Вера Колочкова - Слепые по Брейгелю
— Старая она уже… Лимфатические узлы увеличены, в паху опухоль растет. Помрет она скоро, Машк, чего тут смотреть-то. Хочешь, укол сделаю, чтоб не мучилась?
— Нет! Нет… Только не это, Надь… А что, совсем ничего нельзя сделать? Ну, чтобы она еще пожила? Это очень, очень важно, понимаешь? Нельзя ей сейчас умирать, ну, пожалуйста!
Она чуть не плакала, заглядывала Наде в лицо заискивающе. Сознание с ужасом отвергало страшную картину — Павел проснется, а Луша умерла… Каково ему будет? Нет, нельзя этого допустить, ни в коем случае!
— Надь, ну придумай что-нибудь, прошу тебя! Говорят, в вашей клинике всякие чудеса делают!
Ничего она не знала про клинику, в которой работала Надя. До вчерашнего дня ее вообще подобные вопросы не интересовали. Но сейчас придумывала лихорадочно — какой бы еще хитрой лестью Надю простимулировать? А может, не лестью, может, элементарно деньгами?
— Надь, я заплачу! Сколько скажешь, столько и заплачу!
Надя вздохнула, глянула на нее задумчиво:
— Ну, вообще-то не ясно, какая у нее опухоль… Может, и доброкачественная, смотреть надо.
— А как, как это посмотреть?
— На операционном столе, как еще. Операцию надо делать по удалению. Причем срочно. Но в копеечку влетит, учти. В основательную такую копеечку. И не факт, что она под ножом не сдохнет. А если сдохнет, то деньги тебе никто не вернет, тоже учти.
— Я поняла, Надь… Я согласна… Ой, а как же мы ее в клинику довезем? Наверное, такси надо вызвать, да?
— Зачем такси? Я сейчас позвоню, за ней специальная машина приедет. Но машина — тоже за отдельную плату! Во всех клиниках так — любой каприз клиента, но за его деньги!
— Да, да, Надь, я за все заплачу! Деньги у меня есть, я вчера со счета сняла, Славке хотела помочь с очередным ипотечным взносом!
— А теперь, значит, Славку без взноса оставишь?
— Ну почему… Мы с ней разберемся как-нибудь.
— Хм… Ну, если как-нибудь, то это конечно… Все-таки убогенькая ты, Машка, вот что я тебе скажу. И в детстве убогенькая была. Удивительно, как ты еще замуж умудрилась выйти. А теперь, значит, здесь тусуешься, деньги на чужих собак тратишь, да? Дочке в помощи отказать готова? Ну не убогенькая ли, скажи? И ради кого? Что он хоть за мужик, ты знаешь?
— В каком смысле, Надь?
— Да в обыкновенном, в каком! Ты, к примеру, ботинки его видела?
— Какие ботинки? При чем тут его ботинки?
— Да там, в прихожей, стоят… Знаешь, сколько такие стоят? Не знаешь? А я знаю, у нас у главврача такие. Стоят они около тысячи баксов, сечешь поляну?
— Нет, не секу. А что я должна сечь?
— Ну, может, он вор? Или преступник какой? Может быть, он здесь, в чужой квартире, от полиции скрывается? Или от подельников?
— Да ни от кого он не скрывается, Надь. Они со Славой Никитиным вместе на флоте служили.
— А ты что, вместе с ними служила, так уверенно отвечаешь? И вообще, я не поняла… Почему ты его не разбудишь-то? Его же собака заболела, пусть сам и занимается! Ты-то тут при чем?
— Так надо, Надь. Ты извини, я не могу тебе всего объяснить. Думай, как тебе удобно. Только помоги.
— Ой, убогенькая… — качая головой, тихо, на вдохе, прошептала Надя. — Чует мое сердце, наскребешь неприятностей на свою задницу. Или ты это, как его? Успела уже к нему намертво прилепиться? А с другой стороны — когда успела-то, интересно? После мужа еще и постель не остыла…
— Надь, не фантазируй, пожалуйста. Я прошу тебя собаке помочь, только и всего.
— Ну да, ну да… Только позволь мне дать тебе один совет, Машка, по-нашенски, по-бабски. Нельзя с мужиком так отношения начинать, поняла? Он спит, главное, а она тут бегает, кошельком трясет, готова у родной дочери из горла вырвать! Сразу мужика разбалуешь, потом не обрадуешься!
— Надь… А когда машина придет, а? Мне просто Лушу очень жалко…
— Кого?
— Собаку Лушей зовут.
— А… Вот видишь, даже собаке не мог нормального имени придумать! А с машиной я договорюсь, не переживай. Сейчас поднимусь к себе, позвоню в клинику. А ты сиди здесь, жди.
— А это долго?
— Нет. Мы же не «Скорая помощь», которую часами ждать приходится. Мы как штык, через пятнадцать минут. Любой каприз клиента за его деньги, без проволочек и проблем. И все-таки, Машка… Послушала бы ты меня, не связывалась…
— Я буду ждать машину, Надь. Иди, звони быстрее.
