Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству
И может быть, каждый из нас расплачивается за ошибки всего человечества, а не только за личные или ошибки своих предков. Поэтому наш мир так несовершенен и очень часто подл. И есть ли высшая справедливость?
Вполне вероятно, что такого понятия в природе не существует. Есть законы природы, законы физики, химии, гармонии, а понятия справедливости в нашем мире просто нет. И, грубо говоря, в нашем мире все поровну.
Тишину разорвал звук мотора.
– Машка, ты где? – Тонька кричала с таким отчаянием, словно уже и не надеялась увидеть ее живой.
Марья вздрогнула. Она так и не сдвинулась с места.
– Идите сюда. Я на лавочке.
– Слава богу, ты жива, здорова, – причитала Тонька.
Печкин озабоченно разглядывал Машку и хмурил брови. Ему не нравилось выражение лица Сергеевой. От былой неукротимости не осталось и следа.
– Жива – да, а вот насчет здоровья у меня сомнения, – вздохнула Мария. – Я вам сейчас все расскажу, но в дом не пойду, что-то не хочется мне в дом.
Печкин опустился рядом с Машкой на лавочку и буркнул: «Рассказывай».
Когда повествование Марии закончилось, Печкин стремительно ринулся в дом, пробыл там минут пятнадцать, вернулся, и ни слова не говоря, побежал к калитке. Минут черед двадцать он скомандовал:
– Поехали к Ольге. По дороге поговорим.
Во время этого блиц-осмотра Машка выразительно, то краснея, то бледнея, описывала Антонине свои чувства, особенно напирая на мистическую помощь Гришки. Она чувствовала себя сказочницей, случайно попавшей в компанию людей, занимающихся горячими новостями планеты, и никак не могла добиться ответной реакции от Тоньки.
Маша ждала, что Антонина поддержит и уверит бедную страдалицу в том, что Гришка действительно помог ей, что Александрова верит в невероятное и мистическое спасение Марьи таинственным духом Вольского.
Но Тонька только хмурила брови, бросая косые взгляды то на небо, то на чудом уцелевшую Марию. Александрова молчала, справляясь с нахлынувшими эмоциями и стараясь не заплакать.
По телу ее, начиная с кончиков пальцев ног и заканчивая макушкой головы, то и дело пробегали мурашки, вызывая своей активностью некоторую дрожь и подергивание в членах.
Тонька порывалась ободрить Марью и выказать той какую-нибудь внятную и утешительную истину, благодаря которой Сергеева почувствует себя спокойнее и увереннее. Но никаких таких благолепных истин в голову не приходило.
– Главное, ты жива. Надо ехать. Маш, вставай. – Тоня протянула руку Марии, но Сергеева раздраженно отмахнулась.
– Что я, по-твоему, встать сама не смогу? Я уже в порядке. Но за руль я сесть боюсь, голова еще кружится.
Печкин сел на лавочку рядом с Марьей.
– Я уже вызвал своего партнера, еще когда сюда ехали, он уже подъезжает; ты отдашь ему ключи от машины, а он доставит твою машину по адресу. Я вас отвезу сначала к Олечке, а потом развезу по домам. И дома сидеть, Маш, я к тебе обращаюсь. А вот и он. Илья, мы здесь! – Печкин взмахнул рукой, и молодой человек скульптурной лепки направился к компании.
– Илья, работаю вместе с Анатолием, – он обратился к Марии, взглянув рентгеновским взглядом, и тут же задорно ей улыбнулся.
Машка встрепенулась и покраснела. Илья ей понравился.
Только плохо, что выглядит она не лучшим образом. Косметики – ноль, лицо – зареванное и блузка наверняка грязная.
– Мария, – она протянула руку. Илья взял ее ладошку и поцеловал. Настроение Марии стремительно повышалось.
– Тоня, – спокойно представилась Александрова, такой типаж ее не волновал.
Печкин дождался окончания церемонии знакомства.
– Так, Илья, мы уезжаем, но ты мне нужен на пару слов. А потом надо разобраться с машиной Марии, доставить ее по адресу. – Анатолий Михайлович поманил за собой Илью, и они направились в дом.
– Симпатичный мужик, – вздохнула Машка.
– Ага, но мне нравится другой тип красоты, – уважительно ответила Тоня.
– Ясно, тип твоего мужа, да?
– Точно, лучше его нет на свете, – безмятежно мурлыкала Александрова. Лучше ее Вовочки уж точно никого быть не может. Он благородный, умный, добрый, красивый и ответственный.
Машка имела свое представление о красоте и в полной мере оценила преимущества нового знакомого.
Глаза светлые, то ли синие, то ли зеленые. Кудри черные и длинные. Плюс накачанные мышцы.
– Мне кажется, есть, и мы его только что видели.
– Это все строго индивидуально, – назидательно заметила Тонька, – но ты ему точно понравилась. Интересно, что дальше будет? Роман с большой буквы?
