Максим Пачесюк - Гринвуд. Легионер Его Величества
— Ай! — Лиам сел и прижал ладонь к ушибленному глазу.
Со сна он не сразу понял, что в казарме творится что-то невероятное. Постепенно зрение вернулось. Дюжины две крылатых, фэйри порхали меж кроватей, брызгая сияющей, как и их крылья пыльцой в лица спящих легионеров.
— Чего, сел, вождь помирает! — заорала на него крылатая.
— Вождь? Дуги! — Лиам слетел с кровати, прыгнул в сапоги и, не заботясь об одежде, в одних подштанниках вылетел на улицу.
Едва оказался там, как тревожно затрубил горн. На западе поднималась заря. Стоп, не заря, пожар! Лиам бросился к нему.
— Ты куда бежишь дурень! — вновь закричала крылатая. — Вождь там.
— Веди, — приказал Лиам.
Крылатая плавно взяла левее. На улице вскоре начали появляться наспех одетые люди и Лиам начал беспокоится о своей заметности, но вот крылатая привела его к офицерскому домику, и во всю глотку заорала. — Я его привела! — Двери открылись, и Лиам, готовый к бою, вскочил внутрь, едва не наступив на старого брауни.
— Сюда, — подсказал тот, и Лиам вскочил в следующую дверь.
Это была спальня и краснокожий капитан, что развалился на постели, храпел во всю глотку, не слыша совершенно ничего. Похоже, двое мелких крылатых, посыпающих его пыльцой, как раз о сне и заботились.
Дуги лежал на деревянных носилках, что держали два хобгоблина. Памятное Лиаму солнце, вместе с камнем королей сияло из-под рубашки. Под носилками стоял тазик, и в него стекала вода, которую третий хоб лил на изуродованное лицо Дуги.
— Что с ним? — поинтересовался Лиам.
— Имп отделал, — сказал худощавый гремлин с обгоревшими ушами и рваной грудью. Он тоже лежал на похожих носилках. Рядом с ним были еще одни носилки с гремлином потучнее. Над ним, не обращая внимания на происходящее, работала крохотная, еще меньше крылатой эльфийки целительница. — Но вождь его почти победил, даже когтя на хвосте ему отсек. Вот! — продемонстрировал гремлин зажатый в руке обрубок с когтем.
— Конкретно, что с ним?!
— Холодное железо, наконец выдавил брауни.
Лиам отстранил хоба с кувшином и присмотрелся к вспухающим на изуродованной половине лица волдырям. Все они были покрыты мелким серым песком. Теперь понятно, почему дальше поливания водой, лечение не пошло.
— А магией, убрать нельзя?
— Холодное железо не подчиняется магии фэйри.
— А вот человеческой скорее всего подчиняется! Ты, — указал Лиам на крылатую. — Гэбриела знаешь?
— Нет, — замотала она головой.
— Я знаю, — поднял руку брауни.
— Приведи его. Только пусть оденется и мою одежду захватит.
— Еще люди! — негодующе вспыхнул хоб.
— Заткнись, не то я тебя тоже холодным отделаю.
— Говорите имп ранен?
— Сильно, — сказал брауни, — вождь ему лицо разрубил.
— Бегом за Гэбом! — накричал на него Лиам, и старика, как ветром сдуло.
— Хофриканцев ты хоть знаешь? — спросил Лиам крылатую.
— Нет, — опять замотала она головой.
— Фейри-терьеров, что теперь на псарне.
— А, знаю.
— Найдешь, и скажешь, что вождь приказывает выследить импа.
— Я не могу!
— Почему?
— Это ложь!
— Тогда скажи, что нужно выследить фэйри, которого сильно ранил вождь.
— Так можно? — крылатая с готовностью кивнула.
— Лети.
— Эй, целительница, как долго Дуги протянет? — фэйри с крыльями бабочки так и не обернулась. И Лиаму вдруг вспомнилось, как разговаривал с целительницей Розалией лепрекон Малколм. — Слышь, ты, гербарий хренов, уши самомнением заложило?
— Да что ты себе позволяешь человек! — Вдруг взорвалась целительница. — У гремлина между прочим череп проломлен. Вместо ответа Лиам перескочил хобов, схватил целительницу за крылышки и поднес к лицу Дуги. — Не-е-е-ет, — завопила она.
— Будешь меня слушаться?
— Буду-буду.
— Долго ему осталось?
— Пока железо не пропалит кожу и не войдет в мозг. Смыть не можем, поскольку прикипело.
— А если так, — Лиам снял Дуги с носилок и перевернул обожженной стороной лица вниз. Чтобы голова не болталась и не касалась к плечу, он начал придерживать ее за косички. — Если так держать?
— Тогда железо вряд ли попадет в мозг, но и вылечить не сможем.
— Ничего, скоро придет, тот, кто сможет.
Мучительно потянулись тревожные мгновения, а Гэбриела так и не было.
— Впустите! — внезапно проорали с улицы.
