Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2009)
И одновременно — ощущение растерянности, отчаянья и безвольности во всем облике.
Как будто душа раздавлена его.
11. Просто театр и страшный театр
Несмотря на вопиющий абсурд обвинений, предъявлявшихся врагам народа, процессы эти — в первую очередь упомянутое выше дело антисоветского “правотроцкистского блока” — оставляли, как это ни дико звучит, ощущение подлинности.
Процесс был открытый, в зале присутствовали иностранные журналисты — и мало у кого возникла даже толика сомнений в происходящем. Об этом ранее говорил писатель Лион Фейхтвангер, который присутствовал на одном из подобных процессов. Подсудимые явно не выглядели людьми, истощенными голодом и тем более изуродованными пытками. Они подробно отвечали на все вопросы, и никто из них ни разу даже не попытался дать понять залу, что пред ним происходит жуткая и лживая пьеса.
Если верить пересказу “Литературной газеты”, Леонов увидел их “искусственные движения, фальшивые жесты” — но никто не написал о фальши в их словах, об искусственности их признаний.
Приведем часть стенограммы, подлинность которой могли засвидетельствовать сотни свидетелей. Мы пойдем на длинную цитату, потому что приведенный ниже опрос подсудимых — тоже часть биографии Леонова: он все это смотрел и слушал, и мы можем попытаться вместе с ним, его глазами это увидеть сейчас.
“Председательствующий. Первый вопрос к подсудимому Бухарину: подтверждаете ли вы ваше показание на предварительном следствии об антисоветской деятельности?
Бухарин. Я свое показание подтверждаю полностью и целиком.
Председательствующий. Что вы желаете сказать об антисоветской деятельности? А товарищ прокурор имеет право задавать вопросы.
Вышинский. Позвольте начать допрос обвиняемого Бухарина. Сформулируйте коротко, в чем именно вы признаете себя виновным.
Бухарин. Во-первых, в принадлежности к контрреволюционному „правотроцкистскому блоку”.
Вышинский. С какого года?
Бухарин. С момента образования блока. Еще до этого я признаю себя виновным в принадлежности к контрреволюционной организации правых.
Вышинский. С какого года?
Бухарин. Примерно с 1928 года. Я признаю себя виновным в том, что я был одним из крупнейших лидеров этого „правотроцкистского блока”.
Я признаю себя, следовательно, виновным в том, что вытекает непосредственно отсюда, виновным за всю совокупность преступлений, совершенных этой контрреволюционной организацией независимо от того, знал ли я или не знал, принимал или не принимал прямое участие в том или ином акте, потому что я отвечаю, как один из лидеров, а не стрелочник контрреволюционной организации.
Вышинский. Какие цели преследовала эта контрреволюционная организация?
Бухарин. Эта контрреволюционная организация, если сформулировать коротко...
Вышинский. Да, пока коротко.
Бухарин. Она преследовала, по существу говоря, — хотя, так сказать, может быть, недостаточно сознавала и не ставила все точки над „и”, — своей основной целью реставрацию капиталистических отношений в СССР.
Вышинский. Свержение Советской власти?
Бухарин. Свержение Советской власти — это было средством для реализации этой цели.
Вышинский. Путем?
Бухарин. Как известно...
Вышинский. Путем насильственного ниспровержения?
Бухарин. Да, путем насильственного ниспровержения этой власти.
Вышинский. При помощи?
Бухарин. При помощи использования всех трудностей, которые встречаются на пути Советской власти, в частности при помощи использования войны, которая прогностически стояла в перспективе”.
И далее:
“Бухарин. С вредительством дело обстояло так, что в конце концов, в особенности под нажимом троцкистской части, так называемого контактного центра, который возник, примерно, в 1933 году, несмотря на целый ряд внутренних разногласий и манипулярную политическую механику, что не представляет интереса для следствия, — после различных перипетий, споров и прочего, была принята ориентация на вредительство.
Вышинский. Это ослабляло обороноспособность нашей страны?
Бухарин. Разумеется.
