Тереза Фаулер - Z — значит Зельда
— Воистину, у меня было преимущество — я узнал вас по фотографиям в журналах. Но они не воздают вам должного, даже снимок в «Вэнити фэйр». Вам стоило бы сниматься в кино, а не писать сценарии!
— Почему бы не делать и то, и другое? — предложила я, тут же загораясь идеей, которая у меня на глазах обрастала новыми подробностями. — Мистер Гриффит, я Зельда, жена Скотта.
— Ну конечно!
Вскоре мне предстояло узнать, что мистер Гриффит — это тот самый Д. У. Гриффит, который вместе с Чарли Чаплином, Дугласом Фэрбенксом и Мэри Пикфорд недавно основал компанию под названием «Юнайтед Артистс». Он уселся рядом со Скоттом, и вскоре мы все впятером с головой ушли в обсуждение, которое в кои-то веки не имело никакого отношения к литературе.
Мы выпили еще коктейлей, послушали музыку, а потом начались танцы. Анита, сославшись на усталость, убедила Джона потанцевать со мной. Когда мы вернулись к столу, Скотта и мистера Гриффита там не было.
Час спустя Скотт вернулся один. Глаза его горели.
— Нам нужно идти, — сообщил он, взяв меня за руку. — Доброй ночи, Анита, Джон. Спасибо, что не дали Зельде угодить в какую-нибудь передрягу.
— Поговорим на следующей неделе, — отозвался Джон.
Скотт кивнул и потащил меня к выходу.
— Что случилось? — спросила я, едва поспевая за ним.
— Такси, — бросил он привратнику. — Что случилось? Случилась Дороти Гиш. Ей нужен новый фильм.
— А мистер Гриффит…
— Заплатит мне десять тысяч долларов, если я смогу написать подходящий сценарий!
Той ночью Скотт так и не лег, увлеченный новыми идеями. А я заснула с радостной мыслью, что здесь возможно все, может произойти что угодно, а обстоятельства меняются так стремительно и драматически, как никто в Монтгомери и представить не может. Девочка-южанка внутри меня все еще пыталась притормозить и подивиться на каждое событие. Но взрослая жительница Нью-Йорка, в которую я постепенно превращалась, не могла уделить этой девчонке свое время. Девчонка была провинциальной, незрелой и легкомысленной. И я была рада оставить ее позади.
Скотт взялся за дело с привычным рвением, и через две недели сценарий был готов.
— Давай пообедаем в ресторане, — предложил он, отодвигая штору и выглядывая в окно.
Центральный парк превратился в полуобнаженный лес, где тусклое золото постепенно уступало оттенкам темно-коричневого. Сверху простиралось стальное небо.
— Я узнаю, кто сейчас свободен и сможет составить нам компанию. Хватай пальто — отправимся в то ирландское местечко на Бродвее, где подают пастушью запеканку.
Он захотел пойти пешком, уверяя, что после добровольного затворничества ему нужны свежий воздух и движение.
— Ты же знаешь, у меня слабые легкие, — пояснил Скотт.
Я не знала. Я знала только, что на улице пронизывающий ветер вцепился в мою юбку, принялся колотить по моему шерстяному пальто, так что у меня перехватило дыхание и закапало из глаз и из носа. Пока мы шли, я то и дело промокала перчатками глаза, надеясь, что тушь не расчертит полосами мои щеки.
Когда мы зашли в вестибюль ресторана, я выдохнула:
— Слава Богу! Еще немного, и у меня глаза покрылись бы коркой льда.
Внутри, в дальнем конце бара, нас ждал Ладлоу. Его щеки раскраснелись, вокруг шеи был повязан шарф.
— Привет, Ладлоу! — поприветствовала я его. — Ты похож на Ганса Бринкера.
— А ты, видимо, в растрепанных чувствах, хотя все равно прекрасна. Признавайся, Фитц тебя поколачивает?
— Он меня пытает. Потребовал, чтобы мы шли сюда пешком.
— Ах ты дикарь! — воскликнул Ладлоу.
Скотт жестом предложил мне последовать за метрдотелем.
— Эти южане — такие неженки, — сказал он. — На севере в людях воспитывают стойкость.
— Мне не нужна стойкость, мне нужна вилла на Карибах. Да, Луд? У меня должна быть вилла.
— И новый муж.
— Что тебе нужно, — усмехнулся Скотт, когда мы сели за стол, — так это шуба. По щиколотку, думаю, из горностая. Или выдры?
— О-о-о, точно, именно это мне нужно!
— Что он продал на этот раз? — поинтересовался Ладлоу.
— Пока еще ничего, — вздохнула я.
— Эта женщина в меня не верит. — Скотт нахмурился.
— Эта женщина слишком в тебя верит, — объявил Ладлоу.
