Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
Игорь Сергеевич молчал, слегка набычившись. Она понимала, что ждать заказанного ужина, не произнося ни слова, в их положении – неблизких, не очень даже знакомых людей, связанных скорее деловыми, чем личными отношениями, – не принято и неуютно. Но заводить обычную светскую беседу, всегда дававшуюся ей так живо и естественно, совершенно не хотелось. А Былов все молчал, смотрел на нее, сжав губы и сощурившись. И молчание его не было неловкостью неопытного человека, тем более оно не содержало ничего враждебного. Он как будто держал паузу. Але показалось, что его взгляд словно сканирует ее мысли. Она постаралась взять себя в руки, улыбнулась специальной «доброй» улыбкой, спросила:
– Развлекать меня не собираетесь?
– Обязательно собирался, да… Вот смотрю на вас и думаю: у девушки определенно сложности… может, даже неприятности. Кстати ли я выступил со своим приглашением? Аля, у вас проблемы какие-то, нет? Могу я чем-то помочь?
«Вдруг и правда мысли читает», – опасливо подумала Альбина и прикусила губу, сдержав выплеск опровержений. Она не принадлежала к тем людям, для которых всякое подозрение о наличии у них каких-либо проблем является оскорблением. Но, как правило, проблем у нее действительно не было.
– Знаете, ничего не случилось, – ответила, подумав, – просто день, видно, не мой, настроение снижено – вот и все. Но это сейчас пройдет, не обращайте внимания… А здесь очень мило. Вы тут бываете?
Тем временем непоседливый скрипач докатился до их столика и уже вибрировал над самым ухом, мученически улыбаясь. Алю это возмутило, а Былов, пошуршав бумажником, вложил купюру в карман концертного пиджака музыканта.
– Довольно противная цыганщина! – буркнула Альбина.
Игорь улыбался.
– Я вам, Алечка, рассказывал, с какими лишениями из-за музыкальных трудов протекло мое детство. А у этого работяги вся жизнь такая. Здешняя публика денег, может, и не пожалеет, но к эстраде чаще всего не побежит.
– Так вы здесь бываете? – снова поинтересовалась она.
– Случалось. Вообще не так часто хожу в рестораны с теми именно целями, как мы сейчас зашли: отдохнуть, пообщаться. Чаще это или деловая встреча, или спешный перекус, когда вообще не очень-то смотришь не только куда попал, но и что, собственно, ешь. Да я и не гурман в общем-то.
– А я гурман, – жизнелюбиво призналась Альбина, отмякая. С привычным наслаждением она отправила в рот кусочек рыбки.
Игорь смотрел весело.
– Вот знаете, что мне в вас очень нравится? – сказал. – Вот это ваше прямодушие.
«Прямодушие мое! – про себя улыбнулась Аля. – Нет, все-таки не читает он мыслей!»
– Очень органично у вас получается… почти все, что делаете.
«Почти! А может, и… Кто его знает», – додумала. И спросила:
– А сами-то вы – прямодушны?
– Нет. Потому, наверное, и ценю так это качество.
– Так ведь и я тоже ценю это качество!
Он помолчал и серьезно говорит:
– Вы самая чудесная девушка из всех, с кем приходилось общаться.
«Я знаю», – подумала Аля.
– Вы тоже неплохой, – улыбнулась она.
– Что ж, выпьем наконец за первый совместный успех?
«Он таки милый…» – подумала Аля, приветливо салютуя бокалом…
С Андреем она старалась не ссориться. Но отношения неуловимо изменились. А может, это случилось только с ее отношением к нему. Казалось, что-то отравляет любовную безоблачность их союза. Задумываясь об этом, Аля всякий раз мысленно натыкалась на бывшую его жену; получалось так, что все плохое у них происходит из-за Натальи – из-за нее так и не складывается устойчивого, незыблемого счастья, из-за ее незримого, но неотлучного присутствия. Аля надеялась, что, устав напрасно ожидать возвращения Андрея, отставленная супруга задумается наконец о собственном неопределенном будущем, вспомнит, в конце-то концов, что годы идут, и попробует все-таки присмотреть Андрею замену.
Она мечтала об отпуске, мечтала о Венеции, которой в отличие от многих европейских городов никогда еще не видела. В целом все эти надежды на сказочные полмесяца у теплого моря вдвоем с Андреем как-то смешивались в ее воображении со смутным упованием на вынужденное Наташкино благоразумие.
