их безграничной зависти и на мизинец мой не хватит. Я обожаю мужчин, я обожаю тебя, — при этом она взяла Кирилла за руку.
— Я знаю, ты… — она перебивает его и целует, — он отвечает нежностью.
Он был таким милым. Жгучие чёрные волосы, карие глаза и куча странных замашек. Он курил дурь и потом ходил гулять в лес, чтобы думать о себе. У него за всю жизнь было всего две девушки, так, несерьёзно. Наверное, это и привлекало в нём Глорию — он её не хотел. И вообще, он всё время говорит про эту Шалу. Что он в ней нашёл?! А может, Глорию интересовала его загадка. Поразительный человек.
Напоследок он сказал только одну фразу, о которой Глория вспоминала потом и в автобусе, и в самолёте.
— Я чувствую, как я умираю: внутри меня распадается орган на мелкие кусочки. Кто-то зовёт его душа, кто-то Вселенная. Это просто.
* * *Дёма смотрел на какую-то странную картину. На ней были изображены непонятные существа — то ли люди, то ли эльфы. Одни бесполые и лысые, другие — с длинными волосами и светящимися глазами. Дёма хотел спать. Люди вокруг тоже выглядели сонными. Во время того, как двое зрелых мужчин что-то обсуждали и наклонились перебрать какие-то, уверен, весьма важные для них бумаги, Дёма рассматривал — не выделяются ли из-под брюк у них трусы.
Сейчас он встанет с этого скучного мягко-коричневого дивана. И пойдёт на остановку.
В маршрутном такси будут ехать скучные, как этот диван, люди. И вот заходит она. На несколько секунд Дёма представляет себе, что это его двойник, только в женском обличье. Она взвешенно разглядывает всех людей. И с таким же презрением в глазах замечает, какие они никчёмные. Она смотрит на Дёму, замечает, что он смотрит на неё. «Кажется, я ей нравлюсь». Её русые локоны блестят на солнце, что пробивается через стекло. У неё тупой формы, довольно большой нос и серые глаза, спрятанные в густо накрашенных ресницах. У неё пухлые губы. На них нет помады. «Мне думается, что её зовут Глория». Их мимика одинакова. Он наблюдает за собой со стороны. Взгляд её внимателен, но совершенно безразличный. «Глория — вы прекрасны» — смешалось у Дёмы в голове.
* * *Лия вошла в комнату, где Кай уже лежал под одеялом.
— Я к тебе.
— Я уже думал ты не придёшь, — с огорчением произнёс он.
— Спать?
— Да, не могу, устал очень.
— До рассвета осталось всего лишь несколько минут, я хочу встретить его с тобой.
— У нас с тобой ещё столько рассветов впереди, давай сегодня поспим, — Кай настаивал на своём.
— Ну, давай.
Лия сняла джинсы и полосатую майку. Потом подошла к журнальному столику, который стоял рядом, и взяла с него невероятно широкую белую футболку.
Она повернулась к Каю спиной: «Погладь мне спину». И он запустил под одежду руку, скользя подушечками пальцев по коже Лии. И с каждым движением он всё больше приближался к ней. И вот прилип к ней.
— Бросишь ты меня, дурака мелкого.
— Никогда не брошу. Обещаю.
— Врёшь ты всё. Я знаю, бросишь.
— Не говори глупостей.
И они уснули, сцепив руки. И наутро Лия вряд ли согласится с тем, что существует в любви тенденция эдакой нарастающей ненависти. Если попробовать разъяснить, то будет именно так. Когда ты научишься любить человека также сильно, как и ненавидеть, то только в этом случае можешь сказать ему о своих чувствах. Любовь только тогда можно считать истинной, когда ты любишь человека также сильно, как и ненавидишь. Однажды Глория получила в четыре часа утра смс от Дёмы. «Я люблю тебя так же сильно, как и ненавижу. И в честь этого плету тебе фенечку». И вязаный браслетик был получен Глорией. И она носила памятную безделушку очень долго, не снимая. Нитки прохудились со временем, и фенька порвалась. И где она сейчас неизвестно. Интересно, существует ли место, где хранятся потерянные вещи или ненужные. Одно место. Или, если подумать, можно обнаружить ещё одно уникальное захоронение. То, куда попадают файлы из очищенной корзины в компьютере. Где это находится? Может, есть место, куда попадают раненые любовью души. Ведь после потери близкого человека, душа внутри тебя умирает. Или я что-то путаю? Кажется, мне тоже нужно поспать. Но в отличие от Лии, я точно знаю одно — любовь только тогда становится истинной, когда приносит боль. Хотя, наверное, это тоже всё неправда.
