Марк А. Радклифф - Ангел Габриеля
Однако чем дальше он ехал на север, тем печальнее становился. Его терзала не только мысль, что он все больше удаляется от того, что в данный момент по-настоящему его интересует, — от воссоединения группы, но и тоскливая перспектива вернуться в пустой дом. Это и еще вероятная встреча с агентами по взысканию долгов: а вдруг они прячутся за живой изгородью? К тому времени как дорога М11 вывела его на шоссе А11, он уже пребывал едва ли не в депрессии, а когда остановился у своего дома, то не развернулся и не поехал обратно на юг только потому, что сильно проголодался. Кроме того, ему все равно было не к кому поехать на юге.
Первое, что он сделал, когда вошел в дом, — это включил свет во всех комнатах. Он терпеть не мог темноты. А поскольку он также терпеть не мог тишины, то включил плеер и поставил компакт-диск с группой «Полис». Лампочка на автоответчике мигала. Правда, если учесть, скольким людям он был должен, это случалось практически постоянно. Собственно говоря, он достиг такой стадии, когда помигивающая лампочка автоответчика, скорее, ободряла его, указывая, что телефон еще не отключен за неуплату. Поэтому он проигнорировал автоответчик и прошел в кухню. Холодильник был практически пуст: томатная паста, горчица и полпинты скисшего молока. Он поискал в кухонном шкафчике и нашел там жестяную банку с чечевицей, купленной Джули на гарнир к цыпленку карри, которого она так и не собралась приготовить, и пакет с концентратом для приготовления сладкого крема, доставшийся в наследство от прежнего хозяина дома. Джеймс засунул руку в карман, выудил оттуда мелочь и пересчитал. Ее набралось всего лишь на один фунт и тридцать два пенса. Увы, ни о каком походе в ближнюю закусочную и мечтать не приходится. А чек у него уже не возьмут.
Ему захотелось позвонить Джули. В основном для того, чтобы узнать, не одолжит ли она ему денег. Она могла бы, из чувства вины за то, что его бросила. Но она не оставила номера своего телефона. Он мог бы позвонить Майклу, но пока не хотелось, в особенности для того, чтобы просить денег. Конечно, если бы Майкл позвонил ему, пока он отсутствовал, то позвонить Майклу в ответ было бы нормальным делом. Но Майкл почему-то никогда не звонил сам. Джеймс только сейчас обратил на это внимание.
Он вздохнул и решил проверить автоответчик просто на всякий случай. Нажав кнопку, он пошел обратно в кухню, уверенный, что ему не звонили из «Камелота»[75] сообщить о том, что его лотерейный билет выиграл. Первое сообщение было от его финансового консультанта, который наконец распрощался с тонким налетом профессиональной вежливости и стал теперь откровенно груб. Следующий позвонивший повесил трубку, не оставив сообщения, и только третий звонок, как выяснилось, не был связан с деньгами.
«Мистер Бьюкен, говорит полицейский сержант Дойл. Увы, с вашей знакомой, мисс Джули Иден, произошел несчастный случай. Нам не удалось связаться с членами ее семьи, и согласно нашим документам ее последним местом жительства значится ваш дом. Местные полицейские приезжали к вам, но вас, очевидно, не было дома. Когда вы получите это сообщение, пожалуйста, позвоните по следующему номеру…»
На какой-то миг Джеймс замер от неожиданности. Какой несчастный случай? Насколько серьезный? Он должен позвонить, и он это непременно сделает. Но он не кинулся к телефону. Нельзя же вот так, сразу. Он шагал взад и вперед перед своим постером-талисманом и размышлял. Почему они позвонили ему? Джули их попросила? Как знать. Он чувствовал растерянность, недоумение, но — это дошло до него не сразу — не более того. Он взялся за телефонную трубку. Помедлил. А затем позвонил Майклу.
Когда Майкл ответил, Джеймс замялся, не зная, что именно должен сказать. В трубке он слышал, как играет музыка, но не мог определить, какая это группа.
— Что ты слушаешь, Майк?
— Э-э-э, «Мэджик Намберз».
— Это что-то новое?
— Не такое уж новое. Но хорошее.
— Ну а я… э-э-э… слушаю «Полис».
— Ясно. Спасибо, что сообщил.
— Прошу прощения, Майк, я все еще не в себе. С Джули произошел какой-то несчастный случай. Я только что вернулся домой от Берни, кстати, он передает привет, а тут сообщение на автоответчике, в котором говорится, что Джули пострадала…
Повисло молчание.
— Майк… Майк?
— Серьезно пострадала? — Майкл даже задохнулся.
— Не знаю, тут в сообщении номер, по которому надо позвонить, но я решил позвонить тебе первому. Подумал, что, может, тебе захочется подъехать.
— Да, но она собиралась в Лондон.
