Андрей Кузечкин - Не стану взрослой
Стало как-то скучно. Башка какое-то время бродил по комнате, пиная валявшиеся кое-где смятые пачки из-под сигарет. Равнодушно спросил:
— С Элкой недавно встречаешься?
— Недавно, — сказал Максим. Врать не было смысла.
Барабанщик кивнул, будто другого и не ожидал услышать:
— И как она тебе? Только честно.
— У меня были и лучше. Но она миленькая.
— Ага, — согласился Башка. — Главное — не трындит без умолку, как остальные бабы.
— Точно.
Оба засмеялись.
— Да не, Элка — наш человек, — сказал Башка. — Уже знаешь этот прикол про тарелки?
— А?
— Ну, Элка, она очень любит разные компьютерные игрушки, особенно готичные — «Проклятые», «Алиса в Стране чудес» и т. д. Кушает она, как все нормальные люди, — за компом, в перерывах, когда уровни загружаются. Покушает — а тарелку спрячет в какое-нибудь неподходящее место. В ящик стола, например. Представляешь: ты лезешь в ящик за чем-нибудь и шмяк — вляпываешься в жирную тарелку.
Какая осведомленность, мысленно отметил Максим. Спросить ничего не успел — в дверь постучали.
Башка вздрогнул. Максим открыл рот, чтобы задать вопрос, но барабанщик вскинул указательный палец и прошипел:
— Тш-ш!
— Что такое? Это разве не наши? — шепотом спросил Максим.
— Нет… Наши не стали бы стучать. Вот дьявол, мне это не нравится… Ну, хрен с ним, — пробормотал он и крикнул: — Войдите!
В зале появился молодой человек в черных брюках и белой рубашке с короткими рукавами, открывавшими на всеобщее обозрение накачанные бицепсы. Блондин, стрижка короткая. Шея мускулистая, лицо широкое. И широкая улыбка, которую — Максим понял с первого взгляда — этот молодой человек не снимал даже дома.
— Привет оркестрантам, — сказал он, приподняв ладонь. — Наконец-то я вас застал, можем спокойно поговорить.
— О, Никитос, здорово-здорово, — смеясь, Башка пожал руку ночного гостя. — Как там поживает ваша секта?
При слове «секта» Максим посмотрел на незнакомца с особым интересом, а тот заметно посерьезнел:
— Михаил, ты вообще понимаешь значение этого слова? Почаще в словари заглядывай.
Он обернулся к Максиму, протянул руку:
— Никита Гуреев, компания «Третья планета».
— Максим Метелкин… просто Максим Метелкин.
— Тоже по музыкальной части подвизаешься?
— Нет, я так — фанат.
— О, понимаю, — усмехнлся Никита. — А мы раньше не встречались?
Максим нахально пробежался взглядом по Гурееву с головы до ног и обратно:
— Не, не думаю.
— А где остальные?
— Сейчас будут, — пообещал Башка. — Не торопишься?
— Вообще-то тороплюсь. Мне еще выспаться бы не помешало.
— Все равно жди. Я от лица всех переговоры вести не буду.
Никита понимающе кивнул. Бросил взгляд на Максима:
— Максим, а ты чем вообще занимаешься?
— Много чем.
— Работаешь?
— Работаю.
Сейчас главное не сказать, что безработный — иначе этот корпорат обрушит на него целый Ниагарский водопад пропаганды своей компании.
— Журналист он, — подсказал Башка.
— И много платят в наше время журналистам? — Никита продолжал улыбаться, однако было заметно, что он слегка напрягся — «внутренне собрался», как говорят. Не любишь нашего брата, с усмешкой подумал Максим, а потом усмехнулся еще раз — когда осознал, что ненароком причислил себя к пишущей братии.
— Интересно, а почему я не спрашиваю: много ли платят сотрудникам «Третьей планеты»? — парировал он. — Вот ты — ты много получаешь?
— Достаточно.
— Конкретнее, если можно: должность, сумма?
— Настоящий журналист! — засмеялся Никита и тут же ушел от темы: — Где можно почитать твои материалы? В сети есть?
— Дай ручку с бумажкой, напишу сайт.
Позолоченная ручка и фирменный блокнотик с эмблемой «Третьей планеты» нашлись у Никиты в переднем кармане рубашки.
— Отлично, — кивнул корпорат, мельком глянув на запись, и вернул канцпринадлежности обратно в карман. Максим ухмыльнулся: на месте Никиты он обязательно спросил бы: а что это за сайт такой — navsionas.ru?!
Вместо этого Никита стал рассказывать о корпоративной газете «Терра», которой катастрофически не хватает хороших журналистов. Максим делал вид, что слушает, и даже не задавал каверзных вопросов. Дискуссия с такими, как Никита, — дело бесполезное.
