Эмилия Прыткина - Темная сторона Солнца
– Хм, ну, не знаю. В мастерской прохладно, а мне нужно обнаженное плечо. Да и как-то некрасиво предлагать тебе такую работу.
– Ну, если только плечо, то я согласна.
Он внимательно взглянул на меня, нежно взял за подбородок и повернул голову. От прикосновения холодных, пахнущих табаком пальцев мне стало зябко и немного страшновато.
– А у тебя идеальный профиль.
– Так что, пойдем?
– Ну хорошо. Погоди, я только предупрежу Араика, что мне больше не нужна натурщица.
Он побежал в институт, а я осталась его ждать. Правильно ли я сделала, согласившись позировать ему? Не сочтет ли он меня слишком легкомысленной и доступной? Не воспользуется ли случаем, чтобы поступить со мной так, как он поступил с Дианой? У меня не было ответов на эти вопросы, но я твердо знала одно – теперь я буду бороться за свою любовь.
В помещении было холодно. Сергей включил керосинку, два маленьких обогревателя со спиралями, но все равно этого было мало, чтобы обогреть просторную мастерскую отца Кристины. Я села на деревянный брус, повернулась и обнажила плечо. Он закрепил ватман на мольберте, вытянул вперед руку и прищурился, вымеряя пропорции.
– Отлично, так и сиди. Если будет холодно – говори сразу. Еще не хватало, чтобы я заморозил такую красавицу. Постарайся не двигаться.
– Я скажу, – улыбнулась я и замерла.
В мастерской царил бардак, свойственный людям творческим и не очень аккуратным. На полу валялись листы ватмана с наспех сделанными набросками, тюбики с красками и банки с гуашью, кисточки, измазанные краской тряпицы, точилки, стружка от карандашей. Вдоль стены стояла пара картин, написанных маслом. На одной были изображены горы – излюбленная и порядком избитая тема армянских художников, на другой – улыбающаяся Диана. От ее вида мне стало не по себе.
– Слушай, а ты ушел от Дианы насовсем?
– Угу. Не верти головой, пожалуйста. И не сутулься. Тебе не холодно?
– Нет.
– А ты не хочешь к ней вернуться?
– Нет. Ты опять вертишься.
– Хорошо, больше не буду. А если она попросит тебя вернуться, если очень-очень сильно попросит?
– Я не вернусь. Мне стыдно перед ее родителями, но было ошибочно полагать, что у нас что-то получится.
Сердце мое возрадовалось. Он не вернется к этой одноглазой кривляке! Никогда не вернется. Мой любимый никогда не вернется к ней!
Он сделал несколько набросков и щелкнул пальцами:
– Ну вот и все. Спасибо тебе.
– Можно вертеть головой? – улыбнулась я, клацая зубами.
– Ага, погоди-ка. – Он приблизился ко мне и сжал руку. – Ты совсем замерзла. Лусо, Лусо, я ведь просил не молчать, если тебе будет холодно. – В его голосе послышались нотки укоризны.
– Искусство требует жертв, так кажется?
– Нет, не так. – Он покачал головой и стал растирать мои руки, дыша на них и массируя пальцы. – Если хочешь, могу налить тебе рюмочку коньяка – исключительно для согрева.
– Давай.
Я никогда не пила ничего крепче вина. Коньяк не только согрел меня, но и развязал язык. Сергей тоже выпил рюмку, мы сели рядышком.
– Знаешь, мне сейчас очень сложно. – Он закурил сигарету и протянул мне: – Будешь?
– Мне всю жизнь сложно. – Я жадно затянулась и выпустила в потолок струйку дыма.
– А тебе-то чего?
– Ну, мои родители умерли спустя месяц после моего рождения. Нас с сестрой, кстати, у меня есть сестра-близнец, разделили между братом и сестрой, и я, как всегда, влипла в дерьмо.
– У тебя есть сестра-близнец? Как интересно, а где она учится? Вы похожи? Вот бы на нее посмотреть!
– Она учится в Москве, но мы не общаемся. Так сложилось. И я не хочу говорить об этом.
Мне не хотелось посвящать его в наши семейные тайны. Может быть, потом, когда-нибудь… Я хотела просто сидеть рядом, плечо к плечу, пить коньяк, курить и слушать его – слушать бесконечно долго, целую вечность…
– Давай лучше ты что-нибудь о себе расскажешь.
– Да у меня ничего интересного. Братьев-близнецов нет, денег нет, родителей нет. Я из детского дома. Отец Кристины для меня как родной, это он посоветовал мне жениться на Диане.
– Ты любишь ее?
– Она неплохая девушка, вот только несамостоятельная. Если бы не ее отец, может, мы и были бы вместе, а так…
Нехорошее подозрение закралось мне в душу. Неплохая девушка… Были бы вместе…
– А если она уйдет от отца, ты согласишься жить с ней?
– Кто уйдет? Диана? – Сергей откинул голову и захохотал: – Лусо, не смеши меня. Через месяц он подыщет Дианке нового мужа. Хочешь еще коньяка?