– Дальше будет больница, где Галкина лежит. Как ты думаешь, обнаружил здесь что-нибудь Печкин?
– Точно обнаружил. Вот и поволок Илье показывать свои находки, но мы его разговорим, не волнуйся.
Они переглянулись и засмеялись. В это время мужчины вернулись из дома.
– А водичку попробовать не желаете? – ехидно осведомилась Марья. – Водичка не простая, волшебная прямо-таки. Хочу вам кое-что продемонстрировать.
Группа направилась к бочке.
– На вид ничего особенного, – неуверенно выговорила Тонька.
Печкин и Илья сохраняли невозмутимость.
– Дай руку, – приказала Машка, схватила Александрову за правый рукав и силком опустила в воду.
Через секунду четверо исследователей пристально рассматривали результат эксперимента.
Разница между правой и левой дланью Тоньки была разительной. После омовения правая кисть подопытной сияла молодостью и косметической безукоризненностью. Левая смотрелась гораздо печальнее.
Экспериментаторы застыли.
Антонина встрепенулась и опустила в бочку левую кисть. Эффект был мгновенным и ошеломляющим.
– Сон в руку, – защебетала Тонька. – Чудеса. Надо бы продолжить опыт. Хочу омолодиться полностью. Маш, давай по очереди, а?
– Никаких очередей. Сначала я возьму пробу, а потом уж будете опыты производить, – хмуро заметил Печкин. – Мало ли что в этой воде намешано, не советую я вам напролом идти.
– Ага, пока суть да дело, водичка исчезнет, а я так и останусь старой, только руки будут юными и чужими. Ни за что!
Тонька решительно умылась водой.
– Отворачивайтесь все, а еще лучше – уйдите в сторонку, я в бочку полезу. – Она грозно уставилась на мужиков.
Те пожали плечами и потихоньку ретировались.
Тонька мгновенно разоблачилась до белья и с трудом угнездилась в волшебной таре. Повертев головой, она с помощью Машки выбралась наружу.
– Ну как?
– Офигительно. Я тоже полезу.
Через две минуты подруги бодро обсуждали собственные изящные формы. Немного обсохнув, они оделись и позвали мужчин.
Печкин набрал воды в пластиковую бутылку и скомандовал:
– Все, едем. Маш, отдай ключи Илье и расскажи, где оставить твою машину.
– Хорошо.
Сергеева и ее любимый типаж стали горячо обсуждать дорогу и адрес, хотя такая тема и не предполагала столь бурного объяснения. Но у Марьи никогда не получалось по-другому. Если человек ей нравился, то эмоции выходили из-под контроля и начинали бушевать вокруг собеседника. Илья наслаждался. Просто чудо, а не девушка.
– Поехали, Маш. – Печкин переминался с ноги на ногу.
– До свидания, Илья. – Маша протянула руку на прощание.
– До скорой встречи, – с нажимом ответил он и крепко сжал ее ручку.
– До свидания, – легко попрощалась Тоня и направилась к машине.
Илья внимательно смотрел вслед удаляющейся троице. Он вышел на дорогу и следил за тем, как дружная компания рассаживалась в автомобиле. Как только машина скрылась за поворотом, Илья отвернулся.
Наглая жирная ворона каркала пронзительно и нахально. Такого наплыва чувств он не испытывал уже давно. Сердце билось как сумасшедшее. «Надо успокоиться и заняться делом», – решил Илья, пригладил рукой волосы и отправился в дом. Необходимо было проверить все предположения Печкина и кое-какие собственные мысли.
С утра в конторе было тихо. Телефон молчал. Лерочка возилась с кофеваркой. Менеджер Андрей копался в Интернете. Бухгалтерши еще не было. У нее, единственной в конторе, был свободный график. Илларион мрачно поздоровался с сотрудниками и отрывисто бросил в сторону секретарши.
– Кофе сделай, Лер.
– Сию секунду, Илларион. – Она бросилась за чашкой к тумбочке, по дороге смахнув увесистой нижней частью тела все бумаги с низкого столика.
Так было задумано с самого утра. Валерия Васильевна Огурцова решила нанести внезапный и сокрушительный удар по хрупким визуальным рецепторам мужественного шефа и использовать для этого все свои щедрые женские прелести. Черная обтягивающая юбка задиралась неприлично высоко, а фасончик блузки был скопирован с Бриджит Джонс. В фильме даже обворожительный Хью не устоял перед мисс Джонс. Куда ж деваться шефу?
– Лера, бумаги упали, подними, – Илларион с ненавистью уставился на Лерочку.
– Всенепременно, Илларион Егорыч.
«Разозлился. Почему? Я ж не голая, в самом деле. Господи, да он меня ревнует! Вот оно в чем дело! А я-то дура, сразу и не сообразила. Пупсик мой, прощаю тебя. Ладно, завтра приду в джинсах».
