Ирина Волчок - Домработница царя Давида
— Да меня вчера вообще не было! — возмутился Руслан. — Это кто-то по журналу посмотрел, в журнале всё записывается. Анюта, ты в голову не бери, это ерунда, это почти все забывают, каждый день одно и то же… Твоя Маргарита сама два раза забывала, так что…
— Извините меня, — покаянно сказала Аня. — Я подумала, что это вы доложили… Ой, как неудобно… Спасибо вам за помощь, и за то, что… присматриваете, только у меня всё в порядке, правда-правда, вы не беспокойтесь.
— Ага, в порядке, — проворчал Руслан. — С бомжами тусуешься. Это порядок? Такое добром не кончается.
— Я не тусуюсь, — строго сказала Аня. — Я их просто кормлю. Выношу еду на улицу. Они никогда не попадут в этот дом, так что никакой опасности для хозяйской квартиры не представляют.
Под бдительным взором Руслана она отомкнула замки, вошла в квартиру и захлопнула дверь. Руслан остался на лестничной площадке — наверное, ждал, что она опять не сумеет отключить сигнализацию. Напрасно ждёт. Сегодня Аня сигнализацию включить вообще забыла. Вот интересно, это видно на посту охраны? И если видно — запишут ли этот факт в журнале? Впрочем, не важно. Дама Маргарита, оказывается, не так контролирует её действия, как заботится о ней. Не зря дама Маргарита понравилась Ане с первого взгляда.
От экзаменационного обеда оставалось ещё очень много, и Аня решила отнести бомжам всё. К приезду царя Давида всё равно новый обед готовить, а в оставшееся до его приезда время она одна старый обед съесть просто не сумеет. И хлеба очень много осталось, уже даже черстветь стал. И едва початая большая банка сметаны стоит третий день. И целый пакет магазинного печенья, высохшего сто лет назад. Зачем дама Маргарита покупала готовое печенье, если знала, что Аня собирается печь торт сама? Безумная расточительность…
В общем, её дежурный тряпочный мешок оказался опять битком набит. Аня захватила одноразовые тарелки и ложки, стратегический запас которых привезла с собой из дома, и вышла из квартиры, с трудом открыв дверь, потому что руки были заняты мешком с едой, свёртком с посудой и пакетом с мылом, шампунем и кое-какими медикаментами.
— Во, нагрузилась, — недовольно сказал Руслан. — Они у тебя не разжиреют, на таких-то харчах? Давай сюда, хоть донести помогу.
Оказывается, он не ушёл. Всё-таки контролирует. Или заботится? Вот уж не вовремя. Бомжи могут просто испугаться — и разбегутся.
— Бомжи вас испугаются, — сказала Аня. — Незнакомый человек, да ещё — мужчина, да ещё — такой большой… Обязательно испугаются. Убегут — и где я их потом искать буду? Нет, не надо помогать, я сама донесу.
— Ничего, разбегутся — переловим… — Руслан отобрал у неё мешок и пакет, пошёл было к лифту, но остановился, оглянулся и напомнил: — Дверь как следует закрой.
Это что же, они все действительно её за ребёнка принимают? Наверное, это потому, что она так и не выучила ни одного правила межличностного общения. И поведенческие стереотипы у неё какие-то не такие. И ещё что-то… а, да, патология сосудистой системы. Аня вздохнула, закрыла дверь — как следует, на оба замка! — и пошла за Русланом.
Бомжи смирно сидели на импровизированных табуретках за импровизированным столом, при виде Руслана не разбежались, но заметно насторожились. Поднялись, стали беспокойно топтаться и оглядываться по сторонам. Старушка Галина Андреевна опять принялась мелко креститься и беззвучно шевелить губами. Только якобы старик Александр Викторович не поднялся с бетонной плиты, сидел, сильно горбясь и опираясь локтями о колени. Кто его знает, может быть, действительно старик?..
— Не бойтесь, этот человек нам не враг, он просто сумки мне помог донести, — торопливо заговорила Аня, подходя поближе. Вспомнила, что практически то же самое она говорила вчера о Евгении Михайловиче, и на всякий случай добавила: — Это Руслан, он мне как старший брат, он меня охраняет… то есть заботится обо мне. И вообще очень хороший человек. Добрый.
Добрый человек Руслан с нескрываемой неприязнью оглядел её инвалидную команду, сплюнул под ноги, молча шагнул к импровизированному столу и шлёпнул на него сумку и пакет. В сумке что-то звякнуло.
— Ну вот, побилось всё, — со злорадным торжеством заявил Лёня-Лёня. — Донести помог, ага… Вчерашний хмырь хоть не кидал с размаху.
— Ну, ты… — брезгливо процедил Руслан, угрожающе оборачиваясь к Лёне-Лёне.