– Хочу. – Я опрокинула рюмку и посмотрела на него с надеждой. – А если он не найдет ей жениха, если придет и скажет, что хочет, чтобы ты вернулся, ты вернешься?
Он удивленно приподнял бровь и почесал подбородок.
– Лусо, а почему тебя это так интересует?
– Просто. Мы ведь вроде как друзья.
– Именно, друзья. – Он обнял меня и положил голову на плечо. – Знаешь, Лусо, мне так хорошо сидеть с тобой здесь, пить коньяк и не думать ни о чем. Ведь у меня нет ни копейки, надо искать новое жилье, потому что я не могу вечно жить у своего друга. С моей профессией в этой стране я вряд ли когда-нибудь заработаю деньги, заведу семью. А мы так славно сидим с тобой, правда, Лусо?
– Правда, – согласилась я, прижимаясь к нему.
Я совершенно потеряла счет времени. Мы выпили бутылку коньяка и выкурили все сигареты. Пил в основном он, мне же хватило пару рюмок, чтобы забыть обо всем. И лишь когда мы вышли на улицу и я увидела черное ночное небо – испугалась.
– Который час?
– Девять.
– Господи, родители меня убьют! Я сказала, что задержусь в библиотеке, но не настолько же.
– Так позвони им, скажи, что уже едешь.
– АТС не работает, когда нет света.
– А-а-а, точно. – Сергей хлопнул себя по лбу и пошатнулся.
От него пахло алкоголем, и я с ужасом представила, что от меня пахнет так же.
– Слушай, давай я отвезу тебя домой, скажу, что мы вместе занимались в библиотеке.
– Нет, не надо, я лучше сама, ты только доведи меня до остановки. Я возьму такси.
– Я боюсь отпускать тебя одну, кажется, ты немного перебрала.
– Не бойся, поверь, если ты поедешь со мной, будет намного хуже.
– Хорошо, но я провожу тебя.
Поддерживая друг друга, мы дошли до остановки.
– Мне было так хорошо с тобой, – улыбнулся он, проведя тыльной стороной ладони по моей щеке.
– Мне тоже, – прошептала я и… поцеловала его в щеку.
Он обнял меня и прильнул к моим губам. Я ответила на его поцелуй, сначала робкий, потом все более настойчивый.
– Я люблю тебя, – прошептала я, когда он наконец-то отпустил меня.
– Я тебя тоже, Лусо. Давно люблю. До завтра, любовь моя.
По дороге я придумывала легенду: засиделась в библиотеке, не заметила, как пролетело время, потом не было транспорта, пришлось добираться пешком. Позвонить я не могла, потому что телефон не работает. Я вышла на квартал раньше, закинула в рот три мятные пластинки и побежала к дому в надежде, что, пока добегу, запах алкоголя выветрится. Возле подъезда я встретила Гора. Он нервно расхаживал взад-вперед и курил.
– Где ты была? Мы переволновались! Что-то случилось?
– Нет, я просто засиделась в библиотеке.
– Пошли домой, мама плачет, отец орет. – Гор бросил сигарету и поморщился: – Лусо, ты пила?
– Немного, не говори никому, пожалуйста.
– Я-то не скажу, но если отец унюхает – сама знаешь, что тебе будет.
Когда я вошла, папаша даже не шелохнулся. Гоар со слезами бросилась мне на шею, а он как сидел возле печки, так и остался сидеть. Я задержала дыхание, чтобы мать не догадалась, что я пила.
– Где же ты так задержалась? Садись, поешь, макароны еще теплые. – Гоар достала из серванта тарелку и вывалила на нее ком слипшихся макарон с тушенкой.
– Спасибо.
– Садись ближе к печке, что ты так далеко села, – заботливо предложила она.
– Да мне и тут хорошо, я пешком шла, вспотела. Представляешь, не было транспорта, пришлось добираться на своих двоих.
Я покосилась на папашу. Он молча смотрел на огонь, вороша кочергой угли.
– А мы уж и на остановку бегали с Гором, и к твоей однокурснице Рипсик ходили. Она сказала, что ты была на занятиях, а потом куда-то пошла.
– Я же сказала, что пойду в библиотеку, просто заработалась и забыла о времени.
– Ну, главное, что жива и здорова.
– Она пила, – невозмутимым тоном сказал папаша, поднял глаза и швырнул в меня кочергу.
Я не знаю, как мне удалось увернуться. Кочерга со свистом пролетела мимо моего виска и упала за спиной, задев плечо. Я выронила тарелку и сморщилась от боли.
– Артур, – прошептала Гоар, – что ты…
– Она пила, посмотри на нее! Ты что, не чувствуешь этот запах? А глаза, посмотри на ее глаза! – крикнул он, вскочил со стула и одним прыжком очутился возле меня. – Где ты была, проститутка? – Его мощная пятерня сдавила мне горло так, что я чуть не задохнулась.
– Папа, отпусти ее, отпусти! – Гор ринулся мне на помощь и оттащил отца.
