Сергей Кузнецов - Гроб хрустальный
— А ты не помнишь, выходил ли кто-нибудь из комнаты… ну, перед тем, как нашли труп.
— Нет, конечно, — ответил Бен. — Я же круто напился. А что?
— Ну, такое дело, — Глеб запнулся. — Я просто думаю, что это кто-то из наших.
— Ты гонишь! — восхитился Бен.
Глеб рассказал про нож, про иероглиф, написанный на стене и найденный в сканере, про канал #xpyctal, где таинственный het вызвал Снежану на лестницу.
— Круто, — сказал Бен, — это же детектив, да? Как "The Colonel's Bequest".
— Как что? — не понял Глеб
— Как квест сьеровский старый, — пояснил Бен. — Там тоже убийство, расследование… такая Агата Кристи. Ты что, не играл?
Из всех старых квестов Глеб играл только в четвертый "King Quest", и то даже до ночи не добрался. Зато хорошо помнил, как много лет назад на семейной вечеринке мамин двоюродный брат, впервые показавший Глебу персональный компьютер, рассказывал ему "и тут я захожу на кладбище, а там пусто, младенец только плачет. И я понимаю, что надо взять погремушку из могилы его матери. Я разрываю могилу…" — и тут Глеб увидел окаменевшую от ужаса бабушку, которая тоже слушала. Тогда он впервые понял, какое впечатление производит на людей реального мира столкновение с миром виртуальным.
— У меня где-то на сидюке была копия, — сказал Бен. — Надо тебе обязательно поиграть. Лучше поймешь, как преступников ищут.
Он развернулся к заваленному дисками и бумагами столу и начал рыться там, пока не обрушил на пол груду радужных кругляшей. Глеб поднял один: компакт Алены Апиной.
— Ты это слушаешь? — поразился он.
— Я решил завязать со старой музыкой, — разъяснил Бен. — Я думаю, надо полюбить современную попсу.
— Современная попса — это что, техно? — Глеб подумал про Настю с Олегом.
— Нет, нет, техно — это музыка для интеллектуалов. Настоящая попса — это вот Апина, Салтыкова, Ветлицкая. В крайнем случае — Алена Свиридова.
— Мне нравится "Бедная овечка", — сказала Катя.
— Да, это очень круто, — согласился Бен. — Я решил, надо быть ближе к народу. Там, где он, к несчастью, есть. А то что это я — застрял на семидесятых. Старье.
Глеб с радостью узнавания понял, что Бену, на самом деле, все равно, что слушать и как одеваться. Как и Глебу, Бену требовался только свой угол, компьютер и, может, несколько книг. Но стремление не выглядеть хрестоматийным матшкольным мальчиком заставляло его придумывать себе увлечения одно необычней другого. Глеб вспомнил, как Таня воспитывала у него музыкальный вкус. За годы совместной жизни ей даже удалось привить Глебу любовь к Тому Уэйтсу, Нику Кейву и Леонарду Коэну — хотя Глеб иногда думал, что прекрасно прожил бы на старых запасах Галича и Высоцкого.
— А кто у нас подозреваемые? — спросил Бен. — Нас с тобой исключаем, как инициаторов расследования. Это только в "Убийстве Роджера Экройда" рассказчик оказывается убийцей. В нормальном квесте так быть не может. Кто в остатке?
— Надо для начала понять, кто такой het, — сказал Глеб. — Ты не знаешь, с кем спала Снежана?
— Она, царство ей небесное, вообще была слаба на передок, — сказала Катя. — А при чем тут?
— Потому что на канале #xpyctal собирались ее любовники, — пояснил Глеб и понял, что сказал лишнее.
Катя повернулась на стуле и уставилась на Бена с Глебом.
— Веня, — спросила она, — это правда? Почему ты мне не говорил?
— Собственно, Глеб имел в виду виртуальных любовников, — как-то неуверенно сказал Бен.
— Хули виртуальных, — вдруг разозлилась Катя. — Самых что ни на есть настоящих. Ебся бы себе потихоньку, зачем мне-то про этот канал сраный рассказывать!
— Бен, ты что, тоже на канале был? — спросил Глеб.
— Разумеется, был! — раздраженно сказала Катя. — Под идиотским ником BoneyM. Очень гордился, даже мне хвастался. Пересказывал шутки, которые там отпускали, резвился!
— Прости, — начал Бен, но Глеб перебил:
— Какие шутки?
— Да все. Вот эту, последнюю, из-за которой весь сыр-бор. Про Тима. ру.
Глеб перевел глаза на фотографию Шварцера над монитором и медленно сказал:
— Так Марусина — это ты?
— Так Марусина — это я, — с напором сказала Катя, — а что? К сожалению, я не убивала Снежану, потому что все время была с этим мудаком. Мы, видишь ли, танцевали, а потом он почти трахнул меня в какой-то боковой комнате.
— Почему ты это делала?