Вернулись Геля, Мартин и Элла. В помещении опять стало шумно. Вокалистка и гитарист о чем-то разговаривали, заглушая слова друг друга громким смехом. Геля была какой-то чересчур возбужденной, она тараторила так быстро, словно перед этим чего-то нехорошего вынюхала. И даже не словно, а наверняка. Максим, завсегдатай притоноподобных игровых салонов, столько раз за свою жизнь наблюдал эти симптомы, что не спутал бы их ни с чем.
Увидев Никиту, они прыснули:
— О-о, кого к нам занесло!
— Здравствуйте, господа музыканты, — корпорат солидно пожал руку Мартину и поцеловал ручку Геле.
Элла была, как обычно, молчалива. Максим взял ее за руку.
— Все нормально?
— Угу.
— Ты это… с чем пожаловал? — спросила Гелька у Никиты, давясь смехом.
— Все с тем же. Принес вам выгодное предложение.
— Выступать на ваших драных корпоративах?
— Во-первых, наши корпоративные вечера не драные, — вежливо поправил корпорат. — Во-вторых, вознаграждение предлагается более чем достойное.
— А что, больше желающих нету — за такое-то вознаграждение?
— Желающие есть, но желания мало. Важен уровень игры. В нашем городе, кроме вас, больше нет молодежных ансамблей такого уровня…
— Угу, угу… — перебила Геля со скучающим видом. — Короче. Условия те же самые?
— Да. Вам придется немного поменять репертуар. Вот, — Никита вынул из заднего кармана брюк сложенный лист бумаги. — Примерный список, составленный по результатам опроса наших сотрудников, — что они хотели бы услышать в живом концертном исполнении. Данные самые свежие — буквально сегодняшние.
— Ну-ка, ну-ка… — Геля и Мартин склонились над развернутым листком. Между ними втиснулся Башка.
— Как можете видеть, основных категорий три: российская эстрада, советская эстрада и международные хиты. В соотношении 40 % — 40 % — 20 %… — Объяснял Гуреев.
— Ой, тут даже «Песенка про пять минут» есть! — взвизгнула Геля.
— …Ваша задача — сыграть как можно ближе к оригиналу. Свои собственные песни тоже можете играть, одну-две, но только чтобы там не было разной чернухи — самоубийств и всего такого…
— Никитушка, «как можно ближе к оригиналу» — это неинтересно, — своим обычным комически-жеманным голосом проговорил Мартин. — Вот кавер в стиле грайндкор — это было бы круто. Давно мечтал играть грайнд.
— Он что-то повернул на пульте, схватил гитару и заиграл что-то больше похожее на рев мотора, чем на музыку. Башка тут же прыгнул за барабаны и принялся колотить изо всех сил, а Геля принялась рычать в микрофон что-то неразборчивое — с ее тоненьким голосом это получалось просто уморительно.
Это продолжалось около минуты. Никита терпеливо подождал, пока музыканты прекратят баловаться, и сказал:
— Изучайте список, думайте. Об остальном поговорим, когда у вас будет более рабочее настроение.
— Мы тоже пойдем, — добавил Максим. Он уже узнал все, что хотел.
— Да ладно, оставайтесь, — предложил гитарист. — Хотя чего… Полноценной репы все равно не будет…
— Кстати, а где мой энергетик? — поинтересовался Максим.
Этот невинный вопрос подействовал на парочку очень странно: сперва было недоуменное молчание, потом Геля громко захихикала, а Мартин пояснил:
— Это… ну… короче, там не было.
Максим усмехнулся. В «24 часа» не было энергетиков? Шутить изволите!
— Счастливо.
Башка махнул на прощание палочками. Мартин крепко пожал руку, а Геля неаккуратно поцеловала Максима, обслюнявив всю щеку.
— Будьте осторожны, тут какое-то бычье тусуется! — шепнула она.
«Хм… Все-таки бычье есть везде, даже тут», — отметил Максим мысленно.
* * *Какое-то время шли молча. Интересно, подумал Максим, а Эля тоже принимала какую-нибудь гадость? Впрочем, ее дело.
«Бычье», о котором говорила Геля, стояло возле гаражей, под фонарем. Двое парней с туповатым добродушием на бордовых мордах и плюгавый мужик не то с длинной щетиной, не то с короткой бородой. Максим бегло осмотрел их, на ходу скосив глаза в сторону, чтобы не привлекать их внимание поворотом головы. Парни были одеты в потасканные спортивные костюмы и скорее напоминали простых сельских ребят, чем уличную городскую шпану. Поразительно похожи друг на друга — явно братья. Мужик в рваном свитере и мешковатых, не по размеру, брюках, похоже, имел за плечами срок-другой, но и его, пожалуй, можно было не опасаться.
Один из красномордых парней обернулся к Максиму и его спутникам. Спросил грубоватым голосом:
