Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы
Мне кажется, что все происходящее связано со среднестатическим падением потенции, обусловленной старением и распадом.
Но, однако, что же это такое?.. Сколько? Сколько секунд и сантиметров может продолжаться моя лав стори в условиях отсутствия событийного развития? Без заполнения пустот и каверн тугой кровью Факта, Поступка, Диалога, всего того, что зовется Жизнью и, по-видимому, заполняет Жизнь. (Слово «жизнь» должно быть мужского рода. Мне всегда так казалось…) Сколько может и сколько можно? Трепаться нынче все умеют, и все делают это в 10 000 (десять тысяч) раз ловчее тебя. Ты сюжет гони, ты событий, событий давай, «писатель»! Но только – чур! Чур меня, чур! Чур-чура!.. Не деревянно-фольклорных и не усредненно ЛИТУРОВНЫХ9, и не… еще что-нибудь, а чтобы – пропитано было, все было пропитано этим … нервным соусом современности (совремённости)…
/Мне часто кажется, что никакой современности нет, мне иногда кажется, что вообще ничего нет. Мир этот ирреален, и тот, кто мне не верит, пускай выйдет на улицу и лично в этом убедится (тот вскорости лично сам в этом убедится, да только поздно будет…)./
Потому что и на самом деле – да вы посмотрите внимательно хоть раз, хотя бы раз вглядитесь в толпу, бредущую вечером, допустим, или гуляющую, допустим, по проспекту Центральный нашего города К. – в неоновом и др. посильном освещении ночной рекламы, призывающей идти в магазин «Океан». Или в массу вглядитесь, заполняющую утром пустоты и каверны: строгие лица и жуткие улыбки, и кашель, и бессмысленный ожог радости от случайной встречи на общественном транспорте знакомых и товарищей по работе, которых так давно хочешь убить кирпичом. От всего этого меня вдруг внезапно озаряет, и я тихо плыву, влекомый толпой, пока наконец не вшвыривает она (толпа) меня (представителя толпы) в вагон (автобус, троллейбус, трамвай), влекомый, влекомый, влекомый . И в тесном единении смятых людей я еще и еще раз – в 10-й, 100-й, 1000-й раз все это понимаю. Я понимаю ВСЕ ЭТО и понимаю все это так, что если – РАЦИО, то – Смерть, и я давно уже лежу на кладбище Бадалык с душой, отделенной от тела, а если – Ир-РАЦИО, то и – порядок, все в порядке, дорогие товарищи, и жизнь продолжается, дорогие товарищи, и жизнь идет вперед семимильными шагами, дорогие, ДОРРРРОГИЕ товарищи!..
События не заставили себя ждать, но они были тривиальнее, чем само это слово «тривиальный». Естественные в создавшихся условиях взрывные реакции типа «ах, я больше не могу (не смогу) жить», истерики – теперь уже в кольце жадных благодарных зрителей, телефонные звонки, недельная бессонница – ох, обидели зверушку, отобрали сладкую игрушку: перец с фиником, заправленный медом и уксусом плюс трансцендентное («мое», «мой»… «ты – мой? мой, да?» – «твой, твой. …твою мать, спи теперь спокойно, сука!..»), слежка, внезапные визиты в посторонние квартиры с маниакальным оглядыванием углов и поддиванно-кроватных пространств – нет ли, увы, случайно беглеца? – телефонные вызванивания10 и… (и – не судите, да не судимы будете. Не злитесь. То есть – злитесь, но не принимайте активных ответных мер. Мир загубили активные ответные меры и активно проводящие их в жизнь дураки, состоящие из собственно дураков и периодически трансформирующихся умников11…)
Но – чудные превращения и пошлый лик тополька с возрожденной сломанной веточкой, распустившимися зелененькими листиками… (гляжу в окно и скучаю: да настанет ли когда-нибудь весна12) … этот скромный образчик плосконького символизма плюс реально существующие чудные жизненные превращения сделали свое конкретное дело. Ровно через неделю после разрыва Мой Ангел (ЖП) утешился (лась) и презрительно объявила (л) Миру (друзьям и знакомым), что плевать он (она) на меня хотел (ла)13 что Я – 1) негодяй; 2) жулик; 3) слабак14; 4) дурак; 5) хам; 6) садист; 7) мазохист и др. Числом до 100-а. И что «плевать хотела и давно уже САМА мечтала, не в силах вынести…». И что – «раскается он, раскается – приползет на коленях через 1,5 года, приползет, да поздно будет…».
Так что – сами видите – ввиду называния точной даты приползания на коленях, т.е. определенной надежды на никуда окончательный мой уход, осада пустоты затягивалась, и я был вынужден продолжать проживание в квартире уже знакомого нам ФИОГа, служаки нашей Родины в Бундес Републик Дойчланд.
За свою короткую жизнь я прочитал довольно много художественных произведений, и меня всегда приводил в недоумение тот факт, что персонажи говорят, думают и делают лишь то, что автор велит им на данный текущий читаемый период. И если, например, персонажу чего-нибудь хочется покушать или возникла у него другая какая нужда, то он все равно крепко сидит на своем стуле и, тупо напрягаясь, ждет конца концепции, навязанной ему автором. Это я к тому, что в выстроенности заключено, на мой взгляд, страшное… нет, не вранье, а страшное скорей соответствие иррациональной и (одновременно) механической жизни, той, что творится на публике за окошком. И это я к тому, что параллельно (перпендикулярно) с историей моей последней жены развертывается (уже развернулась, следовала по пятам, взаимопроникала, свертывалась), развертывается в «рассказе» сюжет моей Бывшей Любви (см. примечание 1 на стр. 133).
БЫВШАЯ ЛЮБОВЬ (СЮЖЕТ)
В пессимистический и отчаянный период окончательного распада нашего с ЖП брака я приехал по делам службы в СРГ15 и там встретил свою Бывшую (к моменту написания этих строк) Любовь, с которой я практически не был до этого знаком.
Знаком, не осознанным мною, но абсолютно точно понятым ею, моей Бывшей Любовью, начавшей существовать параллельно и взаимопроникающе с моей бывшей (последней) женой, я дал ей понять, что меня
уже можно
БРАТЬ,
что я уже
СОЗРЕЛ,
что я – истрепан, измучен физически и духовно, что я вполне заслужил
СЧАСТЬЕ УСПОКОИТЬСЯ В ОБЪЯТИЯХ ЕЯ
(и сладкий евпаторийский пляж, и качающийся горизонт – судно держит курс на Одессу), что я – добрый, но усталый, хороший, надежный, мохнатый, искренний. Толстячок. С отсутствием, конечно же, царя в голове, но это вполне поправимо и вполне окупается счастьем Стабильности, Верности, радостью Лежания В Одной Постели в совокупности с бесконечными беседами на темы, одинаково близкие двум Духовно Близким Людям, моей Бывшей Любви и мне.
И я, я, недостойный, да разве мог я мечтать о подобном счастье? Об ошеломляющем взаимосочетании блаженной близости совокупления с совокупностью взаимосочетания духовных порывов: общностью оценок, радостью взаимного теплого взгляда на этот холодный и жестокий мир, в котором ЛИШЬ МЫ ОДНИ выживем, который мы непременно, да, непременно покорим своей Любовью, который мы приручим, да, мы приручим его, и ласковый полосатый кот будет тереться о ступни наших босых ног, опущенных с кровати. «Под музыку Вивальди!»16 и с загорающимися рассветными черепицами островерхих домов. (Пейзаж немного получился говенный, ну да ничего – когда дело идет, то и всякое лыко в строку, как говорится…)
А только вышла ошибка, и внезапно вспыхнувшая любовь стала через определенное количество времени бывшей, как и всегда бывает с любовью, если только человек имеет мужество не врать.
Меня всегда удивляло, как это бабам не брезгливо красить харю, ведь красильные их снадобья варятся из какого-то грязного сала, цветного песка, глины; ведь это просто дикарство, граждане, все эти их серьги в ушах, затененные зеленые веки, щипаные брови. Да разве мужику, если он, конечно, не педераст, придет когда-нибудь в голову безумная идея выщипать себе брови, намазать красным губы и вставить себе в нос кольцо?
Но однажды я вдруг понял – это Он, Символ, крашеное это бабье рыло неземной красоты. Я теряю дорогих мне женщин, я теряю дорогих читательниц, ну и плевать я на них хотел!.. Я плюю на них во имя Правды!..17 Ведь должен же хотя бы один человек честно высказаться по этому вопросу, если жить честно и в соответствии решению этого вопроса не осмеливается ни один человек.
И я вам честно скажу, что мерзее баб ничего на свете нет, мерзее этих сук, красящих свои хари и пляшущих свои половецкие пляски вокруг высокого сексуального костра18.
Но это же – БАБЫ!.. ЖЕНЩИНЫ, видите ли, это совсем, видите ли, другое дело. Женщины с Большой, естественно, буквы, добрые советские советчицы19, Матери Наших Детей… Также существуют на свете: 1) Любовь 2) Дружба 3) Скрипачи 4), 5), 6), 7) и т.д. числом (я подсчитал на бумажке) примерно до 100-а. Ветка сирени, например, тычущаяся в окно майским рассветным утром, фигурирует в моем перечне гуманистических ценностей под номером 22… Так что – до 100-а, до 100-а. Кто больше?..
«БЫЛ ЗВЕРСКИ ПОГИБ ОТ БАБ», – прочитал я краткую эпитафию на каменной плите одной восточной могилы. И я был поражен ее сочностью, афористичностью и емкостью, и я впервые подумал о местопребывании Истины на стыке двух языково-материальных культур.
