Тереза Фаулер - Z — значит Зельда

Ты — самая лучшая из них, исключение по всем статьям, и я горжусь тобой. Пожалуй, сегодня на званом ужине я произнесу тост в твою честь. Хозяйка вечера — наследница какой-то косметической компании, которая наверняка не заметит эту иронию.

Пожалуйста, постарайся хоть раз не попадать в передряги.

С любовью,

Тильда и Джон пригласили нас погостить денек в их доме в Территауне. В последний раз мы видели их летом, вскоре после рождения ребенка. Тильда была усталой и раздражительной и все еще скептически настроенной по поводу нашего со Скоттом союза. Мы заметили это по ее внимательным изучающим взглядам — она будто анализировала каждое слово и каждый жест. Тогда мы провели у них мало времени, но достаточно, чтобы к новому визиту Скотт морально подготовился.

Подготовка началась с вина за обедом и продолжилась планомерным поглощением джина на протяжении всей поездки, в ходе которой он пел рождественские гимны, только изобретал на их мотив новые тексты.

— Надо было тебе их записать, — сказал Скотт, когда мы парковались на подъездной дорожке у дома Тильды. — Как там получилось на мотив «О, городок Вифлеем»? — Он замолчал, припоминая, а потом запел;

— Дары Рождества принесут благодать,И души наполнят теплом.И только язычникам их не видать.Вы нехристи, вам поделом!

— Что думаешь? — Я улыбнулась. — Может, устроить вечер рождественской музыки? Очень в стиле Джорджа Коэна. — Скотт схватил блокнот и начал записывать текст.

Тильда уже заметила нас и махала нам в окно.

— Мы можем заняться этим позже? — спросила я.

Скотт продолжал писать, не обращая на меня внимания, так что я выбралась из машины и одна направилась к маленькому кирпичному домику.

Мне открылось самое прелестное зрелище в мире — Тильда и ее полугодовалый малыш.

— Дай его мне, — попросила я, едва переступив порог.

В этот студеный безоблачный день запах яблок с корицей, томящихся на плите, наполнял домик уютом и атмосферой гостеприимства. Малыш тоже пах уютно — теплым молоком и розовым мылом. На мне была беличья шуба, и я распахнула ее, чтобы прижать младенца к себе. Его кожа была нежной, как бархат. Я прижалась носом к его мягкой шейке и глубоко вдохнула.

Старший мальчик Тильды, Джон-младший, жался к матери, стискивая в кулачке полу ее юбки — привычно длинной и непривычно степенной. Тильде еще не было тридцати, а она уже казалась женщиной средних лет.

— Ты же помнишь тетушку Зельду, — обратилась к сыну Тильда.

Мальчик покачал головой и попытался прикрыться юбкой как занавесом.

— У нашей няни сегодня выходной, — извиняющимся тоном пояснила Тильда.

— Это совсем не страшно, правда? — сказала я малышу, который весело загулил в ответ.

Тут вошел Скотт, все еще напевая рождественский мотив.

— Приветствую, Палмеры, — провозгласил он, горячо пожимая руку Джону.

— А вы двое не планируете? — спросил мой зять. — Когда нам ожидать кузена-Фицджеральда для наших парней?

Я подняла малыша над головой и поцеловала в животик, заставив его заливисто засмеяться.

— Не в ближайшее время, — ответила я. — Моя фигура мне понадобится еще на некоторое время. Джон Эмерсон, это режиссер и продюсер, подумывает снять меня в одной из своих картин.

— Что? — воскликнула Тильда. — Ты будешь сниматься в кино?

— А почему нет? Дома всегда говорили, что с моими талантами и внешностью я могу быть звездой. А Скотт только что закончил сценарий для Дороти Гиш — это сестра Лиллиан — и мы нынче вращаемся среди настоящих киношников.

Джон предложил нам раздеться и, принимая шубу и пальто, спросил:

— А как же книги? Я думал, они — твое призвание, Скотт.

— Будь у меня свой независимый капитал — возможно. Но мне надо оплачивать счета, а книги в этом — плохое подспорье.

— Если только это не книги Синклера Льюиса, — ляпнула я и тут же поняла, какую чудовищную ошибку совершила.

Скотт опалил меня гневным взглядом. К тому моменту все друзья Скотта успели рассказать нам, что новая книга «Главная улица» разлетается с прилавков так быстро, что магазины не успевают пополнять запасы, и с лихвой опережает наш «Рай». Хуже того, Льюис, как и Скотт, был из Миннесоты. Роман, который Скотт, наконец-то прочитав пару дней назад, объявил скучным и унылым, заявлял права на родину книги Скотта — на родину самого Скотта. А он всегда хотел быть любимым сыном своего края.

