Николай Дежнев - Год бродячей собаки
— Тебе какой процент?
— Перебьюсь! — хмыкнул Дорохов. — Про мать не забудь…
— Не забуду. — Батон вернул Андрею авторучку, поднялся с лавки. — Пошли!
Электричка, замедлив ход, уже ползла вдоль перрона Савеловского вокзала. Выйдя вместе с другими пассажирами на суетную и бестолковую привокзальную площадь, Дорохов по привычке направился к входу в метро, но Батон потащил его к стоянке такси. Поехали в самый центр города, забитый в этот вечерний час множеством рвущихся из Москвы машин. С безоблачного неба на раскаленную землю низвергались потоки сжигающих все на своем пути солнечных лучей. Плавился асфальт, и шустрые в другое время москвичи, как сонные мухи, тащили свои изнемогающие тела к ближайшему тенечку. Сизые облака свежезагазованного воздуха неподвижно висели в каньонах улиц, заполняя их по самые крыши. Хотелось пить, хотелось к речке, хотелось на природу.
Вывернув с Садового кольца, такси углубилось в лабиринт переулков и остановилось перед старинным, только что отремонтированным особнячком, на светлой стене которого огнем горела табличка с названием располагавшейся в его стенах организации. Разобрать его Дорохов не успел. Прямо из-под колоннады, едва ли не под белы ручки, его препроводили на второй этаж, где и оставили в приятной, кондиционированной прохладе. Внутри здание выглядело даже лучше, чем снаружи: мрамор матово сиял полированной белизной, зимний сад радовал глаз продуманным разнообразием. Появившаяся неизвестно откуда секретарша с формами обольстительными, но гротескно избыточными, проводила Дорохова до дверей кабинета и, как бы невзначай, журчащим голоском наяды напомнила:
— Наш генеральный директор, Семен Аркадьевич Шепетуха, ждет вас!
Когда Андрей вошел в большую, обставленную современной мебелью комнату, щуплый, едва видный из-за полированного стола человечек сделал движение подняться ему навстречу, однако этой имитацией и ограничился. Впрочем, посетителя такое гостеприимство никоим образом не смутило. Без всякого к тому приглашения Андрей пересек начищенное до зеркального блеска пространство кабинета и плюхнулся в ближайшее кресло. Только вытянув перед собой гудевшие от усталости ноги, Дорохов заметил, что со времени их последней и единственной встречи облик Шепетухи претерпел значительные изменения. Теперь над широким, напоминавшим щель почтового ящика директорским ртом пробивались редкие усики, вместо обычного галстука хозяин кабинета носил умеренной расцветки бабочку, несколько скрашивающую его серую, невыразительную внешность. Прямо перед Шепетухой на полировке стола лежали затемненные, с коричневатыми стеклами очки, которые тот и поспешил нацепить на нос.
— Вижу, вы последовали моему совету… — Дорохов бросил ироничный взгляд на Семена Аркадьевича, но тот не счел для себя возможным растрачивать драгоценное время на пустую болтовню.
— Хорошо, что тебя нашли, — заметил он вместо приветствия, провел ладонью по лысому, цвета свежеположенного бетона черепу. — Зовут, кажется, Андреем?..
— Андреем Сергеевичем.
— Так вот что, Андрей, у меня к тебе предложение.
— Шепетуха дернул тонким с красным кончиком носом и вдруг начал строить рожи. — Не обращай внимание, это нервное, — пояснил он. — Ты не хотел бы на меня работать?
— Работать?.. На вас?.. — недоверчиво переспросил Андрей.
— Именно! — подтвердил, не переставая гримасничать, Семен Аркадьевич. — Сейчас в этой стране все на кого-нибудь да работают, хотя, вполне возможно, об этом и не подозревают. Время нынче такое, — развел он руками. — Время шепетух! Самых энергичных и талантливых оно, как на батуте, подбрасывает к богатству и власти.
Семен Аркадьевич выскользнул из вращающегося кресла и, заложив за спину похожие на лапки руки, начал вприпрыжку расхаживать, по лакированному паркету.
— Это раньше Шепетухой можно было помыкать, обзывать его мелкой мразью и держать на посылках, — продолжал он, почему-то говоря о себе в третьем лице. — Теперь пойди, попробуй! Деньги все расставили по своим местам: у кого они есть — тот и прав! А все эти рассуждения о честности и порядочности выдумала интеллигенция, чтобы оправдать собственную нищету. Мы с тобой, Андрей, еще доживем до того времени, когда она вымрет как класс, и слова эти сами собой выпадут из языка за ненадобностью. — Семен Аркадьевич запустил лапку под крахмальную рубашку и с удовольствием, по-обезьяньи, поскреб согнутыми пальцами тощую грудь. — Мне тут на приеме в доме Правительства один чудак в очечках врал, будто человек возвышается работой собственной души. Мол, есть такие, кто, достигнув высот, спускается на Землю, чтобы помочь людям совершить восхождение. Нет, ты представляешь?.. Да какая к черту душа, ты вокруг себя погляди!.. Но и я не оплошал, этак задумчиво ему: извините, говорю, коллега, но, мне кажется, вы недооцениваете роль харизмы! А, знай наших! Профессор сразу увял и еще долго что-то блеял про неизбывную мудрость, что до сих пор живет в русском народе…
Дорохов слушал, пряча улыбку, потом не выдержал, спросил:
— Семен Аркадьевич, а харизма — это как?
