Юля Лемеш - Убить эмо
– Этот придурок лагерный вместо четырех уже взвешенных бананов запихал в кулек так много, что этот гребаный полиэтилен порвался прямо на кассе. А он развозбухался, мол, пакеты некачественные. Привлек ненужное внимание…
– Нечего было в коробку от дешевой зубной пасты крем для ног совать, – в ответ злобно ругался Вайпер.
Поливая гладкий пол подсолнечным маслом, выхваченным из корзины зазевавшегося ночного покупателя, добытчики еле унесли ноги. И теперь Вайпер не желает дальше водить дружбу с таким криминальным элементом, как Танго.
– Жрачку схавал, ту, которую в первый раз притаранили, а теперь такой честный стал, офигеть! Просто Святой Пантелеймон! Гадюка и есть гадюка! Государство надо обувать. Я всегда говорю, что у нас с государством обоюдные сексуальные отношения. Оно – меня, я – его. Все по‑честному.
– Это был не государственный магазин.
– Какая, на хрен, разница? У меня со всеми такие отношения. Кроме тебя, конечно. Кстати, у тебя сотней разжиться нельзя?
Сотню я ему дала, пускай питается. Вайпер скромно дождался убытия Танго и намекнул, что он голоден, как зимний волк.
– Щас запою! – Этого даже я выдержать никак не могла.
Пришлось разогревать щи и котлеты.
– А где макароны? Или картошка? Суй в микроволновку. И сырком их, сырком посыпь. А кетчуп у вас есть? А что у нас к кофе? Как я тебя люблю, Стасечка. Давай поженимся?
– Вайпер. Ты ошибся с объектом. Тебе придется жениться на моей маме.
Сыто рыгнув, Вайпер скучно оглядел нашу несимпатичную кухню. И отказался от намерения связать себя узами брака с моей мамой.
– Хотя как теща она будет ничего.
Вечером я, стараясь как могла, пересказала все это Кириллу. Он не сумел оценить юмор грабежа магазина. Ему было непонятно, как можно остаться без денег и пищи. Он ни разу не был в подобной ситуации. И надеялся, что никогда не будет.
* * *
Весна требовала реакции на свои климатические старания. И мне показалось глупостью сидеть вечерами дома. Разговаривать и целоваться можно где угодно, хоть на набережной. Главное – одеться потеплее.Кирилл поворчал немного, но после первой прогулки начал входить во вкус от ежедневных открытий. Коварный город манил нас своими удивительными таинственными улицами. Изобилующими вымирающими домами с неповторяющиеся фасадами. Которые казались еще более привлекательными от того, что мы знали наверняка их скорую неминуемую массовую кончину. Быстрота изворотливых застройщиков, выгрызающих самые окупаемые районы, нарастала с каждым скачком цен на квадратные метры.
А мы наслаждались видом архитектурных покойников, которые даже не знали, что уже обречены. И фотографировались на их фоне по принципу «я и памятник».Я заново открыла приевшиеся с детства достопримечательности. Мы наперебой восхищались гордой нищетой уютных гулких дворов. И целовались, отмечая каждый удачный момент встречи с городом. А потом возвращались домой к Кириллу, наскоро перекусывали, и я нехотя удалялась к себе. В опостылевшую негостеприимную квартиру.Скандал был затяжным. Даже Митька это понял и горестно разревелся.
– Ты когда прекратишь приходить домой на ночь глядя? Я запрещаю тебе возвращаться позднее одиннадцати!
Вспомнив наставления Кирилла, я не стала отбрыкиваться от маминых нападок и молча улыбалась самой счастливой из улыбок.
– Ты бы слышала, что про тебя говорят! Потаскуха!
– Мама, а когда вы с папой познакомились, какая ты была?
Митька с интересом смотрит на маму. Он даже перестал плакать.
– Стася, мама была молодая? – удивляется он такому невероятному предположению.
Пора делать ноги. Мама прытко настигает меня в коридоре и хватает за шиворот. Улыбаться поздно.
– А чего вы тут делаете? – спрашивает папа, ударив меня дверью.
Теперь на лбу будет шишка.
– Не плачь, до свадьбы заживет, – попытался успокоить меня папа, отчего лицо мамы стало сиреневым:
– Свадьба? Кому она такая нужна? Дай бог если в подоле не принесет! Ты на руки ее посмотри! Все резаные! Наркоманка проклятая.