— Ладно, если так… Мне-то что, мое дело маленькое. Только собаку не корми, немного водички дай, и все.
— Надь… А мне в поликлинике надо будет присутствовать? Ну, когда ей операцию будут делать?
— Нет, зачем… Привезешь, договор подпишешь, деньги в кассу заплатишь и давай, до свидания. Я тебе потом позвоню, скажу, когда забрать. Но гарантий никаких, запомни. Повторяю специально для убогеньких — если псина под ножом сдохнет, деньги тебе никто не вернет. Поняла?
— Да поняла, поняла…
— Ладно, сиди, жди. Клиника тут недалеко, ребята быстро приедут.
Надя ушла, недовольно хлопнув дверью. Звук получился глухим, но громким. Испуганно заглянула в комнату — Павел лежал в прежней позе, спал крепко.
Луша тоже лежала под столом в прежней позе, даже не скулила, а кряхтела отрывисто. Она наклонилась к ней, погладила, заглянула в глаза.
Луша лизнула ее ладонь, заскулила тихо, едва слышно.
— Ты боишься громко скулить, да? — спросила она, глотая слезы. — Хозяина боишься разбудить, да? Ничего, потерпи, скоро в больницу поедем, тебя там вылечат… Укольчик сделают, ты уснешь, а проснешься уже здоровенькой. Мы еще погуляем с тобой под дождем, и не раз, вот увидишь! А сейчас надо просто немного потерпеть…
Приехали за Лушей и впрямь скоро — вздрогнула от звонка в дверь. Вошли два дюжих молодца, и она страдальчески приложила палец к губам — тихо, мол, не шумите. Они и не шумели, действовали очень споро, со знанием дела. Один из молодцов легко подхватил собаку на руки, понес в машину. Другой деловито обратился к ней:
— Я понял, вы с нами поедете?
— Да, поеду.
— Идемте…
Пока ехали, она держала Лушину голову на коленях, и казалось, чувствовала ее боль. Потом вспоминала мучительно, не выложила ли паспорт из сумочки. Ведь паспорт же, наверное, понадобится. Надя сказала, что договор надо будет подписывать… Можно было заглянуть в сумку, да Лушу не хотелось лишним движением беспокоить.
Паспорт оказался на месте, молодая женщина в клинике быстро распечатала файл с договором. Глянула в строку стоимости, лихорадочно начала соображать, хватит ли денег… Если выложить все, что есть, вместе со Славкиным взносом, то должно хватить. Как назло, зазвонил телефон в кармашке сумки. И не ответить нельзя — начальница ее потеряла.
— Да, Вероника Сергеевна, да, опаздываю… Простите, еще задержусь немного. Да, понимаю, отчет… Я уже скоро, Вероника Сергеевна, я уже в кассу бегу… Нет, что вы, я не в магазине, я в больнице. Нет, со мной все в порядке, я скоро…
Денег хватило впритык, потом кое-как мелочи на автобусный билет наскребла. Но ехала на работу довольная, хвалила сама себя — как она ловко про Надю-то вспомнила! А могла бы испугаться, скукожиться, растеряться, как обычно… Только плохо — записку Павлу забыла оставить. Он проснется, а Луши нет. И позвонить нельзя — телефона не знает…
Да, надо еще обязательно до банкомата добежать, придется выйти на одну остановку раньше. В обед Славка к ней на работу придет, за деньгами, так, кажется, вчера договаривались. Хорошо, что вспомнила.
Не работал банкомат! Вот же зараза! Придется потом, перед обедом, у Вероники Сергеевны отпрашиваться. Неудобно, и без того опоздала…
На работе закрутилась с отчетом, время пролетело, не вспомнила ни про Славку, ни про банкомат. Когда увидела дочь в дверях кабинета, распахнула глаза, прикрыла ладонью рот:
— Ой, Славка… Я ж не успела…
— Чего не успела, мам?
Собравшиеся на обеденный перерыв Таня и Лена остановились, глядели с любопытством на нее, на Славку.
— Добрый день… — вежливо улыбнулась им Славка, проходя к ее столу. Села, продолжая улыбаться и выталкивая вежливым взглядом сотрудниц из комнаты. Им ничего не оставалось, как уйти, тактично прикрыв за собой дверь.
— Хм… Какие у них лица любопытные, да мам? — хохотнула Славка, наваливаясь грудью на стол. — А главная бухгалтерша что, раньше всех на обед слиняла?
— Нет… Она еще час назад в главк уехала, у нас же отчет.
— А, понятно. Ну, давай деньги, я тороплюсь, машину плохо припарковала.
— А денег нет, Слав. Я не успела. То есть я утром хотела снять, но банкомат не работал. Может, сейчас!
— Погоди, мам! Ты же вчера сказала, что деньги сняла!
— Ну да… Но мне надо было за операцию заплатить. За Лушину.
— А кто это — Луша?
— Это собака, Слав. Соседская. Она утром заболела, и…
— Постой, мам, что-то я ничего не понимаю. Какая Луша? Какая собака?