— Я знаю, — сказал Джеймс.
— Сейчас приеду. Ты звони, узнавай подробности, и мы с тобой поедем.
— Поедем куда?
— В Лондон.
— Ладно. Но я только что вернулся…
— Ты собираешься звонить или нет? — оборвал его Майкл.
— Конечно собираюсь, она ведь была моей подружкой, ведь правда? Но мы с ней расстались, ты об этом знаешь?
— Да, я слышал. Знаешь что, Джим, давай-ка я сам позвоню по этому чертову номеру.
— Нет-нет, я позвоню. А ты приезжай, и отсюда мы двинемся вместе. Идет?
— Идет. — И Майкл повесил трубку.
Ему вдруг стало холодно, в особенности рукам. Он сел, засунув кисти рук себе под бедра, и на мгновение почувствовал себя школьником, которого вызвали к директору, хотя на самом деле о себе он сейчас вовсе не думал. Затем он снова встал. За последние два дня, ожидая, когда Джули вернется, он постепенно начал воспринимать ее как значительное явление в своей жизни. Она интересовала его так, как давно уже никто не интересовал, он даже смущался оттого, что она его так сильно волнует.
И вот теперь он никак не мог вспомнить, как выглядит ее рот, ее губы, как звучит ее смех. Он мог вспомнить лишь то, как облегает ее тело юбка, и то, какое чувство он испытывал тогда, в кофейне: как он был увлечен, юн, не уверен в себе. Как это несправедливо — ведь ничего еще даже не началось.
Он схватил пиджак и поехал к дому Джеймса. У него оставалось мало бензина, однако он решил не заезжать на заправку. Сперва нужно все разузнать. Нужно понять, насколько плохо обстоят дела, — хотя где-то в глубине души он и так обо всем догадался. Когда Майкл постучал, оказалось, что Джеймс уже ждет его у двери.
— Все плохо, Майк, оказывается, она попала в автомобильную аварию где-то в Ист-Энде. Она в коме вот уже два дня.
— Где?
— В больнице Святого Франциска, в Лондоне.
— Ясно, я туда еду.
— Я тоже, — вырвалось у Джеймса, прежде чем он успел подумать.
Они посмотрели друг на друга. Майкл подумал, что надо что-то сказать о Джули, о том, что он к ней чувствует, но у него не хватило сил. Вместо него заговорил Джеймс:
— Знаешь, если мы с ней не вместе, это не значит, что меня не заботит ее судьба. Я хочу сказать, вот тебя же заботит, ведь заботит же, хотя вы не вместе… Ведь вы же не вместе?
Майкл посмотрел на Джеймса. Он пытался понять, в каком потаенном уголке души Джеймс умудрялся прятать свою заботу о ближних. Раньше за ним ничего подобного не наблюдалось. Да и теперь как-то не верилось, что такой уголок у него в душе и вправду имеется.
— Нет, — ответил Майкл и сделал паузу. Сейчас было не до того. — Мне еще надо заправиться.
— Ничего, поедем на моей машине, — предложил Джеймс и пошел в дом, чтобы взять пальто.
Он выключил плеер, все еще исполнявший музыку группы «Полис», потушил все огни и почувствовал огромное облегчение, когда закрыл дверь и уселся за руль.
Сначала они ехали в тишине. Майкл покусывал губу и смотрел в окно, Джеймс размышлял, как можно назвать то чувство, которое, как ему казалось, он испытывает. Поскольку его смущало затянувшееся молчание, он в конце концов не выдержал и спросил:
— Не возражаешь, если я включу музыку? Мне так легче вести машину.
Майкл нажал клавишу автомобильной магнитолы, и внезапно раздавшиеся звуки песни «Don’t You Want Me, Baby»[76] заставили его слегка вздрогнуть.
— Насколько я понимаю, эта песня опять популярна, — осмелился произнести Джеймс.
Майкл смотрел на бесконечные шеренги черных деревьев, выстроившихся вдоль шоссе А11, размышляя о том, сколько оттенков значения у термина «кома». Существуют ли комы, которые менее опасны, чем другие комы? Ему доводилось слышать истории о том, как люди оставались в коме в течение многих лет, а потом выходили из нее, целые и невредимые.
— Майк? Майк?
— Мм, прошу прощения…
— Что ты слушаешь в последнее время?
— Э-э-э… Не знаю, Джим. Наверное, что попало. Для меня это больше не имеет значения.
— Вот как? А ведь раньше, дружище, ты знал все новые группы даже еще до того, как они появлялись. Что произошло?
— Я вырос. Или, во всяком случае, вырос из всего этого… — Он помолчал. — А еще они что-нибудь сказали?
— Кто?
— Медики. Когда ты звонил.
— Нет, сказали только, что она в коме, что она попала в аварию и что следующие сорок восемь часов будут очень важны.
