Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца
Тин Вин замер на обочине дороги и вслушался в звуки рынка. Потом потуже завязал пояс на лонгьи. Лицо было мокрым от капелек пота. Действительность внесла коррективы в его вчерашние планы. Рынок шумел и пугал намного сильнее, чем он мог представить. Слушая людское многоголосие, Тин вспоминал сезон дождей. Все окрестные ручьи превращались в грохочущие бурные потоки, способные сбить с ног. Нет, он не должен поддаваться страху. Страх делает людей слепыми и глухими. Но ведь ему нужно как-то пробраться между лотками… А вокруг — ни одного дружеского голоса, ни единого знакомого предмета. Пусть так. Главное — не бояться, иначе он вообще не сдвинется с места. Если хочет найти Ми Ми, нужно доверять своим ушам, носу и интуиции. И верить в себя.
Тин Вин сделал шаг, потом другой. Двигался медленно, но без робости. В людской толпе нет ничего враждебного. Ободренный этой мыслью, он сделал еще шаг и… Его толкнули в спину. Кто-то пихнул локтем в бок.
— Смотри, куда прешь! — раздался сердитый мужской голос.
Рядом несколько человек жевали бетель, сплевывая красный сок себе под ноги. Где-то хныкал ребенок. Вокруг фыркали и сморкались. Гул голосов не заглушал удары множества сердец. Кто-то надсадно кашлял. Гремел пустым ведром. У кого-то урчало в животе. Изобилие звуков и их громкость мешали Тину вычленить какой-то один. Задача была столь же непосильной, как для зрячего — увидеть в луже отдельные капли. Но отступить, уйти с рынка означало признать поражение. Тин Вин сосредоточился на своих ногах. Это его успокоило. Шаг за шагом, не отвлекаясь на окружающие звуки и посторонние мысли, он пробирался через людской муравейник. Он обязательно разыщет Ми Ми. Сейчас главной помехой для него была жара. В монастыре он выпил всего одну неполную кружку воды, но все равно потел сильнее обычного. Белая рубашка промокла насквозь, зато во рту пересохло. Постепенно Тин Вин заметил, что толпа разделяется на два больших потока, движущихся в противоположных направлениях. Нужно было вливаться либо в один, либо в другой. Тин решил идти с теми, кто поворачивал вправо.
— Смотреть надо! — крикнула ему какая-то женщина.
Под ногами хрустнуло. Ступни ощутили влагу. Он раздавил яйца.
— Ты что, ослеп? — спросила хозяйка яиц.
Тин Вин повернулся к ней. Увидев глаза, подернутые белесой пеленой, женщина смущенно пробормотала извинения. Тин Вин побрел дальше. Должно быть, в этом месте торговали морепродуктами. Нос уловил солоноватый запах сушеной рыбы. Через пару шагов ему на смену пришел горьковатый аромат кориандра, а потом — кисловатый, жгучий запах желтого корня. У Тина защипало в носу. Он узнавал знакомые специи: корица, карри, красный перец, лимонное сорго, имбирь. Вскоре аромат пряностей перебили тяжелые, обволакивающие запахи спелых фруктов.
И вдруг Тин Вин почувствовал, что его перестали толкать. Теперь его просто обходили стороной. Он продолжал вслушиваться и наконец узнал биение ее сердца. Нежное, хрупкое и в то же время очень сильное. Никакой гомон не способен заглушить этот прекрасный звук. Как же он скучал по нему! Тин Вин сразу ощутил прикосновение нежных рук, обвивших его шею.
Он шел на голос сердца Ми Ми, пока не оказался в дальнем конце рынка.
10
Ми Ми сидела рядом с грудой картошки. В левой руке держала небольшой круглый зонтик — защиту от жгучего солнца. Зонтик был темно-красный, почти того же цвета, что и монашеские одеяния. Только вчера Ми Ми закончила ткать удивительно красивое лонгьи: алое, с зеленым узором. Сегодня уже надела его. Черные волосы она заплела в косу, а еще попросила мать нарисовать ей на щеках по желтому кружку. Такие были у всех женщин и девушек, но Ми Ми словно не торопилась взрослеть. Услышав просьбу дочери, Ядана лишь улыбнулась и не стала ни о чем расспрашивать. Потом Ми Ми уселась на спину брата. Ядана коснулась губами ее лба. Ритуал был привычным; она всегда целовала дочь перед дорогой, даже если это всего лишь недолгий путь до рынка и обратно. Однако сегодня материнский поцелуй был каким-то другим. Ми Ми это сразу почувствовала, но промолчала.
Ми Ми сидела на подстилке, вытканной собственноручно, и ждала. Все минувшие четыре дня она провела в ожидании. Оно не мешало ей ползать по двору, собирая куриные яйца, рвать землянику за домом, помогать матери готовить еду и ткать. Но ожидание было главным ее занятием. Ми Ми предвкушала торговый день и встречу с Тином Вином.
