Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
– Боже мой, – удивился полицейский. – Прямо как на курорте.
В дверях кабинета по правую руку появилась пожилая женщина. Ее широкое и дружелюбное лицо обрамляли черные кудри, будто она только что покрасила волосы и сделала перманент. Она улыбнулась, и, когда они вошли в небольшую приемную, мягко спросила у полицейского, как его зовут.
– Это не я к вам ложусь, леди.
– Ну, вы же сдаете мне пациента, мне надо записать, кто его привел.
Полицейский неохотно назвался. Дэнни смущенно отошел в сторонку и принялся потирать пальцы, которые из-за наручников уже занемели.
Доктор Дэвид Кол, видевший, как полицейский заталкивал Миллигана, сурово посмотрел на него и рявкнул:
– И снимите с него эти идиотские наручники!
Офицер отыскал ключи и выполнил распоряжение. Дэнни потер запястья, глядя на оставшиеся на коже глубокие вмятины.
– Что со мной будет? – плаксиво спросил он.
– Молодой человек, как вас зовут? – спросил доктор Кол.
– Дэнни.
Полицейский, снимавший наручники, расхохотался.
– Боже мой!
Доктор Кол подскочил и захлопнул дверь прямо перед его лицом. Его не удивляло, что в подобных обстоятельствах произошла диссоциация. От доктора Хардинга он знал, что слияние было в лучшем случае неустойчивым. По собственному опыту работы с множественными личностями он знал, что стрессовые ситуации, такие как суд, могли вызвать разрушение слияния. Так что теперь нужно внушить Дэнни уверенность в ситуации.
– Дэнни, приятно познакомиться, – сказал доктор Кол. – Сколько тебе лет?
– Четырнадцать.
– А откуда ты родом?
Он пожал плечами.
– Не помню. Наверное, из Ланкастера.
Кол ненадолго задумался и, заметив, насколько Миллиган устал, отложил ручку.
– По-моему, это можно отложить на потом. Надеюсь, ночь пройдет хорошо. Это миссис Кэтрин Джиллот, один из наших специалистов по охране психического здоровья. Она проводит тебя в твою комнату, сможешь поставить там чемодан и снять пиджак.
Доктор Кол вышел, а миссис Джиллот отвела его через коридор в первую комнату по левой стороне. Дверь была открыта.
– Это моя комната? Не может быть.
– Заходи, парнишка, – сказала она, вошла сама и открыла окно. – Тут отличный вид на Афины и университет. Сейчас уже темно, но утром увидишь. Располагайся.
Она оставила его одного, но Билли уселся в кресле в коридоре и сидел так, боясь пошевелиться, до тех пор пока не начали выключать свет.
Потом он вошел в свою комнату и сел на постель. Он дрожал, в глазах стояли слезы. Билли уже знал, что если с тобой хорошо обращаются, рано или поздно придется за это расплачиваться. Всегда есть какая-то ловушка.
Он лег на постель и задумался о том, что с ним будет. Билли изо всех сил старался не засыпать, но он пережил трудный день, так что в итоге уснул.
2
Утром 5 декабря 1978 года Дэнни открыл глаза и увидел, что через окно льется свет. Выглянув, он увидел реку, а на другом берегу – университет. Когда он стоял у окна, в дверь постучали. Это оказалась взрослая женщина довольно приятной внешности, с короткой стрижкой и широко поставленными глазами.
– Меня зовут Норма Дишонг, я твой специалист из утренней смены. Если хочешь, идем со мной, и я покажу тебе, что тут у нас есть и где подают завтрак.
Он согласился, и она показала комнату с телевизором, бильярдную, буфет. За двойными стеклянными дверями был устроен небольшой кафетерий с одним длинным столом по центру и четырьмя квадратными столиками вроде карточных, которые стояли вдоль стен.
– Бери поднос, приборы, выбирай еду.
Билли взял поднос, протянул руку за вилкой, но, достав ее, понял, что это нож, и отшвырнул его. Нож ударился о стену и со звоном упал на пол. Все посмотрели на Миллигана.
– Что такое? – спросила Дишонг.
– Я… боюсь ножей. Они мне неприятны.
Она сходила за ножом, а потом достала вилку и положила ему на поднос.
– Давай, возьми что-нибудь поесть.
После завтрака Норма окликнула Билли, когда он шел мимо сестринского поста.
– Если хочешь пройтись по всему зданию, надо только расписаться в листке, который висит на стене, чтобы мы знали, что ты вышел.
Миллиган в ошеломлении уставился на нее.
– Я что, могу выходить?
– Это открытое отделение. Ты можешь ходить по всей клинике. А когда доктор Кол увидит, что ты готов, ты сможешь гулять и на улице, на территории больницы.
Билли удивился еще больше.
– На улице? И тут нет ни стен, ни заборов?