Вообще-то она не переставала восхищаться Андреем, его особым положением в медицинском мире, его профессиональной, творческой неординарностью, многогранностью и неотразимой мужской привлекательностью. Но чувства «полета» не удавалось в себе поддерживать постоянно, а ей это казалось необходимым; причем чувство это должно было являться само собой, не требуя от нее затрат и усилий, ибо так она понимала его природу, только в таком виде ценила этот подарок судьбы и нуждалась в нем.
Наконец Италия со всеми ее туристическими чудесами легла к их ногам. Еще в самолете Альбина обмирала от ликования, держала все время Ширского за руку и не сомневалась, что это только начало возвращения законного и, главное, непрерывного счастья. Восторг ее лишь чуть-чуть смущался легким першением в горле, самым-самым незначительным недомоганием, но она надеялась на солнце, благословенный климат и известную целительность положительных эмоций.
Городок, где они поселились, был обычным европейским курортом. Рестораны и пабы росли здесь, как грибы в муромских лесах, стараясь занять собой каждый свободный клочок земли. Магазины из кожи вон лезли, силясь привлечь покупателей. Бесчисленные бутики пытались зацепить щедрых на отдыхе туристов не столько высоким качеством товаров, сколько живописным их расположением в витринах и интерьерах. Радость хозяев при виде каждого прохожего казалась безграничной. Все было устроено с тем расчетом, чтобы покорять и манить праздных, отдыхающих людей, побуждая их раскошеливаться. И это несмотря на то, что вещи, выставленные на продажу, в целом оставляли желать лучшего, а порой и просто просились на паршивейшие московские барахолки.
Возле сурового, строгой архитектуры храма Аля почему-то вспомнила маму, как она обрадовалась ее звонку из аэропорта Римини. Ей даже показалось, что вечно занятая ее родительница была тронута как-то особенно, в голосе матери слышалась необычная заинтересованность, не свойственная ей плаксивая ласка.
– Что дома? – кстати спросил Андрей.
– Нормально, – отозвалась Аля, разглядывая церковь и простудно покашливая. – Стареет мамуля, на сентиментальность пробивает.
– Альк, а что это ты опять кашляешь?
Вернулись в отель, Андрей осмотрел жену, подтвердив простуду, сходил в аптеку. Она охотно выполнила все рекомендации любимого доктора, но лечь в постель отказалась – стоило для этого лететь в Европу! Помимо пляжного отдыха в ее планы входили поездка на несколько дней в Венецию, трехдневная экскурсия в Рим и автомобильное путешествие в Париж.
Отправились на отельную вечеринку. Музыка, общее праздничное настроение, гомон возбужденных туристов поначалу очень Але нравились. Но головная боль беспокоила все сильнее, а вместе с болью накатывало раздражение. Саднило в горле, и обычная пузырьковая воздушность от шампанского никак не приходила. Кругом хохотали, отчаянно шумели, расслаблялись от души. Многие постояльцы отеля пустились в пляс вокруг бассейна. Несколько раз Андрей пытался увести Алю в номер, но она упрямо отказывалась, надеясь, что болезнь отступит перед праздником.
– Эй, макаронники, глядите, как веселятся красивые русские девчонки! – взвизгнула хмельная соотечественница и, как была, в платье и с бокалом, прыгнула в бассейн. Несколько добровольцев последовали ее примеру. Иных покидали в воду без всяких церемоний.
– Ты прав, Андрюш, пойдем отсюда, – запаниковала Аля, но, оглянувшись, обнаружила, что Ширского рядом нет, потом заметила его возле барной стойки и в следующую же секунду почувствовала чьи-то руки на своей талии, а затем ощутила всем телом теплую воду.
Она захлебнулась, вынырнула, хватая ртом воздух и пытаясь отвести с лица намокшие длинные волосы. Возле нее хохотал, радуясь собственной шутке, нырнувший вместе с ней молодой немец. Андрей, улыбаясь, спешил на помощь, а кругом счастливо плескались, плавали под музыку и воодушевленно флиртовали друг с другом разноплеменные туристы. Аля вылезла на бортик, сошла на дорожку и, прислонившись к Андрею, заплакала. Он прижался губами к ее лбу, покачал головой. «Должно быть, после и я буду со смехом вспоминать эту чумовую вечеринку», – бодрилась заболевшая Аля, мокро топая в сторону лифта.
Проснулась она с ломотой во всем теле. Андрей раздернул занавески, комната наполнилась солнцем. Аля потянулась со стоном, но тут же осознала, что она в долгожданной Италии, встряхнулась, выскочила на балкон, увидела до странности синее небо и слепящее море.
«Хоть бы поправиться поскорее! Отче наш, иже еси на небесех… Ну, помоги мне выздороветь-то, сделай так, чтобы в Венецию послезавтра я поехала здоровая…»
