Мэри Кайе - Далекие Шатры
Недавно он работал как одержимый, перетаскивая раненых во двор резиденции, но в результате оставил всех там, бросившись на защиту дома посланника, и теперь испытывал такое чувство, будто бросил беспомощных людей погибать от рук афганцев или гореть заживо в здании.
– Да. Пожалуй, ты прав. Об этом я не подумал. Но по крайней мере, мы в состоянии помешать врагу прорваться сюда, и если они не подожгут двери…
– Или не пробьют снарядом дыру в стене, – сказал Рози, – или не…
Он пошатнулся, когда снова грохнули пушки и каменные столбы сотряслись от мощного удара и взрыва снарядов, которые попали в переднюю стену казарм, в стороне от сводчатого прохода, и погребли восточную лестницу под завалом битого кирпича.
Не требовалось быть профессиональным артиллеристом, чтобы понять, что второй залп произведен с гораздо более близкого расстояния, чем первый. Всем людям в казармах стало ясно, что после прекращения снайперского огня, который сипаи безостановочно вели из-за парапета на крыше, мятежники не теряли времени даром, быстро перезарядили и передвинули вперед орудия. А также что в следующий раз пушки выстрелят по входной арке практически в упор и снаряды разнесут в щепы обе двери, открывая врагу доступ в казармы.
Снова с небес посыпались осколки, и изнуренный доктор, который судорожно схватился за каменный столб, а потом бессильно сел и привалился к нему, увидел, как Уолтер Гамильтон и дафадар Хира Сингх бегут к внутренней двери сводчатого прохода и открывают створы. Он ошеломленно подумал, что оглушительный грохот взрыва, видимо, привел обоих к помрачению рассудка и они собираются выбежать наружу и атаковать толпу, пока пушки не перезаряжены. Но нет, они не притронулись к новой наружной двери, испещренной пулевыми отверстиями до состояния дуршлага. Они вернулись, коротко переговорили с хавилдаром Хасаном и ланс-наиком Джанки, потом Уолли резко кивнул и, вернувшись к Уильяму и Рози, отрывисто сказал:
– Так, нам необходимо добраться до орудий. Необходимо! Я не собираюсь их заклепывать. Я собираюсь захватить их. Если нам удастся притащить пушки сюда, мы сможем взорвать арсенал к чертовой матери – и вместе с ним уничтожить бо́льшую часть толпы, а заодно половину Бала-Хиссара. Нужно только послать один снаряд точно в цель – и хранящиеся там боеприпасы и порох взорвутся с такой страшной силой, что разрушатся все строения в радиусе нескольких сотен ярдов.
– Включая наши казармы, – с иронией заметил Уильям.
– Какое это имеет значение, черт возьми?! – раздраженно осведомился Уолли. – К тому же нам это не грозит: казармы расположены гораздо ниже и стены здесь слишком толстые. Да, я понимаю, идея кажется безумной, но попытаться стоит – сейчас любая попытка имеет смысл. Если мы сумеем захватить орудия, у нас появится шанс, иначе нам остается только молиться.
Уильям заморгал, и его молодое лицо под маской запекшейся крови и пыли побледнело. Он устало сказал:
– У нас ничего не получится, Уолли. Мы уже пытались – и безрезультатно.
– В прошлый раз у нас было недостаточно веревок. Кроме того, тогда пушки находились слишком далеко от казарм. Но сейчас расстояние сократилось, и я готов поспорить с тобой на что угодно: сию минуту орудия подтаскивают еще ближе. Эти ублюдки уверены, что взяли над нами верх и мы больше не в силах ничего сделать. Мой хавилдар говорит, что факир, подстрекавший толпу весь день, вопит, чтобы они выбили пушечным выстрелом дверь, получив таким образом возможность посылать снаряды прямо через внутренний двор казарм, и пробили заднюю стену, дабы их друзья в резиденции смогли напасть на нас с тыла. Вот почему я открыл внутреннюю дверь: если они вышибут наружную, у нас еще останется хоть какое-то прикрытие.
– Ты сумасшедший, – коротко сказал Рози. – Даже если мы захватим пушки, чем мы станем стрелять из них? Пулями?
– Снарядами, которые мы забрали с собой в прошлый раз, разумеется. Мы оставили их в одной из комнат – двенадцать штук, то есть по шесть на каждое орудие. Ты только представь, что можно сделать, располагая такими средствами!
Но Уильям остался при своем мнении.
– Я ничего не имею против того, чтобы пойти в атаку и снова захватить чертовы пушки, – сказал он. – Но если они окажутся у нас в руках, ради бога, давай просто заклепаем их и на том покончим с делом, не пытаясь притащить их сюда.
– Нет! – горячо возразил Уолли. – Если мы так поступим, нам всем конец, ведь у них есть другие орудия. К тому же у них полно боеприпасов, а у нас они иссякают. Как только у нас закончатся все патроны и афганцы поймут, что мы прекратили стрельбу, они бросятся в наступление всеми силами и захватят казармы за пять минут. Нет, нам остается одно: лишить противника источника боеприпасов, а сделать это можно, лишь взорвав арсенал – и убив по ходу дела как можно больше врагов. Говорю вам, нам позарез нужно захватить пушки! Хотя бы одну. Вторую мы заклепаем – я прикажу Тхакуру Сингху сделать это, пока все остальные тащат другую к казармам. У нас должно получиться. Да, я понимаю, план кажется безумным, но это всяко лучше, чем укрываться здесь, пока они не поймут, что у нас иссякли боеприпасы и надо только притащить несколько приставных лестниц, взобраться на крышу и атаковать нас сверху, как они сделали в резиденции. Ты так хочешь умереть?
Майор медицинской службы Келли испустил хриплый смешок и с трудом поднялся на ноги.
– Успокойся, мальчик, – сказал он. – Мы с тобой. Затея безумная, спору нет. Но кто знает, что из нее выйдет. А если мы не предпримем попытку, нам в любом случае конец. Ну так давай, говори, что нам делать – и когда.
Уолли не ошибался насчет орудий. Пока они разговаривали, мятежники подтаскивали пушки все ближе и ближе, и теперь обе они, заряженные и нацеленные в стену слева от арочного прохода, находились на расстоянии менее семидесяти ярдов от казарм.
И снова за грохотом двойного выстрела последовал дикий торжествующий вопль. А когда раскатистое эхо утихло и толпа с иссушенными жаждой глотками умолкла, сквозь громкое стаккато мушкетных выстрелов, глухой рев пламени, треск горящего дерева и хриплый вороний грай Аш услышал пронзительный голос факира, воодушевляющего мятежников, которые тащили орудия к арке в стене казарм.
Он не видел, как дверь казарм распахнулась. Но внезапно в его поле зрения появился Уолли – вместе с Уильямом, Рози и дюжиной разведчиков он бежал к пушкам под градом пуль.
Во второй раз за день они обратили орудийные расчеты в бегство, а потом восемь мужчин развернули одно орудие кругом, направив на толпу, и шестеро из них впряглись в веревки, двое навалились плечом на колеса и начали тащить, толкать его к казармам, тогда как остальные отгоняли противника саблями и револьверами, а один джаван бросился к другой пушке, чтобы ее заклепать. Но задача снова оказалась им не по силам.
Град пуль убил двоих, стоявших в упряжи, и совара, который пытался заклепать второе орудие, но, умирая, выронил «шпильку» в залитую кровью пыль под колесами. Еще четверо получили ранения, и Уолли крикнул остальным спасаться бегством, а сам вложил саблю в ножны и торопливо перезарядил револьвер. Уильям и Рози последовали его примеру, и, пока другие сбрасывали веревки и бежали к казармам, забрав с собой раненых, три англичанина прикрывали их отход, пятясь к зданию и безостановочно стреляя, причем столь метко, что афганцы дрогнули и остановились, позволив маленькому отряду благополучно добраться до сводчатого прохода и укрыться там.
В последний момент Уолли обернулся и, устремив взгляд на окно Аша, вскинул руку в римском воинском приветствии. Но прощальный жест остался без ответа. Аша там уже не было. Охваченный отчаянием при виде пушек, он, наверное, в сотый раз за день напряг ум, пытаясь найти способ выбраться из ловушки, и внезапно вспомнил одну вещь. Одну вещь, обдумать которую не догадался прежде: план нижнего этажа…
Он знал, какая комната находится непосредственно под ним, но напрочь забыл о помещениях, расположенных по обе стороны от нее, а когда вспомнил, сообразил: под библиотекой мунши находится пустующая каморка, где раньше была дверь на балкон. Сам балкон давно обвалился, и дверь впоследствии забили досками, но доски, вероятно, давно прогнили, и, если он проделает дыру в полу библиотеки и проберется вниз, ему не составит труда их выломать. После чего останется только воспользоваться веревкой, изготовленной из разорванного на полосы покрывала, и спуститься с высоты двадцати футов.
Любой афганец, увидевший, как он спускается из окна, примет его за союзника, одержимого желанием поскорее вступить в схватку с врагом. Единственная опасность состоит в том, что один из джаванов на крыше казарм тоже может заметить его и, придя к аналогичному мнению, застрелит, прежде чем он достигнет земли и укроется за низкой глинобитной стеной, отделяющей высокие дома от территории миссии. Но рискнуть, так или иначе, придется, и Аш выбросил из головы все тревожные мысли на сей счет и уже через несколько секунд лихорадочно выламывал доски из пола в библиотеке мунши.