— Этой женщине нужна шуба, — вставила я свое слово.
Мы сделали заказ, и я продолжила нужную мне тему:
— Как здорово быть укутанной в меха. В этом животным повезло, не находите? Такой день, как сегодня, им нипочем — природа прекрасно оградила их от суровых условий. Отчего, интересно, люди упрямо продолжают жить в тех краях, где от холода приходится спасаться мехом других животных? Это как-то странно, не правда ли?
— И к тому же дорого, — кивнул Ладлоу.
Скотт купил бутылку брэнди, и мы распили ее на троих. Я справилась с первым бокалом и приступила ко второму, а тема мехов все еще не отпускала меня. Я не могла перестать говорить о шубах: какие виды существовали, кто их носил, какие нравились мне, стоит ли носить их мужчинам. Скотт и Ладлоу иногда вставляли свои замечания.
Когда принесли еду, Ладлоу спросил Скотта:
— Скажи, у тебя уже получилось прочитать новый роман «Главная улица»? Он сейчас пользуется бешеной популярностью. Говорят, Синклер Льюис начинал, как ты, Фитц, — писал популярные рассказы для журналов — и собрал так целую армию поклонников.
— Нет, я до него еще не добрался. — Скотт поджал губы.
— Он был слишком занят, — весело поделилась я. — Трудился, чтобы заработать мне на шубу.
К концу обеда я согрелась всеми возможными способами и чувствовала себя готовой к сопротивлению стихии. Ладлоу удалился на встречу с каким-то консультантом по инвестициям, а мы отправились обратно на Пятьдесят девятую. Я не смотрела по сторонам. Пробиваясь сквозь стену ветра, я болтала о том, какие фильмы мне нравятся, а какие нет, и как я хотела бы попробовать себя на актерском поприще, и чем занимается Таллу, и о чем она мне писала, и что все дома втайне считают, будто она необычная и чудесная, хотя вслух говорят, что она — увы! — сбилась с пути.
— Как считаешь, что в Монтгомери будут говорить обо мне? Готова спорить, пойдут слухи, что я вышла за тебя только для того, чтобы перебраться в Нью-Йорк и дать о себе знать.
— Мне нравится этот сценарий, я в нем получаюсь очень сопереживающим.
— Ох, весь народ там считает, ты — парень что надо. Особенно сейчас. Они просто не любят перемены. И актрис.
— Пришли.
Скотт схватил меня за руку и заставил остановиться футах в пятидесяти от угла. На секунду я растерялась, а затем он потянул меня к двери, и я увидела, что мы стоим у магазина с мехами.
— Что мы…
— Тебе нужна шуба.
— Део, это необычайно мило с твоей стороны, и я знаю, что без умолку о ней трещала, но на самом деле мне просто нужно было глотнуть брэнди.
— А теперь тебе нужна шуба, — возразил Скотт и повел меня внутрь.
О, как же это было восхитительно — закутаться по очереди во все виды мехов самых разных расцветок. Одни просто оборачивались вокруг плечей, другие доходили до талии. Были и варианты пороскошней, прикрывающие бедра. Но домой с нами отправилась совсем серьезная покупка. Сшитая из серых беличьих шкурок, с меховым воротником и широкими манжетами, с большими круглыми пуговицами на талии, эта шуба доходила мне до колен. Стоило ей скользнуть на мои плечи, и стало ясно, что мы созданы друг для друга. Скотт выписал чек на семьсот долларов, словно покупал шубы по семь раз в неделю. А потом мы удалились и прошли еще шесть лишних кварталов, чтобы я могла «опробовать» обновку и, что уж греха таить, похвастаться.
Вернувшись в квартиру, мы расстелили шубу на полу перед камином и занялись любовью прямо на ней, прямо посреди дня. Я пребывала в блаженной уверенности, что у меня есть все, что только можно пожелать.
Глава 17
6 ноября 1920
Моя дорогая Сара!
Твой рассказ о собрании Женского движения почти заставляет меня устыдиться: сама-то я в последнее время только и хвасталась, что книга моего мужа стала самым популярным романом в Штатах в октябре. Умри я сегодня, намоем надгробии написали бы «Гордая жена», а виновницами моей смерти были бы разъяренные феминистки.
Я понимаю, нужно найти себе более серьезное занятие, но ничего не могу с собой поделать. Я и впрямь горжусь им и готова до конца своих дней наряжаться, встречаться с друзьями и рассказывать им о новых чудесных достижениях Скотта.
Кроме того, развлечения — это так весело! Те немногие феминистки, с которыми мне доводилось встретиться, всегда ходят с унылым лицом и в скучной одежде, а их волосам отчаянно не хватает хорошего окрашивания. Может быть, я куплю ящик пергидроля и буду распространять его среди этих несчастных. Хочу внести свой вклад в их дело.