— Потому что я люблю танцевать, вот почему!
— Я имею в виду — Марусину?
— Ой, ты глупые вопросы задаешь, — Катя встала. — Потому что Тим всех заебал. Потому что он звезда русского Интернета, а дизайн его примитивен и бестолков. Потому что понтов у него в сотню раз больше, чем таланта. Потому что Вене, видишь ли, нравится то, что делает Тим, и не нравится то, что делаю я. Продолжать?
— Но ты не хотела, чтобы они с Шаневичем мимо денег пролетели?
— Мне на это было насрать, — сказала Катя, — Меня деньги не интересуют. У нас в семье деньгами Веня занимается.
— Послушай, — оживился Бен, — пока меня не было, эфэсбэшники не звонили?
— Нет, не звонили, — Катя повернулась к ним спиной.
— А что у тебя с ФСБ? — спросил Глеб. Десять лет назад при мысли о звонке из КГБ он покрылся бы холодным потом. А сейчас — ничего, спокойно беседует. Демократия, одно слово. Теперь их можно не бояться.
— А, вроде был разговор, чтобы я им коды подобрал, чтоб сотовые переговоры ломать, — сказал Бен. — Я, правда, откажусь, скорее всего. Платят больно мало.
— А как с Марусиной теперь? — спросил Глеб Катю.
— Не знаю, — ответила Катя, — надоела она мне. Убью ее, наверное. Подстрою ей виртуальную аварию.
— Пусть ее, например, машина собьет, — предложил Бен.
— Да, — кивнула Катя, — поисковая. Альтависта или Ликос.
Глава двадцать первая
— Я тебе говорил. Твоя версия с Марусиной не выдерживает критики, — написал Горский. — Видишь, у Кати и Бена есть алиби.
— К тому же, Бен технически не может быть одновременно BoneyM и этим het, — сказал Глеб.
— Технически он как раз может, — ответил Горский. — Технически можно быть двумя людьми на IRC сразу, не проблема. Но Снежана-то должна была знать, кто есть кто. Хотя теоретически возможно, что в тот день Бен законнектился как het.
— Вне подозрений только SupeR, — ответил Глеб. — Но он и так в Америке.
— Да, — согласился Горский, — так что это мог быть и Бен, и Андрей.
Андрей сидел за соседним столом, и Глебу стало неловко. Получалось, будто они с Горским сейчас обсуждают Андрея за его спиной — но в прямой видимости. Андрей как раз обернулся, в пол-оборота посмотрел, и Глеб устыдился своих подозрений.
— Я тут думал на днях, — продолжал Горский, — почему все индифферентны к смерти Снежаны, как ты говоришь. Наверное, то, что кажется драмой, когда тебе 15 лет, к 30 больше не драма. Вот смерть — сначала кажется, что это the issue, важная тема для общей беседы. А потом выясняется, что это очень личное дело, о котором и говорить как-то неловко. А чужая смерть — чужое дело. Потому что использовать чужую смерть для размышлений о своей собственной как-то нескромно. Снежана ведь умерла не для того, чтобы преподать нам, скажем, урок нашей смертности.
— То есть она умерла напрасно? — спросил Глеб.
— Не в этом дело. Просто однажды становится неловко, неудобно как-то вкладывать свои смыслы в чужие смерти. А если нельзя вложить смысл, проще забыть. Я не говорю, что этот способ лучше того, что в пятнадцать лет.
— А что в пятнадцать? — спросил Глеб, вспомнив Чака.
— В пятнадцать кажется, что говорить о чужой смерти — самое милое дело. Единственная стоящая тема для разговора.
— У меня одноклассник в 15 лет покончил с собой, — написал Глеб и снова, уже не впервые за последние дни, у него возникло чувство, будто совсем недавно что-то напомнило ему о Чаке, что-то не связанное с классом — но не мог вспомнить, что именно.
В комнату сунулась Нюра Степановна — сказала, что Шаневич хочет поговорить с Глебом. Быстрый секс, случившийся у них несколько дней назад, как она и обещала, не повлиял на их отношения. При встрече они столь же вежливо здоровались и смотрели друг сквозь друга. Нюра мышкой старалась проскочить мимо него, а Глеб пытался не вспоминать как твердели ее соски под его пальцами.
Сейчас он быстро написал "/ME сейчас вернется" (Горский это увидел как "*Gleb сейчас вернется"), и вышел. По пути от Шаневича Глеб встретил Осю. Для завершения картины надо бы и с ним поговорить. Ося уже убегал, но предложил встретиться завтра вечером в городе, на каком-то сборном панк-концерте, куда он все равно собирался. Пообещал кинуть Глебу координаты клуба и сказал, что, посетив концерт, они морально поддержат лучшие силы сопротивления антинародному режиму.
Глеб вернулся в комнату и спросил Андрея, давно ли тот знает Осю.
— Со времен scs/scr, — ответил Андрей, не отрываясь от клавиатуры.