Шепетуха от неожиданности опешил.
— А еще взрослый мужик! — произнес он укоризненно. — Ты что, в армии не служил? Там командир сказал, харизмой по столу — вот тебе и приказ! Да и не так уж в нашем языке много слов на букву «х», чтобы все их не знать…
Андрей засмеялся, закинул ногу на ногу.
— Все это хорошо, только мне не совсем понятно, как я должен буду на вас работать? — поинтересовался он, доставая из сумки сигареты. — Вы хотите, чтобы я подсказывал выигрышные номера рулетки?
— Ну, это слишком просто, да и никому не нужно. — Шепетуха взял из пепельницы и разжег начатую уже сигару. — Мало того, что лишает игру всякого смысла, — продолжал он тоном сноба, — в конце концов такое везение всем надоест, и тебя попросту пристрелят. Таковы неписаные законы бизнеса. Твоим способностям, Андрей, надо найти достойное применение. Батон трепал, что ты теперь по электричкам… — Шепетуха презрительно скривился, — книжечки продаешь, сказочки рассказываешь. Это, парень, не твой уровень. Если, конечно, я правильно все понимаю!.. — Семен Аркадьевич коротко и остро взглянул на посетителя. — Слушай, расскажи мне, как у тебя все получается?..
— Что вы имеете в виду? — Андрей изобразил на своем лице удивление.
— Ну, назовем это предсказанием или угадыванием событий будущего…
Дорохов только пожал плечами, прикурил от дешевенькой, прозрачной зажигалки.
— Получается… как-то.
Хозяин кабинета помолчал, однако настаивать на получении ответа не стал, только заметил:
— Книжки у тебя, тем не менее, раскупают, а это значит, что ты обладаешь даром убеждения… — Он двумя пальцами поднес к губам сигару, выпустил в прохладный воздух облако горьковатого дыма. — Что ж, вполне допускаю, что природы этого явления ты и сам не знаешь.
Шепетуха вдруг опять задергался, зачесался, с него разом слетела напускная респектабельность.
— Обдирают, как липку! — пожаловался он. — Всяким там имиджмейкерам по десять кусков плачу, а результата, елы-палы, никакого! Говорят, натуру не переборешь. Таблетки, что ли, начать принимать…
Откривлявшись, Семен Аркадьевич приосанился, речь его опять приобрела плавную размеренность:
— Прежде, чем я приму тебя в штат ассоциации…
— Какой ассоциации? — переспросил тут же Дорохов, но директор лишь поморщился.
— Какая тебе разница! Их у меня как грибов после дождя. Так вот, мне потребуется подтверждение, что ты действительно что-то умеешь…
Шепетуха сделал паузу, однако Дорохов молчал, покуривал, разглядывая своего визави.
— Ты, к примеру, мог бы как-то продемонстрировать свои способности, — предположил Семен Аркадьевич, подвигая собеседника к действию, — мог бы что-нибудь угадать или предсказать!
— Восход солнца вас устроит? — с улыбочкой поинтересовался Андрей. — Завтра утром, в четыре пятьдесят две.
— Шутишь? Я шутки люблю, — широкий рот директора ассоциации расплылся в улыбке, тяжелые веки прикрыли блестящие глазки-бусинки. — Только особенно-то шутейством не увлекайся, я и не таких укорачивал!
Дорохов пожал плечами:
— Одного не пойму, мне-то зачем на вас работать?
— А ты подумай! — холодно посоветовал Семен Аркадьевич. — Сейчас такое время, что каждый стремится к кому-нибудь прислониться, получить в жизни защиту и опору. Вся страна в прогибе, народец сломали об колено. Ты что, один хочешь быть этаким несгибаемым, этаким оловянным солдатиком? Не получится! — Шепетуха зло раздавил сигару в пепельнице. — Подумай, Андрей, подумай. Работа будет чистая, престижная. Машина, квартира, охрана — высшее качество жизни, все как у людей. Через пару дней дашь ответ.
Прежде чем открыть рот, Дорохов долго молчал, рассматривал светлые стены с современными абстрактно-бессмысленными картинами в тонких серебристых рамах.