— Впусти ее, — попросил Лиам одного хоба. Внезапно он заметил страх и недовольство в их глазах. Хоб конечно подчинился, но явно нехотя.
— Все, я им сказала!
— И что?
— Сразу же побежали искать.
— Хорошо. Когда придет человек, можете спрятаться. Только, далеко не уходите, может понадобиться помощь. — На лице хобов сразу же промелькнуло облегчение.
— Лиам? — осторожно спросили из-за двери. Хобы толкаясь бросились под кровать, а крылатые, что усыпляли офицера юркнули под подушку. Только гремлины остались, да целительница. Куда исчезла крылатая посыльная, Лиам не заметил.
— Входи давай! — нетерпеливо бросил он. Но Гэб соблюдая осторожность заглянул в комнату.
— Ты Лиам? — спросил он, нацелив на друга трехзарядный пистолет.
— А кто еще? — выкрикнул он.
— Я задал вопрос! — сказал Гэб.
— Я, а ты идиот, мог бы еще у брауни все расспросить. Он бы тоже не соврал.
— Я говорил, — рассержено буркнул за спиной брауни.
— Точно, — стушевался Гэб. — А вдруг его обманули, и он думал, что говорит правду? Кроме того ты никогда не рассказывал, что водишься с фэйри.
— Кончай, помоги его вылечить.
— Это кто? — спросил он глядя на Дуги. Потом, его взгляд упал на гремлина и он кивну. Гремлин вяло махнул рукой в ответ.
— Друг.
— Помнишь кота, что клоуну на шею прыгнул? Так вот это он.
— А он? — Гэб указал на спящего офицера.
— Судя по вон тому пиджаку, на стуле — капитан.
— Но я не целитель, тем более не целитель фэйри.
— Его холодным железом обсыпали. Сможешь убрать? — Лиам показал изуродованную сторону лица пака.
— Нужно попробовать. Переверни. — Гэбриел все еще чувствовал себя не в своей тарелке. Трудно было поверить, что это похожее на куклу тело — живое. Столько фэйри он за всю свою жизнь не видел. Собственно он видел только одного крылатого эльфа в далеком-далеком детстве.
Лиам аккуратно развернул Дуги и Гэбриэл провел рукой над волдырями. — Черт, — выругался он.
— Что?
— Погоди… — задумался Гэб. — Слишком мелкие частички, кроме того, это не то железо, с которым я привык иметь дело. Собственно это больше на руду похоже.
— Гэб, это и есть руда. Холодное железо, понимаешь? Железо не знавшее огня. Я сам в этом плохо разбираюсь.
— Ладно, я попробую, но откат мне гарантирован и берегись железа, сейчас со всех сторон полетит. — Гэб осмотрелся, собрал всю металлическую мелочь в тазик, вынес его, а потом закрыл двери в спальню. Единственной металлической вещью в комнате оставалась сабля капитана. — Отойди, — попросил Гэб, взяв клинок в руки.
Резким и движениями он поочередно разрезал пучки правой руки об ее лезвие. После этого, действуя пятью пальцами одновременно, начертил сложную и непонятную фигуру. — Луна…, надеюсь получиться, — взмолился он. — Лиам, в любом случае, после того, как я сделаю, меня ждет трибунал.
— Что, так может придумаешь… — Но Гэб уже вогнал конец сабли в центр фигуры и зачитал заклинание на древнеимперском. Длинное и совершенно непонятное. Только отдельные слова: горы, камни, ручей… Внезапно Гэб замолчал и навалился на эфес. За стеной звякнул тазик с металлической мелочью, что-то большое рухнуло в соседней комнате, а металлическая пыль, вместе с кусочками обуглившейся плоти, слетела с лица Дуги и прилипла к сабле.
— Ха! Лиам, получилось! Думал, весь лагерь разрушу! — весело выкрикнул Гэб. — Возможно трибунал не будет таким строгим.
— За что трибунал? — спросил Лиам, осматривая Дуги. — Целительница, — позвал он.
— Такое заклинание, ты и сам должен был почувствовать, да и наследили мы здесь.
— Я-то почувствовал, — ответил он, пока фэйри осматривала Дуги. — Но я рядом был. А бардак, что ты развел свои магнитом… Соседние дома задел?
— Нет, хотя думал, весь лагерь накроет.
— Все с ним нормально будет, — сказала целительница. — Металла не осталось. А ты, — сказала она Гэбриелу, — рисуй внимательней. — И указала на крючковатый символ.
— От, черт… — Гэб заметно побелел. — Понятно, теперь, чего так слабо получилось.
— Что?
— Уже ничего, Лиам, хвала небесам.
— Ладно, старик, уберетесь здесь, заметете все следы?
— Сделаем, — кивнул брауни.
— С меня пудинг, — пообещал Лиам и гремлин зашелся кашлем от смеха. — Что? Ты ведь любишь сладкое?
— Люблю, люблю — с легкой улыбкой ответил брауни. — Все мы сделаем, и о вожде позаботимся, вы только сабельку сами почистьте.
