Юрий Петкевич - С птицей на голове (сборник)
Ася оглядывалась по сторонам и восторгалась.
— Ты знаешь, что есть другая жизнь? — спросила у Саши девушка и, не дожидаясь ответа, начала рассказывать: — Однажды я упала в обморок — и помню: мне было хорошо; там было, как здесь, — она обвела глазами берег, — и я танцевала, и я не одна — вот это и была другая жизнь.
Из деревни послышалась музыка; тишь вокруг такая, что все слова у песни слышны.
— Давай потанцуем, — предложил Саша, оглядываясь.
— На песке? — удивилась Ася. — Если я стану танцевать, — покачала она головой, — это будет уж вообще… Я очень хорошо запомнила другую жизнь, и мне страшно.
— С кем ты там танцевала?
— Я его не встречала в этой жизни — он был только там; я танцевала с ним — и вдруг упала, когда Аля начала меня спасать. Я очнулась от боли, что ударилась.
— Аля — твоя сестра?
— Мы с ней двойняшки, — похвасталась Ася.
С грустью Саша заметил, что песок зарастает травой. В деревне не стало детей, никто здесь не купается, не топчет этот песок — вот он и стал зарастать, тут Саша опомнился, что сам не ходит сюда, и — решил не переставать сюда ходить.
Возвратились уже к вечеру, поужинали; надо было ложиться спать, а кровать в его комнате стояла только одна. Саша спросил у девушки: не полюбила ли она его.
— Я скажу, когда почувствую, — ответила Ася, и — постелили валетом. — Ты ложись, — добавила она, — а я почитаю в саду книжку.
— Уже темнеет, — заметил Саша. — Нет, это ты ложись, а я побуду пока во дворе.
— Нет, — сказала она. — Это ты должен первый заснуть.
— А если я не засну?
— Заснешь.
— А если я проснусь, — сказал он, — когда ты будешь ложиться?
— Я буду так ложиться, — сказала Ася, — что ты не проснешься.
В сарае была розетка. Саша подключил к ней удлинитель и вынес в сад настольную лампу. Ася осталась читать книжку, а он отправился домой спать. Ему приснилось, что в саду печь — бабушка топит ее, ступает в валенках по траве неслышно, и — Саша не услышал, как Ася пришла и легла рядом.
Утром собрались на улице соседи. Они ночью не спали, а наблюдали из окон, как Ася читала в саду под настольной лампой. Соседи знали, какая в сарае электропроводка, и боялись пожара. Папа молча выслушал их упреки, а когда соседи разошлись, спросил у Саши:
— Кто эта девица тебе, что ты привел ее сюда? Я не позволю, чтобы в моем доме… — и старик не находил слов для возмущения.
Тут Саша не выдержал:
— А кто тебе тетя Маша?
Папа заткнулся, не зная, что ответить, а тетя Маша шагнула в сторону — решила удалиться, но наступила на перегоревшую электрическую лампочку, что валялась под ногами вместе с консервными банками и рваными галошами. Лампочка чпокнула, и все оглянулись, а несчастная женщина покраснела — недовольная тем, что привлекла к себе внимание; тут же стояли грабли — она взяла их и смахнула осколки в сторону.
— Можно представить, — прошептала Саше девушка, — что твой папа подумал о нас, но самое ужасное, что и мы то же самое о них думаем. — И она добавила: — А ты пойди, милый, погуляй — там, где вчера; я же чувствую, знаю: ты хочешь побыть один, и — там не неволь себя… Я не буду скучать — лишь бы тебе было лучше.
Саша вернулся в сумерках. В саду настольная лампа освещала девушку. На лице у нее блестели слезы. Она плакала, не зная, что Саша ее видит, и он понял: нельзя ей помешать поплакать. Стараясь, чтобы не скрипнули ступеньки, он поднялся на крыльцо и тихонько притворил за собой дверь. Раздевшись, лег в постель, а когда пришла Ася, на этот раз проснулся и не смог больше уснуть — лежал рядом с девушкой, затаивая дыхание, и всю ночь промучился, боясь пошевелиться. Только под утро заснул и, если бы не гудение на улице, проспал бы до обеда, а так вскочил и выглянул в окно.
Автомобильный кран поднимал над деревьями железную будку с какой-то старой списанной машины, затем начал опускать ее во двор. Саша оделся и, выйдя из дому, поздоровался с дядей Васей. Тот работал начальником цеха на заводе и решил подарить им эту будку.
Сбежались соседи посмеяться над папой — зачем ему она, а Саша, догадываясь, что дядя Вася не знал, куда деть списанную будку, поинтересовался:
— Наверно, она мешала вам на заводе?
— Нет, — ответил дядя, — она простояла бы там до скончания века.
— У нас столько земли, — восхитился Саша с горечью, — что все эти будки могут дожидаться скончания века — и тут, и там…
Кран опустил будку посреди двора — и папа, и тетя Маша начали восторгаться, радоваться ей — с окошками, лесенкой и надписью: люди. Папа открыл дверь, чтобы соседи заглянули. Они поднялись по лесенке, изумляясь, а тетя объявила, что ей сейчас будет где хранить муку и крупу — в железную будку не заберутся мыши. Еще в ней привинчены были к полу скамейки.
— Из них, — решил Саша, — можно устроить кровать.
И он стал в этой будке спать. Все равно в мешках тети Маши завелись мыши. Саша, просыпаясь, слушал, как они попискивают, и думал о девушке, которая не могла его полюбить. Рано утром, когда Ася спала, он уезжал в город, но вечером спешил назад. Девушка ожидала его, и он был рад, что она его ждет. Так прошло лето, и наступила осень. В железной будке стало холодно спать, и Ася, когда отправились подальше на речку, наконец поцеловала его.
— Мне кажется: вот-вот уже, надо немножко подождать. — И вздохнула: — Как трудно ждать!
Назавтра Саша сел на велосипед и поехал по деревне. На лавочках сидели старики, и когда он, останавливаясь, спрашивал у них, где продаются дома, — показывали: и там, и там, и этот, и вот этот тоже. Дома продавались через один, и чем дальше Саша ехал, по другим деревням, — все больше там продавалось домов, и — земля там была зеленее, а небо голубее, чище, звонче; все становилось ярче — как в детстве; он будто въезжал назад, обратно, в свою жизнь, и — удивлялся; становилось все тише и тише — и солнышко грело сильнее. И когда Саша запел — навстречу попался босой мужичок. Саша спросил и у него про дома.
— Пошли, — мужичок нес в руках начищенные сапоги, — как раз я иду в ту сторону. Покажу.
С утра он успел выпить и, может, рассчитывал, что хозяева дома, который продается, еще дадут ему, а может, после нескольких рюмок доброта его переполняла; он готов был услужить каждому. Когда подошли к большому дому с крылечками со всех сторон, с балкончиками, — они сразу же понравились Саше. Вышла хозяйка и показывала комнаты как бы нехотя, с недовольством, и Саша услышал за спиной, как она прошептала босому мужичку:
— Кого ты привел? Кто это на велосипеде приезжает покупать дом, да еще такой? Ты что — совсем уже? — укоряла она его. — Что это за сапоги?
— Купи! — он предложил.
— Разве ты не видишь, — хозяйка его будто не услышала, — что этот не купит.
Мужик сразу же загрустил, и, когда пошли обратно, Саша почувствовал себя виноватым перед ним и, ведя в руках велосипед, пытался разговорить беднягу — только сам перенял грусть; проходили мимо церкви — зашел в нее и поставил свечку.
Когда приехал домой, тетя Маша отдыхала после обеда. Увидев Сашу, она поднялась и сообщила ему:
— Мне приснилась твоя бабушка в светлом платье с мальчиком. Ожидать надо чуда, — добавила тетя, — потому что в светлом платье.
Саша не сказал ей, что поставил в церкви свечку, и спросил у тети:
— Разве вы знали мою бабушку?
— Да, — покраснела тетя Маша. — Твой папа привозил меня, когда еще не познакомился с твоей мамой.
Стало жалко тетю, и Саша подумал вслух:
— Какое в нашей жизни может быть чудо?
Назавтра в город с ним поехал папа. Ему зачем-то понадобилось свидетельство о смерти дедушки, которое потеряли, а может — его никогда и не было, и сразу пошли в загс. Там выстроилась длинная очередь.
— Сынок, — заметил папа, — у меня сегодня день рождения.
Саша догадался, что папа не за свидетельством поехал, а выпросил у тети Маши деньги и решил отпраздновать в городе день рождения. Саша вспомнил сон тети Маши и разгадал, почему бабушка в светлом платье с мальчиком. Папа отлучился на полчаса и вернулся выпивший. Настроение у старика приподнялось, и к тому же между серыми зданиями учреждений выглянуло солнышко. Папа все больше радовался, и Саша рядом радовался. Перед ними в очереди переминались парень с девушкой — решили подать заявление, чтобы пожениться, и, когда парень отлучился — тоже, наверно, за бутылочкой, — Саша дернул девицу за рукав.
— Вот интересно, — заметил он, — мы свидетельство о смерти берем и — радуемся, а вы — вроде бы на такое жизнеутверждающее дело заявление подаете — и загрустили.
Девица очень призадумалась, выслушав Сашу, а когда пришел жених, — оттопырив назад большой палец, она показала за спиной:
— Смотри, эти — свидетельство о смерти берут и — радуются, а мы… — и она уже ничего не могла добавить; как раз их позвали писать заявление.