Норма улыбнулась.
– Именно так. Это же клиника, а не тюрьма.
В тот же день доктор Кол зашел к Билли в комнату.
– Ну, как самочувствие?
– Хорошо. Я и не предполагал, что людям вроде меня можно ходить без присмотра. В больнице Хардинга было иначе.
– Тогда ты ожидал суда, – объяснил Кол. – Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил. Слушание прошло, и тебя признали невиновным. Для нас ты не преступник. Что бы ни совершил в прошлом ты или кто-то из тех, кто существует внутри тебя, это осталось позади. Теперь у тебя новая жизнь. Все, что ты будешь тут делать, как будешь развиваться, как воспринимать события… как будешь работать с Билли, над собой, брать себя в руки… вот от чего зависит твое выздоровление. Но надо, чтобы тебе хотелось выздороветь. А относиться плохо к тебе здесь никто не будет.
В тот же день в вечернем выпуске «Коламбус диспэч» появилась заметка о том, что Миллигана перевели в Афины. В материале был подведен краткий итог по делу, включая представленные в суде свидетельства того, что Челмер Миллиган жестоко обращался с женой и детьми. Там также было опубликовано данное под присягой заявление Черлмера Миллигана и его адвоката, копию которого направили в «Коламбус диспэч»:
«В октябре 1963 года я, Челмер Дж. Миллиган, женился на матери Уильяма Стэнли Миллигана. Вскоре после этого я усыновил Уильяма, а также его брата и сестру.
Уильям обвинял меня в угрозах, жестоком обращении и содомии, в основном в период между его 8 и 9 годами. Эти обвинения абсолютно ложные. Более того, ни один из психиатров и психологов, составлявших заключение для судьи Флауэрса, не связался со мной до выхода данного документа.
Я не сомневаюсь в том, что Уильям постоянно и во многом врал в ходе тех осмотров. Я был женат на его матери 10 лет и знаю его как отъявленного лжеца. И мне кажется, что он продолжает придерживаться той же выработанной давно стратегии.
Обвинения Уильяма и их публикация в многочисленных газетах и журналах навлекли на меня много проблем, душевной боли и страданий. Так что я делаю это заявление с целью разъяснить возникшее недоразумение и восстановить свою репутацию».
Однажды утром, через неделю после перевода Миллигана в новую больницу, к нему снова зашел доктор Кол.
– Я тут подумал, что надо сегодня начинать терапию. Пойдем ко мне в кабинет.
Испуганный Дэнни пошел за ним. Кол предложил ему удобное кресло, а сам сел напротив и сложил руки на своем круглом животе.
– Я читал твою карту, а она у тебя толстенная, так что я много о тебе знаю. Мы будем заниматься примерно тем же, что делала доктор Уилбур. С ней я тоже разговаривал и знаю, что ей удалось вызвать твое доверие и побеседовать с Артуром, Рейдженом и остальными. Нам предстоит повторить тот же путь.
– Как? Я не могу их вызвать.
– Просто устраивайся поудобнее и слушай мой голос. Не сомневаюсь, Артур поймет, что я друг доктора Уилбур. Она рекомендовала направить тебя на лечение именно сюда, поскольку доверяет мне, и я надеюсь, что ты тоже проникнешься ко мне доверием.
Дэнни поерзал в кресле, потом откинулся на спинку, расслабился, взгляд его начал плавать из стороны в сторону. И через несколько секунд он внезапно напрягся и посмотрел перед собой.
– Да, доктор Кол, – сказал он, сложив кончики пальцев, – я признателен, что доктор Уилбур вас порекомендовала. Я всецело готов к сотрудничеству с вами.
Кол ждал, что появится англичанин, так что перемена его не шокировала. Он повидал уже достаточно множественных личностей, чтобы не удивляться появлению новых альтер-эго.
– Гм… э… да. Ты не представишься? Для проформы.
– Я Артур. Вы хотели со мной поговорить.
– Да, Артур. Я, естественно, по акценту догадался, кто передо мной, но, думаю, ты понимаешь, что я вынужден строить различные предположения…
– Доктор Кол, у меня нет акцента. Это у вас он есть.
Кол пару секунд смотрел на него удивленно.
– А, да. Прошу прощения. Надеюсь, ты не против ответить на пару вопросов?
– Отнюдь. Именно поэтому я здесь, чтобы оказать всевозможное содействие.
– Я хотел бы сверить основные факты по разным личностям…
– Доктор Кол, это люди, а не «личности». Аллен уже говорил доктору Хардингу, что если вы будете называть нас «личностями», у нас сложится впечатление, что вы отрицаете факт нашей реальности. А это усложнит терапию.
Кол пристально всмотрелся в лицо Артура и решил не обращать внимания на его высокомерие и снобизм.