Вышинский. Следовательно, была ориентация на ослабление, на подрыв обороноспособности?
Бухарин. Этого не было формально, но по сути дела это так.
Вышинский. Но действия и деятельность в этом направлении были ясны?
Бухарин. Да.
Вышинский. О диверсионных актах вы то же самое можете сказать?
Бухарин. О диверсионных актах, — в силу разделения труда и определенных своих функций, которые вам известны, я, главным образом, занимался проблематикой общего руководства и идеологической стороной, что, конечно, не исключало ни моей осведомленности относительно практической стороны дела, ни принятия целого ряда с моей стороны практических шагов.
Вышинский. Я понимаю, что у вас было разделение труда.
Бухарин. Но я, гражданин прокурор, говорю, что я несу ответственность за блок.
Вышинский. Но блок, во главе которого вы стояли, ставил задачей организацию диверсионных актов?
Бухарин. Насколько я могу судить по отдельным различным, всплывающим у меня в памяти вещам, это — в зависимости от конкретной обстановки и конкретных условий.
Вышинский. Как вы видите из процесса, обстановка была достаточно конкретной. Вы с Ходжаевым разговаривали о том, что мало вредят, что плохо вредят?
Бухарин. Насчет того, чтобы форсировать вредительство, разговоров не было.
Вышинский. Позвольте спросить подсудимого Ходжаева.
Председательствующий. Пожалуйста.
Вышинский. Подсудимый Ходжаев, был у вас разговор с Бухариным о том, чтобы форсировать вредительство?
Ходжаев. В августе 1936 года у меня на даче, когда я разговаривал с Бухариным, он указывал на то, что вредительская работа слабо поставлена в нашей националистической организации.
Вышинский. И что же нужно сделать?
Ходжаев. Усилить и не только усилить вредительство, но надо перейти к организации повстанчества, террора и тому подобного.
Вышинский. Подсудимый Бухарин, правильно говорит Ходжаев?
Бухарин. Нет.
Вышинский. У вас ставилась задача организовать повстанческое движение?
Бухарин. Повстанческая ориентация была.
Вышинский. Ориентация была? Вы на Северный Кавказ посылали Слепкова для организации этого дела? Посылали вы в Бийск Яковенко для той же цели?
Бухарин. Да.
Вышинский. А это не есть то, что говорит Ходжаев, применительно к Средней Азии?
Бухарин. Я думал, что когда вы спрашиваете о Средней Азии, то речь должна идти в моем ответе только о Средней Азии”.
Леонов вглядывался в лицо Бухарина, в лица всех остальных… И что, зададимся мы вопросом, произносимое подсудимыми сильно похоже на ложь? Если слушать это из 1938 года?
Разыграть такое — тут нужна воистину дьявольская воля! И разыграли…
Теперь уже можно говорить и о том, что жесткая оппозиция Сталину действительно имела место, равно как реально допустима возможность заговора в высших партийных элитах. И о том, что вся страна впала в психоз, и запущенные репрессии было почти невозможно остановить, потому что тысячи и тысячи людей безо всякого принуждения охотно оговаривали друг друга. И о том, что так или иначе внутрипартийная борьба в СССР 20 — 40-х годов в значительной мере отражала маневры западных спецслужб.
Но и не забывать при этом, что все вышеперечисленное никак не отрицает кровавого абсурда чисток, нечеловеческих, иезуитских методов ведения фальсифицированных следствий и прочих жутких признаков эпохи.
Но тогда — какой был выбор тогда? Не верить глазам? Зажмуриться, накрыть руками голову и бежать? Куда? От кого?
Никто никуда не убежал, ни один. Все остались жить, потому что это снова была — жизнь. И никакой другой не предполагалось.
И если горло сдавило и разучился разговаривать — то нужно учиться заново. И если черепная коробка раскалывается — то это пройдет, и способность мыслить, реагировать и даже верить вновь вернется.
В марте 38-го страна празднует 70-летие со дня рождения убитого врагами рода человеческого Горького. Статьи о нем пишут все кто ни попадя — но опять же не Леонов.