По ее мнению, мои давно зажившие шрамы могут означать новый изощренный метод поглощения наркотиков.Пока на меня орали, я преспокойно думала о своем.Поразительное ощущение падать в пропасть, когда твоя рука случайно касается его руки. Три секунды полета, приближающего к раю. Ангел, где ты потерял свои крылья? Какими они были? Я верну их тебе, и мы полетим вместе. Куда? Да какая разница.Какая пошлятина. Я стала пошлой изнутри. У меня от любви поросли пошлые мысли. Кошмар!Когда‑то случится первый раз. Как это будет? Больно? Стыдно? Как себя вести? Вдруг я покажусь ему неловкой? Просмотры порнушки и советы подруг не помогут вести себя правильно. Если делать так, как в порно, он подумает, что я развратная и у мня кто‑то был до него. А подруги твердят, что нельзя лежать как колода. Мальчикам это не нравится.Тут я подумала, что если это событие случится у меня с Кириллом, то пусть он и старается, чтоб все прошло хорошо. А что, если и он в этом вопросе ничего не понимает? Вот засада.Тут до моего слуха донеслось брюзжание мамы:
– Ты не знаешь, где она шатается. А я знаю! Милые люди – уже кто‑то донес, приукрасив грязью собственных измышлений.
– Он наркот. Про которого сестра рассказывала.
– Ну ни фига себе! Как компьютеры хапать, так первая… – возмущаюсь я наглостью директрисы.
– Не сметь! Твоего любовничка прислали к нам на лечение. Он сначала в клинике в Швейцарии лечился, а потом – к нам. В культурный город. Чтоб соблазнов поменьше.
– Мама, ты что, совсем охренела? Кирилл не наркоман и никогда им не был. Он и в Швейцарии не был. И в нашем, блин, культурном городе наркотиков завались, хоть жопой ешь. Так что неувязочка!
– Он ей совсем мозги запудрил! Она под его дудку пляшет!
– Уймись! – Это папа решился подать голос в мою защиту.
– Они оба наркоманы! – ошеломленно догадалась мама, вытирая подолом зареванное Митькино лицо.
– Ага. А еще мы вчера сообща изнасиловали статую в городском парке!
– Как? – подключился к разговору удивленный Митька.
– Не слушай. Я шучу. У тебя жутко шутливая сестра. Привыкай.
– Папа, как изнасилуют статуй? – не унимался любознательный ребенок.
– Вот видишь, чему она учит твоего сына? Некоторое время я переодевалась, слушая, как ругань переживает все мыслимые стадии.
– Я его даже не люблю, – сообщила я в сторону кухни.
– Ну и дура, – пожав плечами, парировал папа.
– Скажи ей, что хватит ко мне придираться. Я теперь нормально учусь, и все такое.
– Про все такое передам непременно. Но возвращаться лучше пораньше, а то она волнуется.
Если бы дело было в родительском беспокойстве, вызванном любовью к собственному ребенку, я бы попробовала измениться. Но тут дело в другом. Тетка, которая является авторитетом для мамы, гонит пургу на Кирилла.Это что‑то новенькое!
* * *
У меня на время все вылетело из головы. Забылась грызня с мамой и ее нелепые подозрения насчет наркотиков.Кириллу пришлось уехать. Прямо в школу приехала ментовская машина и увезла его без всяких объяснений. Его, словно преступника, прямо с урока забрал милиционер, одетый по форме.Одноклассники поглядывали на меня. Кто злорадно, кто с сочувствием. Но всем им было любопытно, как я стану реагировать. Не дождетесь!Впервые у меня возникло желание сохранить лицо. Это были мои, и только мои эмоции. Я чувствовала себя шпионом в тылу врага. Чуть обозначишь расстройство, тебя сразу поставят к стенке и – «заряжай, пли!». Начнутся искренние и лицемерные соболезнования. Лучше сделать вид, что давным‑давно была в курсе такого поворота событий.Ирка, та просто наглела на глазах. Она забыла, где находится, откинулась на спинку стула и торжествующе разглядывала меня, словно прикидывала, с чего начать. Съесть, что ли, собралась?Делая вид, что прилежно списываю непонятные формулы с доски, я тревожно думала, что стряслось и когда Кириллу удастся мне позвонить? И вернется ли он обратно? И куда его повезли?Блин, никакой информации!На перемене наиболее активные подкатили с соболезнованиями. Будто Кирилл помер у всех на глазах. Будто я теперь вдовица безутешная. Не в состоянии произнести хоть слово, я скрылась в туалете и набрала его номер. Абонент недоступен. Следующая попытка. Вне зоны. Как это мило. Деньги дерут, а зона все «вне».Хотелось свалить домой. Мимоходом заглянув к тетке Кирилла. Которая все врет и меня не любит. Ну и черт с ней, что не любит, не жениться же нам в самом деле. Главное – узнать, куда делся Кирилл. Но потом я подумала, что ему наверняка не понравится такая суета. Быть может, он сейчас войдет, сядет рядом, и снова все будет как раньше. Он преспокойно вернется, а я в это время буду метаться по всяким нелюбезным теткам.Высидев еще один урок, я снова ринулась в сортир.
– Понос на нервняке продрал! – насмешливо подколола меня Ирка.
