Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on
– А может, Мэрилин Монро? Мне нравится.
– Вась, мы же не студия звукозаписи! Посерьезней, пожалуйста, с идеологией.
Димка подошел к аквариуму.
– Все филонит?
– Ну да.
– Может, это не акула?
– Акула. Я уже сам проверил. Танька какого-то профессора вызывала.
– Может, болеет?
– Нет, здорова.
– Тогда, наверное, просто дура.
– Посмотрим.
Мы собрали заседание штаба и утвердили характеристики в Центризбирком. В них на каждого кандидата от нашей партии было четко выверенное и со всеми согласованное количество хвалебных слов. И каждый из кандидатов ревниво следил за тем, чтобы другого не похвалили больше.
Утверждение бюллетеня заняло часа два. Причем большую часть совещания Брежнев провел в истерике.
Это был День работников уголовно-исполнительной системы. Я позвонил Мишане и сказал, что заеду за подарком для министра юстиции. Интересно, что он ему подберет? Платиновые наручники? Или ограничится запонками?
Заседание закончилось, и в моем кабинете остались только Лена и Димка.
– Завтра бюллетень будет в Центризбиркоме, – объявила Лена. Она сидела на моем диване и покачивала ногой.
Почему она не берет деньги у отца? Хочет в европейских традициях сама сделать себе карьеру? А может, доказать папаше, что она не хуже его? Вот это у нее вряд ли получится. До папаши ей, конечно же, далеко.
– Какие предложения? – поинтересовался Димка.
– Занести деньги председателю. – Других предложений у меня не было. – Написать заявление и сдать новый бюллетень.
– С развернутой характеристикой Владимира Викторовича, – подхватила Лена.
– Так и сделаем, – согласился Димка.
– Что у нас во вражеских штабах? – спросил я.
– Во вражеских все под контролем, – ответила Лена. – Проблема в школе.
– Мальчики перестали обращать внимание на девочек? – Димка изобразил на лице ужас.
– Ага, – подхватила Лена, – поэтому они раздобыли патроны и начали стрелять в музее из нашей винтовки.
Только этого мне не хватало.
– Боевыми?
– Боевыми. – Лена кивнула. – Но, слава богу, только в потолок.
– Езжай в школу. Хотя это больше вопрос к администрации. Пусть получше следят за боевым оружием. А если бы у них пулемет был? Чапаевский?
– Или танк? – предположил Димка.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – Лена постучала по столу.
Потом я поехал в Министерство юстиции, а Лена – в школу.
Приехала Даша.
У нее в телефоне я записан как «вредина». И у нее правда есть отрывной календарь. И она действительно отмечает все эти праздники.
Надо сделать ей подарок на какой-нибудь День народонаселения. Купить квартиру.
Или машину на День работников ГАИ.
Даже поручил секретарше узнать, когда он будет. Оказывается, в июле. Не скоро.
Мы оставались на ночь в «Паласе».
Днем ходили обедать.
Я выучил штук пятьдесят скороговорок.
Она слушала нашу попсу.
Она ела все подряд, вне зависимости от калорий.
В Швейцарии случился снежный обвал. Я посоветовал Ладе не кататься. Она обещала, что не будет, но наверняка катается.
Лада должна была вот-вот прилететь. Домработница накрыла завтрак для нас двоих.
Я стоял перед зеркалом и разглядывал новую морщину под левым глазом. Лада предлагала втирать в нее крем. Думаю, это бесполезно. Хотя почему бы не попробовать.
Она же предложила сбрить бакенбарды. Потому что бакенбарды у меня стали с проседью.
Лада позвонила из аэропорта.
– Дорогой, ты во сколько выходишь из дома?
– Дождусь тебя и сразу поеду, дорогая.
– Ну ты езжай тогда и меня не жди. Я к Ларчику хочу заехать прямо сейчас. А мы с тобой увидимся вечером.
Я повесил трубку. Втер под глаз еще одну порцию крема. Улыбнулся своему отражению, отчего морщины стали похожи на кратеры, если их фотографировать из космоса. Велел домработнице убирать завтрак. Набрал Ладин мобильный.
– Лада, а ты считаешь нормальным общаться с Ларчиком, если я тебя просил этого не делать?
– Дорогой, не начинай. Я считаю, что есть твои отношения с ее мужем и есть мои с ней.
– Но ее муж должен не мне, а нашей семье. К которой ты имеешь непосредственное отношение.
– А она-то тут при чем? Не она же брала у тебя эти паршивые деньги?
Лада орала в трубку, перекрикивая объявления о прилетах самолетов.
– На эти паршивые деньги он покупает ей цацки и шубы! А ты приходишь домой и мне про них рассказываешь! И эти паршивые деньги я, между прочим, зарабатываю! А если бы мне захотелось куда-нибудь деть пятьсот восемьдесят тысяч, я бы придумал что-нибудь получше, чем бриллианты для толстозадого Ларчика!