* * *С маятной головой Соломина заваривала себе кофе. Она и не заметила, как уже ехала над морем в электричке. Утро набирало обороты. Она думала о Кае. О том, как Лия вчера её трогала, умывала, а перед этим, наверняка, прикасалась к Каю. Из тряпичной зелёной сумки Соломина достала телефон. 12 пропущенных. Звонили из «Кокона». Это такой бар, точнее там был ещё и бильярд, там всегда можно было выпить чудесно приготовленного кофе, насладиться прогрессивной музыкой и взять через Юлю чего покрепче. Соломина знала, теперь это заведение станет её вторым домом. И единственным местом заработка. А чтобы заработать хоть что-то, конечно, придется общаться и дружить с Ренатом. Соломина вспомнила недавние события.
С Каем Юля общалась давно, с ребятами она старалась его не сталкивать, ревновала ко всем жутко. Но в этот день взяла малыша с собой. Потом хотела вернуться обратно в «Кокон», выпить с ним и поболтать, вернуться на работу, дописать статью. Номер должен был выйти ровно через неделю.
Все встретились в заброшенной больнице, за городом. Приехал Ренат, кроме него на машине был Дёма. В общем, всё происходило быстро. Ренат раздавал заказы. Лия с Каем только познакомились и уже тогда не могли друг от друга оторваться. И Лия свой свёрток не взяла. Остальные попросили забрать свои части Соломину, она давно занималась этим, следовательно — она могла разрулить ситуацию, если вдруг что. За какие-то секунды подъехала машина неприятной расцветки. Все быстро разбежались, остались трое: Соломина, Кай и Лия. Последние двое побежали за здание, а потом скрылись в густой траве на поле. Они не были напуганы, даже смеялись. А вот Юля и прятаться не стала, знала — ей не успеть. Закончилась история тем, что Соломина пообещала больше не бороться за справедливость в этом городе и уйти с работы. Порошок тоже отобрали, но дальнейший бизнес прикрывать никто не просил. Паутине не порваться.
Обида Соломиной не прекращалась. Зато теперь будет больше свободного времени, только слушать её и вовсе перестанут. Так её мысли хотя бы были кому-то нужны. Толстому банкиру, засаленной кухарке, студенту журфака — Соломина писала для всех.
После позорных разговоров Соломину отпустили. Она приехала в свою крохотную квартирку, набрала ванну горячей воды и добавила в кровь нектара. Портативный набор наркомана прятался под чугунной ванной. И стало так страшно, так жутко. И в бреду как-то быстро пришла мысль — кто виноват.
* * *Кай и Лия выбрались с поля в город. Они шли по набережной. На улице незаметно моросил дождик, а небо затягивало тучами. Она любовалась этой высотой.
— Я хочу полетать в атмосфере, посмотреть на планету со стороны, разглядеть это небо.
— Чем ты занимаешься?
— Я — фея. — И она угадала. Она была подобна волшебнице. Эти светлые кудри и грустные голубые глаза, казалось, через них душа Лии признавала, что ей подвластны любые чудеса.
— А ты любишь себя? — Она обратилась к Каю.
— Ну да, — он засмущался.
Из кармана пальто Лия достала серую шапку. Они остановились и смотрели на воду.
— Можно я тебя поцелую? — сказала Лия.
— Да. — И Кай подставил щёку. В недоумении она поцеловала его. И тут он сам повернулся к её губам.
А потом они бродили по городу, рассказывая друг другу о своей жизни.
— И всё равно мне жалко свободы, — произнёс Кай.
— То есть, мы уже вместе? — Поинтересовалась Лия.
— Конечно, — он подошёл к ней.
— Всё, ухожу от тебя, дарю тебе свободу, — она побежала далеко вперёд, Кай поторопился за ней. Он остановился, посмотрел по сторонам. Нигде её не было видно. Он решил пойти направо. На асфальте была видна какая-то фигура: «Это точно она», — подумал Кай.