Аня дёрнула его за рукав и успокаивающе сказала:
— Ничего там не побилось, Леонид. Нечему там биться, контейнеры и миски пластмассовые. Ну, вынимайте всё, сумку я заберу. А пакет можете оставить, он крепкий, вам пригодится.
Лев Борисович стал освобождать сумку, стараясь не смотреть на Руслана, остальные не двинулись с места. Руслан сердито сопел у неё за спиной. Галина Андреевна крестилась, шевелила губами и таращила выцветшие тоскливые глаза.
Нельзя было позволять Руслану идти сюда. Она постарается сделать так, чтобы её бомжи и Руслан никогда больше не встретились.
Лев Борисович, наконец, освободил сумку, не глядя, протянул ей, она взяла, сказала: «Приятного аппетита», — повернулась и подтолкнула Руслана, чтобы он пошёл впереди неё. Он поупирался немножко, но всё-таки пошёл, что-то ворча и подозрительно оглядываясь на компанию бомжей. Аня не выдержала и сердито сказала:
— Ну, как вам не стыдно, честное слово… Разве можно так себя вести? Нашли врагов народа, подумать только!
— А мне надо, чтобы незнамо кто перед воротами маячил? — огрызнулся Руслан. — Хорошо ещё, что жильцы не видали. Вот бы вони было… И чего ты мне выкаешь? Сама говорила: брат, брат! А сама выкает…
— Я не ожидала, что брат у меня окажется таким… невежливым.
— Говорила бы уж лучше прямо: хамло деревенское, — злобно подсказал Руслан. — Чмо и козёл. А если что случится — с тебя, что ли, спрашивать будут? С меня будут спрашивать!
— Я никогда не говорю таких слов! — Аня даже обиделась. — И слушать таких слов не хочу! Брат не должен ругаться при сестре! То есть никто не должен ругаться. Ни при ком.
— О господи… — изумлённо пробормотал Руслан.
Замолчал и до самого подъезда шёл молча. И до квартиры её провожать не стал. Наверное, тоже обиделся. Ну и пусть.
От этого настроение немножко испортилось. Аня ведь хотела поспрашивать названного брата о домработницах соседей, о химчистке, о том, как тут вообще всё… Ладно, сама постепенно разберётся. Например, узнает обо всём у зелёной Анны, няни вурдалакши Анюты. Ведь, наверное, встретится она когда-нибудь ещё с зелёной Анной? Надо просто иногда заглядывать на детскую площадку за домом, тогда обязательно встретится. Да можно прямо сейчас, тем более что рядом с детской площадкой у Ани есть неотложное дело, а она о нём совсем забыла. Хмель! Его же давно пора извести под корень, пока никто не пострадал! Где-то в ящиках кухонных шкафов она видела очень большой и очень острый нож…
— Нет, это я уже не знаю, что такое, — с выражением обречённости сказал Руслан, увидев её в холле. — Гош, гляди, что делается. Может, она маньячка, а?.. Анюта, за ношение холодного оружия можно срок схлопотать. Гош, ворота не открывай, нельзя её на улицу с тесаком выпускать.
Охранник Гоша выглянул из-за своей стойки, внимательно посмотрел на Анин нож и молча кивнул. Они что, на самом деле думают, что она собралась гулять по улицам с ножом в руках? Оказывается, не у неё одной нет чувства юмора…
— Я не собираюсь идти на улицу, — объяснила Аня. — Я собираюсь вырубить хмель вдоль ограды. Он очень вредный, а там дети гуляют.
— А тебе-то что?..
Руслан, кажется, собирался сказать ещё что-то, но передумал. Тяжело вздохнул, пожал плечами и зачем-то пошёл вслед за Аней. Наверное, чтобы охранять и защищать. Или всё-таки контролирует? Да нет, просто решил посмотреть, что она собирается делать. Просто так, из чистого любопытства. Наверное, никогда не видел, как вырубают заросли хмеля… Буйные заросли, вонючие, жирные, стебли — как канаты, а нож так и норовит выскользнуть из руки, зря она такой тяжёлый нож выбрала, с таким ножом она сто лет здесь будет возиться, а голова уже разболелась до тошноты…
— Эй, сестрёнка, — крикнул откуда-то издалека Руслан. — Перекур! А то ноги протянешь. Что я тогда твоей Маргарите скажу?
Аня с трудом выпрямилась и оглянулась. Вот тебе и раз… В своём трудовом порыве она даже не заметила, что Руслан тоже сражается с зарослями этой дряни, просто начал с другого конца, и вырубил уже больше половины, и нож у него — даже больше и, наверное, гораздо тяжелее её ножа… Ну вот, а она думала, что он контролирует… Фу, как стыдно…
Руслан подошёл, внимательно присмотрелся к ней, сердито сказал:
— Иди-ка ты отсюда. Совсем зелёная, смотреть противно. Правда трава ядовитая, меня — и то ведёт… Иди, иди, я тут сам справлюсь. Тебя до хаты проводить? Вон, на ногах не держишься.