– Ты все сказал?
– Я буду занят вечером!
– Не сомневалась!
– Давай!
Я вытер остатки крема с лица. Главное – продержаться еще лет десять. А там уже что-нибудь изобретут. Для вечной молодости.
21
Сдохла моя акула.
Этого я меньше всего от нее ожидал.
Валялась на дне аквариума, запутавшись в водорослях, как пустая бутылка в кустах.
Даша сказала – от одиночества. Что знает Даша про одиночество?
Женский ум – это интуиция. На уровне подсознания.
Потому что в сознании женщины бывают редко.
В кабинет ворвалась Лада. Устроила сцену ревности. При Даше.
Видимо, отметили у Ларчика ее приезд. Нет, абсолютно трезвая. Ах да, пост.
Выглядела она отлично. Отдохнула и загорела.
Вообще Лада мало изменилась с тех пор, когда мы с ней познакомились.
Это была единственная женщина, чья внешность производила на меня сильное впечатление всегда.
Хорошо, что она не наговорила гадостей Даше. Почти не наговорила.
Даша вовремя выскочила из кабинета.
Вечером Даша не перезвонила. Она поехала с подругой по магазинам и, видимо, увлеклась…
Мы ужинали с Димкой и Саней.
В «Базаре», в Жуковке.
Между столов бегала Санина собака. Как всегда, собирая для нас девиц.
Почему все девушки так любят этих маленьких глупых собачек?
Вообще-то надо же им чувствовать свое превосходство. Хоть над кем-то.
Я взял ризотто с грибами и белое вино.
– Как ризотто? – поинтересовался Димка.
– То, что надо. Кстати, рис абсорбирует алкоголь.
– Да? Важная информация.
– Запиши.
– А я вообще отказался от хлеба, – сообщил Саня и кинул собаке кусок хлеба размером с ее голову. Она набросилась на него, словно не ела три дня.
Подошла Таня Мелконова, хозяйка ресторана. Возмутилась, почему не покормили собаку. Пришлось заказать собаке мясо в специальной миске.
– И перед едой обязательно съедаю яблоко, – продолжал Саня.
– Зачем? – поинтересовался Димка.
– Расщепляет жиры.
– А я на белковой диете сижу. Только белки. В любых количествах. Уже на три килограмма похудел!
– За сколько? – Я покосился на Димкин живот.
– За восемь дней.
Сомелье принес вторую бутылку.
– А у меня Ладка пост соблюдает. В жесткую.
– Я в прошлом году сладкое не ел. Весь пост. Тоже, кстати, прилично похудел, – Димка задумался, – килограммов на шесть, по-моему.
Собаку поймала девушка за соседним столом. Взяла ее на руки и целовала в мокрый нос.
Саня смотрел на нее с таким выражением, будто сейчас расплачется от умиления. Если бы этот взгляд он не оттачивал при мне еще лет пять назад, я бы в него поверил.
– Как у тебя-то? – спросил я Димку.
– Да… Теперь ремонт надоел, и у нас новая тема.
– Замуж?
– Ребенка. Ей уже столько лет, и все такое, и надо определяться, и я ей обещал…
– Да… Может, сигары возьмем?
Нам принесли хумидор. Я взял Davidoff Grand Cm.
– Сейчас еще с женой на лыжах уедем кататься, вообще такое начнется! – Димка выбрал Cohiba Robustos.
– Так ты ее с подружкой отправь куда-нибудь. На шопинг, в Милан. Или лучше в Лондон, – посоветовал Саня.
– Не хочет. Говорит, что без меня больше никуда не поедет.
– А ты ей сроки определи. Скажи: дай мне год. И я обещаю тебе в течение года развестись.
Димка посмотрел на меня с сомнением.
– Конечно, – поддержал Саня. – А где год, там еще полгода. Итого – полтора года спокойной жизни.
Девушка с пластмассовыми губами диктовала Сане свой телефон.
Собака, уже никому не нужная, одиноко поскуливала под столом.
Лада снова закатила скандал.
Кто-то ей сказал про Дашу. Хотя, может быть, она имела в виду Рыжую. А может быть, радиоведущую?
Она точно знает, когда я бываю в «Паласе» и сколько времени я там провожу.
Откуда?
Я клялся, что все это неправда. Я обвинял ее в том же самом, я обижался, я кричал.
Лада была расстроена. Она потребовала, чтобы мы сейчас же поехали в магазин поднимать ей настроение.
Настроение моей жене поднимали только бриллианты, каратностью от трех.
Поели в новом ресторане ее подруги и приехали домой.
Начали целоваться еще в лифте. Она зажала мне рот рукой, когда я спросил ее про пост. И воздержание.
Мы даже не дошли до спальни.
– Скажи, что у тебя никого нет, кроме меня! – прошептала Лада, сдирая с меня брюки.
