Крис Эллиот - Плащ душегуба
Сердце Лизы смягчилось. Она закрыла книгу и переключила все свое внимание на компаньона.
– Простите, как вы сказали, вас зовут?
– Текс. Но все называют меня Менингитка.
– Ладно, для начала – почему Текс?
Мужчина поднял палец, поскольку рот его был набит хлебом; наконец он проглотил и сказал:
– Прошу прощения, чуток проголодался. Два дня не ел. Текс – это укороченная форма моего крестильного имени: Теренс Ксандерторп Третий.
– Звучит по-королевски.
– Что толку. Мои родители дали мне такое имя в надежде, что оно позволит мне продвинуться в обществе. Но это всего лишь имя, а в жизни – сколько бы усилий человек ни затратил, он не сможет избавиться от наследия Малбери-Бенд, разве не так?
– А почему вас кличут Менингитка? Это ведь название шапочки.
– О, тут все очень просто.
Текс положил булочку и вытер руки. Запустив пальцы в свою шевелюру и несколько раз от души дернув, он отделил ее от головы – словно бы снял шапочку, – обнажив голый, словно бильярдный шар, череп.
– Ой! – Лиза прикрыла рот ладошкой, пытаясь скрыть изумление.
– Ничего страшного, сударыня. Можете смеяться. Я и сам так делаю. Это довольно забавно.
– Извините, что спрашиваю, а вот так дергать – не больно?
– Да нет, уже нет, – ответил Текс, разглядывая парик в своих руках. – Видите ли, я облысел в очень юном возрасте, и все из-за хлорида натрия в наших простынях. Мы жили по соседству с фабрикой селитры. И вот, прежде чем я покинул отчий дом, родители мои поскребли по сусекам и на свои скудные сбережения купили мне парик. Им пришлось переплатить за неслетающую модель, чтобы я не оконфузился при сильном ветре.
– Похоже, ваши родители были весьма предусмотрительны.
– Это верно, мисс. Они были солью земли. Без шуток.
– Пожалуйста, зовите меня Элизабет, – сказала она, протягивая Тексу ладонь для рукопожатия.
– Вот ваш – гхм – клистир, сударыня. – Официант протянул Лизе прикрытый зонтиком бокал.
– А мой терновый джин?
– И твоя – гхм – вода, Менингитка. – Официант брякнул на стол перед новым знакомым Лизы стакан с жидкостью. Текс осушил его одним глотком. – И ради бога, Менингитка, верни парик на свою кошмарную черепушку, иначе господин Дельмонико отправит тебя назад в котельную.
Официант повернулся, чтобы уйти.
– Одну минутку, официант. Немедленно извинитесь перед господином Ксандерторпом.
– Сударыня, он просто прикидывается…
– Извинитесь!
– Мисс, в этом, право, нет нужды, – смущенно произнес Текс. – Он только делает свою работу. Мне полагается просто сидеть здесь и притворяться баснословно богатым игроком, промышляющим на речных судах.
– Глупости, Теренс. Этот человек вел себя с вами непочтительно, и я жду от него извинений. В противном случае я буду вынуждена поговорить с самим Лоренцо Дельмонико! – Последняя фраза была обращена к официанту.
Тот одеревенел, стиснул зубы, а затем кивнул Теренсу:
– Мои глубочайшие извинения, сэр. Я не хотел показаться невежливым.
– Отлично, – сказала Лиза. – Теперь вот что. Мой друг просил джина. Так что ступайте и принесите, да побыстрее.
– Хорошо, сударыня.
Униженный официант поспешно удалился.
– Спасибо, мисс…
– Просто Элизабет.
– …Но мне нечем отплатить вам.
– Не беспокойтесь, Теренс, я просто включу это в свой счет.
He привыкший к улыбкам хорошеньких женщин, Текс быстро перевел голодный взгляд с Лизы на корзинку с булочками. И пока он набивал щеки, Лиза вернулась к своей работе – расшифровке фолианта, который передала ей Нянюшка.
– Это иероглифы, да? Так вы археолог?
– Что-то вроде. Я весь вечер пытаюсь разобраться в этой книге, но мне уже кажется, что ее писали на сотне языков сразу.
Текс глянул на Лизины заметки.
– Возможно, у меня есть чем вам отплатить.
– Теренс, очень мило с вашей стороны, но, боюсь, для вас это чересчур…
Менингитка наугад ткнул в один из значков.
– Этот символ означает «крупный представитель кошачьих» или «жирный кот». Хотя на языке древних кельтов это «морганна».
– Верно, но я не вижу связи…
– А предыдущие знаки «йа па» могут казаться бессмыслицей, если только не рассматривать их как инициалы. Читается «йа па», а если применить джава-апплет, получается «JP», «Джей Пи». Сложите вместе и получите «йа-па-морганна» или «Джей Пи Морган», то есть Джон Пирпонт Морган.