— Я жду ответа от очень влиятельного продюсера — главы «Юнайтед Артистс», — сказал он Джону, будто это могло впечатлить его и Тильду. — Тогда у нас будет десять тысяч, чтобы расплатиться с долгами и начать откладывать по чуть-чуть.

— Начать? — удивилась Тильда, которая вела Джона-младшего к разложенным кубикам. — А что случилось с деньгами, которые ты получил за рассказы? Мама писала, что, если верить Зельде, ты гребешь деньги лопатой. Много, конечно, должно было уйти на шубу…

— Ну же. Тильда, дорогая, — упрекнул Джон, — это не наше дело.

— Все нормально, — отмахнулся Скотт. — Мы же семья! Это правда, я заработал сказочные деньги, на которые мы сказочно погуляли.

— Просто деньги поступают нерегулярно, — пояснила я.

Тильда кинула на меня многозначительный взгляд.

— Вам нужно купить облигации. — Она забрала у меня малыша, хотя ни я, ни он еще не были готовы расстаться, будто вспомнила, какая я безответственная. — Детям нужен надежный, безопасный дом, а они нынче не дешевые. А хорошая няня запросит баснословное жалованье.

— Говорю же, мы пока не планируем детей.

— Но рано или поздно это случится…

— Твоя сестра права по всем статьям. — Скотт хлопнул меня по плечу. — Пора вести себя как взрослым людям. Больше никакого мотовства. Никаких откровенных сцен от Джона Эмерсона. Это же чудовищно непристойно — уж мы-то знаем. — Скотт очень правдоподобно нахмурился.

— Откровенных сцен? — забеспокоилась Тильда.

— Ну, не совсем, — откликнулась я, испепеляя Скотта взглядом.

Он устроил этот концерт не для Тильды и Джона, а для меня — наказывал за то, что я посмела упомянуть Синклера.

— Не могу представить, как бы я рассказывал друзьям в Сент-Поле, что моя жена — актриса! — продолжал Скотт. — Хотя, уверен, твой хороший друг Натан был бы отнюдь не против. — Я открыла было рот, но он жестом заставил меня умолкнуть. — Ну уж нет! На этот раз я буду тверд. Позвоню Эмерсону, как только вернемся. Подумать только, — заговорщицки обратился он к Джону, — ведь меня, к моему стыду, эта идея едва не увлекла так же, как Зельду.

— Едва? Да ты же сам все организовал!

— Дорогуша. — Скотт вытащил фляжку из кармана, встряхнул, проверяя, достаточно ли осталось, и допил джин под изумленными взглядами моей сестры и ее мужа.

— Скажи-ка, Джон, — перебил сам себя Скотт, — что у тебя есть в запасе? Я бы хотел наполнить фляжку на обратную дорогу.

— Мы не нарушаем закон, — фыркнула Тильда, но Джон выглядел не так уверенно.

И все же он промолчал, а Скотт никак не мог угомониться:

— Дражайшая женушка, посмотри на это чудесное маленькое существо в руках твоей сестры. Разве ты не хочешь себе такого же? Жду не дождусь, когда стану отцом.

Мы ругались всю дорогу до дома, а там Скотт первым делом позвонил Джону Эмерсону и сообщил, что я захотела радостей материнства, так что с кинокарьерой не сложилось. Само по себе это не было проблемой, потому что он не погрешил против истины. Я действительно не так уж мечтала становиться актрисой и действительно хотела ребенка. Меня просто приводило в ярость, что Скотт управлял моей жизнью вместо меня.

За безмолвную ночь и безмолвное утро наша и так небольшая квартирка съежилась до размера кабины лифта. Я обустроилась в углу дивана и забылась на страницах «Черной маски» — детективного журнала, который недавно выпустили в свет Джордж и Менкен. Скотт некоторое время делал вид, будто работает, а потом демонстративно надел пальто, шляпу и перчатки, явно ожидая, что я спрошу, куда он собрался. Я не спросила, и он возмущенно удалился.

Позднее позвонил телефон, и оператор соединил меня с секретарем Гриффита.

— Не могли бы вы передать мистеру Фицджеральду, что мистер Гриффит и мисс Гиш сочли сценарий не совсем подходящим? Пожалуйста, выразите ему благодарность за усилия. Мистер Гриффит будет на связи.

— Я ему передам, не сомневайтесь. Большое спасибо.

Скотт зашел, как раз когда я повесила трубку.

— Гриффит передал через своего секретаря, что ты не подходишь для того, чтобы писать им сценарий. Похоже, удача от тебя отвернулась.

Он невозмутимо стянул перчатки, снял пальто и оставил бесформенной кучей на полу. Шляпа все еще была на нем.