Ждала спокойно, без волнения. С раннего возраста Ми Ми усвоила: терпение — неотъемлемая часть того, кто не может ходить и зависит от помощи других. Возможно, ей помогала прирожденная неспешность. Ми Ми удивлялась, как люди вечно торопят время. Она настолько привыкла ждать, что удивлялась и даже тревожилась, если какое-то событие происходило немедленно. Ожидание дарило ей минуты, а иногда даже часы покоя, когда можно было остаться наедине с собой. Ми Ми нуждалась в таких паузах — они помогали подготовиться к любому мероприятию, будь то встреча с теткой, живущей неподалеку, или день, проведенный на поле. Готовилась она и к каждому торговому дню. Ее всегда удивляло, что братьям не сидится на месте. Им без конца нужно куда-то ходить, с кем-то встречаться. Если бы у нее вдруг чудесным образом выправились ступни и она смогла бы без посторонней помощи навестить друзей, живущих на соседнем холме, все равно бы не торопилась поскорее добраться до их дома. Да и придя туда, первые минуты сидела бы молча, привыкая к чужому помещению и словно дожидаясь свою душу, которая отстала, любуясь красотами долины. По убеждению Ми Ми, каждое действие, каждое событие требовало своего отрезка времени. Ведь и Земля целых двадцать четыре часа совершает оборот вокруг своей оси, а на путь вокруг Солнца тратит триста шестьдесят пять дней.
Братья еще в детстве прозвали Ми Ми Улиточкой.
Но хуже всего в движущемся мире были поезда и автомобили, на которых англичане приезжали в Кало чуть ли не из самого Рангуна. Ми Ми не пугалась шума и грохота, с которыми эти странные повозки белых людей проносились по улицам, заставляя очумелых кур спасаться бегством, а лошадей и волов — ржать и фыркать. Она спокойно относилась даже к зловонию, вечному спутнику автомобилей, хотя оно было гораздо отвратительнее запаха конского или воловьего навоза. Ми Ми пугала скорость поездов и машин. Неужели белые люди и впрямь научились сокращать время путешествий?
Ми Ми была бы счастлива увидеться с Тином на следующий же день, но вместе с тем радовалась, что их встреча состоится только через четверо суток. Эти дни она будет спокойно думать о нем, вспоминать каждую мелочь их прошлого свидания. Время ожидания — вовсе не повод для досады. Наоборот, оно позволяет очистить ум. Стоило Ми Ми дать свободу мыслям, и те уносились вдаль, посылая ей с дороги множество ярких картинок. К каждой она относилась с вниманием, будто эти образы были драгоценными камнями и ей требовалось убедиться в их подлинности. В мыслях она уже видела, как Тин Вин подойдет к ней и как она взберется ему на спину. А потом они сядут рядом, дрожа от радости и возбуждения. Тин Вин был готов к удивительному путешествию, сулившему ему свободу передвижения и много новых звуков и ощущений.
Ми Ми долго сидела на крыльце дома, закрыв глаза и пытаясь вслушиваться в окружающий мир, как это делал друг. Под домом хрюкала свинья. Возле конуры спал, похрапывая, старый пес. Пели птицы, о чем-то переговаривались соседи. Ми Ми слышала множество самых разных звуков, но среди них — ни одного бьющегося сердца. Может, Тин Вин пошутил? А если нет, пусть и ее научит искусству слышания. Хотя бы чуть-чуть.
Ми Ми решилась поделиться с самым младшим братом историей с птичьим гнездом. Юноша поднял ее на смех. Разве бывают люди с таким острым слухом? Должно быть, кто-то рассказал Тину про яйцо, а все остальное он придумал, желая покрасоваться перед девчонкой.
Ми Ми рассердилась, но не столько на брата, сколько на саму себя. Зачем она ему открылась? Есть вещи, недоступные тому, кто абсолютно здоров. Такие люди доверяют лишь собственным глазам и считают, что преодолеть расстояние можно, только пройдя его ногами.
11
Солнце стояло в зените. Тин Вин и Ми Ми спасались от жары, прикрываясь зонтиком. Это невольно заставляло их сидеть почти вплотную. Торговый день заканчивался. Брат Ми Ми сложил непроданную картошку в мешок и сказал сестре, что вначале отнесет домой мешок, а потом вернется за ней.
— Зачем тебе ходить туда-сюда? Я могу отнести Ми Ми домой, — предложил Тин Вин.
Брат выразительно поглядел на сестру. «Ты веришь, что этот слепец поднимется с тобой по склону и нигде тебя не уронит?» — спрашивали глаза.
— Иди домой, — сказала ему Ми Ми. — Меня Тин Вин донесет.
Брат взвалил на плечи мешок, пробурчал что-то невразумительное и ушел.