Лиза открыла рот от удивления.
– Бог мой, как вам это удалось?
– Покинув отчий дом, я долгое время жил в катакомбах под публичной библиотекой. По ночам я пробирался туда и жадно глотал все, что мне удавалось раздобыть почитать. Особенно меня заинтриговал наш язык. Его корни, история и взаимосвязи. И мне это наконец пригодилось, разве нет?
– Теренс, я и сама немного разбираюсь в иероглифах, – сказала Лиза, – но я не смогла бы перевести это как «Джей Пи Морган». Я думала, символы означают «одноглазый бумажный носок с тяжелым случаем герпеса».
– Совершенно верно, если расшифровывать это как текст, написанный исключительно на древнеегипетском и древнегреческом языках (древнегреческий – времен Птолемеев, разумеется), – вроде того, что найден на Розеттском камне. Но у вас тут гораздо более сложная штука. Перед вами очень древний, тайный язык, дорогая. Язык, который был создан из множества других и совершенствовался на протяжении столетий ради одной-единственной цели – хранить секреты. Он сочетает ранние формы священных текстов с семитским алфавитом и примитивными языческими идеограммами. Он до сих пор в ходу у самых допотопных тайных обществ, например, у храмовников и…
– …и Ряженых?
– Да, и у Ряженых, разумеется.
– Джин, ваше величество, – сказал официант.
– Давайте сюда, – приказала Лиза.
– Не желают ли дама и… э-э… джентльмен пообедать?
– Принесите нам фирменное меню от шефа, – сказала Лиза, не глядя на официанта.
– Но, сударыня, это же целый банкет с десятью переменами…
– Тогда вам лучше приступить немедленно. Поторопитесь.
– Да, сударыня.
Лиза положила массивный том перед Теренсом и подсела к нему поближе.
– А вот здесь, Теренс? Что это значит?
– Давайте поглядим. О боже. Довольно рискованный знак, а? Фаллос означает «несгибаемость», или «то, что стоит прямо», а произносится это – «станфа». Символ снежинки означает отсутствие цвета, иначе говоря, отбеливатель, или же растворитель, то есть уайт-спирит.
– Иначе говоря, уайт, да?
– Верно. А вместе – «станфа-уайт».
– Стэнфорд Уайт.
– Знаменитый архитектор, не так ли?
Лиза приходила все в большее волнение, по мере того как Теренс расшифровывал все новые и новые имена.
– Вот, поглядим, – продолжал он. – Здесь у нас символ, означающий «то, что слишком мощно для паха», или «грыжа», в простонародье «херня какая-то». Затем знак «мокрая грязь», иначе – «клей». А рядом – «украшение тела», ну там татуировка, пирсинг и все такое, в общем, «фрик». Значит, у нас тут выходит «херня-клей-фрик», или более точно – Генри Клей Фрик,[36] великий промышленник.
– Но вот это место я никак в толк не возьму, – сказал Теренс, подталкивая книгу Лизе. – Здесь и «свод ноги», и «чистый шар», и «тот, кто недолго живет без удобств на природе». Не представляю, что это могло бы значить.
– Тут все просто, – сказала Лиза. – «Свод ноги» – это арка, «чистая сфера» – «лысая балда». – Она постучала пальцем по черепушке Теренса и продолжила: – А «тот, кто недолго живет без удобств на природе» – это турист, компанейский человек. Компания – кампания – камп. Получается «арка-балда-камп», или Аркибалд Кампион.
– А, тот печально известный профессор, который сошел с ума.
Лиза на секунду замолчала.
– Non compos mentis,[37] – тихо произнесла она.
– А вот тут непонятно. Список имен прерывается чем-то вроде стихотворения. И оно на фонетическом английском, словно его предполагается читать вслух:
Именем «De Temporium Ratione»[38]мы заклинаем тех,кто празднует с нами Имболк, Бельтайн,Лугнасад, Ламмас и Самайн.[39]Мы заклинаем всех Хреномундийи Валькирий всех явить нам нашуистинную девственную богиню, ибо ходитона по земле даже сейчас…
Лиза коснулась пальцами лба; казалось, она вот-вот потеряет сознание. Она чуть не упала со стула, но Теренс подхватил ее.
– Элизабет, что с вами?
– Не знаю, что на меня нашло. Я думала о моем… об Аркибалде, и у меня вдруг возникло ощущение дежавю. Я в какой-то комнатушке, может, в кладовке. Там пахнет залежалым сыром. Кто-то произносит эти слова. Я знаю, что мне положено прятаться, но эти слова… Они зовут меня… танцевать!
