Andrew Лебедев - Проститутка Дева
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил, Она спуталась со студентиком – он ее убил.
И в землю закопал.
И надпись написал, что!
У Мака-а-арова была жёнушка – он ее любил…
Но день прошел, а Мария Витальевна покуда еще была жива.
– Слушай, – всплеснув руками. спохватилась Мария Витальевна. – А я ведь тебе на двадцать третье подарок приготовила.
– Подарок? – оживился Макаров. – Подарок – это хорошо.
Макаров прекратил петь и, встав перед большим зеркалом, принялся пытливо изучать какой-то маленький прыщик, вытягивая и выгибая при этом шею, потому что прыщик был ему плохо виден.
– Подарок? – в задумчивости повторил Макаров. – Я считаю, что делать подарки в преддверии своего, более значимого праздника, каким женщины всегда считали и считают свое восьмое марта, – это настоящая провокация.
Он наконец-то выдавил свой прыщик и теперь отправился в ванную за йодом.
– Дарить подарки мужчине на двадцать третье февраля, – уже из ванной комнаты кричал ей Макаров. – Это провоцировать мужчину на более дорогой подарок к восьмому марта, а вовсе не проявлять внимание к мужчине.
Он прижег-таки свой прыщик и теперь стоял посреди их огромной гостиной, словно артист разговорного жанра на сцене, стоял и исполнял свой концертный номер – монолог.
– Вообще, подарки – это некий пережиток неосознанного прошлого, – вдохновлено говорил Макаров. – И нелепость, и все сопутствующие неудобства, возникающие при исполнении этого глупого обычая, зачастую вместо ожидаемых радостей приносят только разочарования. Потому что человек хотел совсем не того, что ему подарили, а ему приходится изображать на лице счастье, принимая совсем ненужную ему вещь.
А если человек при этом плохой актер, то сцены выходят тягостные для всех – и для дарителей, и для одариваемого. Понимаешь?
И не дождавшись от жены ответа, Макаров продолжил рассуждения:
– Вот командование в армии, на флотах и у нас в любимых органах, в смысле в конторе, там от этого не избавились совсем, но унифицировав систему, добились того, что никому никогда не обидно и не возникает неловкости. По мелочи дарят часы. По-крупному дарят пистолет с гравировкой. А на флоте еще и поросенка жареного подносят. А пистолет разве бывает человеку не кстати?
Мария Витальевна молча ждала, покуда ее муж не закончит своего выступления. И дождавшись паузы, глубоко вздохнув, сказала:
– Извини, пистолетов в свободной продаже не было, я тебе галстук красивый купила и застежку к нему – золотенькую…
Макаров развел руками, тоже вздохнул и сказал, примирительно:
– Ну, давай, показывай!
Вообще, галстук с застежкой они выбирали вместе с Энн Дивенлоу.
И было это так:
Неделю назад они вместе с Энн ехали с корта в полюбившийся им обеим ресторанчик – ту хэв э ланч…
На третью неделю их знакомства Энн стала казаться Марии Витальевне такой сердечной, такой близкой. И кто это выдумал такую глупость, будто англо-саксонки холодные стервы? Может и правда, в постели они не такие чувственные, как испанки или негритянки, ведь ходит по просвещенной Москве такой анекдот, что русский турист не нашел разницы между мертвой француженкой и живой англичанкой, но Энн Дивенлоу была очень эмоциональной и сердечной. Они даже плакали вместе пару раз, обнявшись, словно сестры. Когда Мария Витальевна рассказывала о смерти и похоронах своего отца, и когда сама Энн рассказала о том, как на мотогонках в Аделаиде насмерть разбился ее брат Дэнни.
В общем, они ехали с корта в их любимый ресторанчик. Энн была за рулем своего кабриолета, и зной февральского лета Южного полушария развевал локоны их волос.
Две красивые дамы в красивой машине. Одна светленькая в темных очках и красной газовой косынке, а другая темная шатенка с белым шарфиком. Картинка, да и только!
Диск-жокей модного радио "Кенгу-мьюзик" что-то лопотал между очередным хитом вечной австралийской красотки Кайли Миноуг и крутым рэп-шлягером "Бисти Бойз", и вдруг Марию Витальевну как током пронзило.
– Двадцать третьего февраля концерт будет? – переспросила Мария Витальевна.
– А? Я не расслышала, – не поняла Энн. – Ты о чем?
– Да это ди-джей сказал, что концерт Кайли Миноуг в Сиднее будет двадцать третьего.
– Ну и что? Ты хочешь пойти на эту маленькую сучку? – хмыкнула Энн.
– Да нет, просто я вспомнила, что у нас в России двадцать третье февраля – это национальный праздник всех мужчин и мне надо что-то купить мужу, потому что это праздник двойного значения, это праздник военных мужчин…
Энн тогда очень оживилась и предложила подойти к вопросу приобретения подарка самым и самым серьезным образом.
Уже в ресторанчике, Энн подробно выведала у Марии Витальевны всё, касаемо того, как и что дарят в таких случаях.
– Завтра мы поедем делать шоппинг! – сказала Энн, подводя итог их ленчу. – Завтра в три я заеду за тобой, и мы отправимся в магазин, где есть все для любимого мужчины.
До трех завтрашнего дня Энн предстояло передать в посольство заказ на гаджет, чтобы стандартное микрооборудование прослушки было вмонтировано в заколку для галстука и в сам галстук. Специалисты в посольстве проделали эту работу за три часа. Потом в специальном явочном бутике агент Кристли должен был сыграть роль услужливого продавца, способного посоветовать двум молодым дамам купить именно ту заколку и именно тот самый галстук. …
– Ну как? Тебе нравится? – спросила Мария Витальевна, когда вынудила мужа надеть новую сорочку с костюмными брюками и повязать галстук с подаренной заколкой – Нравится?
– Нравится, – покорно ответил Макаров.
– Наденешь завтра на приём в посольстве? – спросила Мария Витальевна.
– Надену, – ответил Макаров, целуя жену в ухо. – И в этом жесте своем продемонстрирую супружеское примирение, как с подвесками в трех мушкетерах…
И Макаров весело подмигнул жене.
Выдежрки из дневника участница риэлити-шоу "Последняя девственница" Красной Шапочки Мне любой стиль одежды подходит. Кто врубается, тот поймет, что это круто! Вот Белоснежке лучше подходит винтаж, а Русалочке ближе романтический или на худой конец неохиппи. Это все не особенно по приколу, чем больше стилей тебе походит, тем прикольнее. Вот Нежка выглядит в джинсах с заниженной талией, как дурочка:
– Переоденься, родная, ты посмотри на себя, у тебя же пузо неприлично торчит, – говорю я ей.
А она обижается:
– Ну и что, мне кажется, это сексуально.
Мне прикольно:
– Нежка, блин! Да ты чего? Мы же тут наоборот, типа, не должны провоцировать сексуальных движений со стороны парней! Как же миллион? Вот, например, в Америке, я слышала, вообще хотят запретить джинсы с заниженной талией, чтоб насилия меньше было.
– А при чем здесь это?
Да уж, вообще эта Белоснежка тупая!
– Да, блин! Считается, что женщина, если она сексуально выглядит, то своим видом провоцирует мужиков!
Алочка нас хоть в этом поддержала, засмеялась:
– Ну, законы в основном мужчины придумывают, вот и пытаются под себя копнуть.
А Белоснежка скорчила задумчивую гримасу и таким притворным голосом и говорит:
– Да, из-на-си-ло-ва-ни-е, наверное, это ужасно!
Так вот и произнесла по слогам "из-на-си-ло-ва-ни-е", с такой скрытой страстью.
Я снова прикололась:
– Эй! Подруга! А ты не склонна к мазохизму, случайно? Ты так смаковало это словцо, типа, очень этого ждешь!
– Да ты что! – Нежка руками замахала, покраснела. – Это, должно быть, ужасно!
– Да уж, ничего приятного, – сказала, а у самой так на сердце тяжело сделалось, я быстрее к шкафу подбежала, чтоб зрители ничего такого не заметили, тон пободрее сделала и как ни в чем не бывало сказала. – Главное в этом деле, ну, если насильник-маньяк на тебя нападет, расслабиться и получать удовольствие.
– А ты откуда знаешь? – раздался голос Барлея.
Упс! Я и не заметила, как он зашел! Черт бы его побрал!
– Я откуда знаю? Да мне говорили!
Никто не заметил депрессняка, накатившего на меня из-за этой темы. Барлей (вот идиот!) начал кричать дурным голосом:
– Белоснежка! Я страшный Бармалей! Я доктор Лектор! Я сегодня ночью приду к тебе!
А Нежка хохотать принялась. Черт побери! Тут еще Серый притащился:
– Чё это? Об чем это вы тут базарите?
– О насильниках! – сквозь смех ответила Белоснежка.
– Насильники, типа, требуются? Это можно! Тока вот за изнасилование – дадут стольник или нет вот, блин, непонятка!
– Дадут, дадут! Но чуть поменьше, – ржал Бармалей.
– А сколько?
– Лет десять, или пятнадцать!
Так мне стало плохо! Я убежала в ванную, чтобы никто не заметил моего печального лица.
В ванной я встала под душ – полегчало. Вода вроде как смыла неприятные воспоминания, которые нахлынули вдруг на меня. Я быстро пришла в себя, глупость какая! Странно, и что это на меня нашло? Все же очень хорошо! Я на ТВ скоро стану известной и все такое прочее…
