Эдуард Тополь - Невинная настя или 100 первых мужчин
- Давай познакомь меня с ним. А он - нет. Я говорю:
- Как так? Я же тебя со своей сестрой познакомила. А он на меня смотрит и говорит:
- Понимаешь, я тут с тобой специально для того, чтобы мой друг приревновал меня. Я говорю:
- К кому? Он смутился и отвечает:
- Знаешь, я хочу, чтобы мой друг увидел меня с то бой, рассказал моей девушке, а она меня приревновала. Я говорю:
- Подожди, ты только что сказал, что хочешь, что бы твой друг тебя приревновал. Тут он начинает нести какуюто чушь, просто чушь… Меня это выводит из себя, я говорю:
- Что ты мне эту мутотень гонишь? А он вдруг становится такой раскисшийраскисший. Я думаю: ладно, хватит вам, голубым, мной пользоваться, сейчас я вам покажу, как надо вести себя с девушкой. Подхожу к охране и говорю:
- Прошу прощения, ребята. Понимаете, у нас воз ник конфликт, не могли бы вы нам помочь? А там два таких бугая сидели - охранники. Они встрепенулись и говорят:
- Да? Какие проблемы? Я говорю:
- Вот этот молодой человек, он невменяемый изза наркотиков. Я видела, как он их употреблял, я просто рядом стояла…
А в этом клубе такой фэйсконтроль строжайший - тебя осматривают, обыскивают чуть ли не до нижнего белья, все сумки проверяют. То есть туда не пронесешь ни спиртное, ни наркотики, ничего. Ну, они взяли этого Федора под ручки и под ножки и выпроводили вон. Он, уходя, смотрел на меня такими просящими глазами, как собака просит хозяина, чтобы тот не выбрасывал ее, а оставил. Конечно, мне это было не очень приятно, но - ничего страшного… И вот именно там, в «Хамелеоне», я после этого инцидента первый раз обратила внимание на девушку. Там была одна брюнетка - она сидела, курила; у нее была сигарета с длинным мундштуком, длинные такие пальцы, - в общем, в ту минуту мне показалось, что у нее нет никаких недостатков. Фигура очень хорошая, одета стильно, поклубному - мне она так понравилась! Я долго стояла, любовалась ею и чувствовала, что чуть ли не возбуждаюсь. Мне захотелось встречаться с ней и чтобы у нас возникли какието отношения… Но мне было стрёмно к ней подойти, мне проще подойти к парню и поцеловать его, чем познакомиться с такой целью с девушкой. И конечно, мы с сестрой ушли из этого клуба без всяких приключений, а наутро началась школа, я стала очень серьезно относиться к учебе, потому что это последний класс и я должна была, просто обязана была поступить после школы в МГУ. Конечно, я знаю, что сейчас в хороший институт просто так, задаром не поступишь. Но я не могу об этом родителям сказать - хотя мой папа меня любит больше жизни и может мне все купить, но он всегда говорит, что всего в своей жизни он сам добился и я должна сделать то же самое. Иначе, он говорит, ты будешь всю жизнь чувствовать себя отвратительно, как будто ты чьето место украла… Короче, он согласен любых репетиторов оплатить, любые подготовительные курсы, чтобы я была готова к любому конкурсу, но только не покупать мне место в университете. Ладно, я стала учиться как одержимая - с утра в школе, а потом с репетиторами, я уже забыла вкус вина и запах мужского тела, но когда в школе мы с девчонками стали строить планы насчет выпускного бала, я сразу придумала одну потрясающую идею. Я сказала:
- А давайте так: утром, на церемонию вручения аттестатов зрелости, все приходим очень строго, даже в такой школьной форме, как в старых кино показывают про школы при советской власти. Такие коричневые платья, белые чулки и белые передники. А вечером, когда все наши ребята придут на бал в вечерних костюмах или даже смокингах, мы, все девчонки, придем в одном нижнем белье. Это будет так прикольно - все просто с ума сойдут! И вот, обсуждая эту классную идею, я прихожу домой, а тут…
36
Помните, я вам рассказывала, как я раньше встречалась с одним мальчиком, с Володей Кириловым. Он вообще великолепный такой - сильный, накачанный, красивый. Но потом мы расстались, разошлись, я его, наверное, полтора года не видела. И вдруг звонок, звонят его родители и приглашают нашу семью на Володину свадьбу. Я долго металась, думала - идти или не идти? Я же понимаю, что без Володиного разрешения они бы нас звать не стали. И ясное дело, не мои родители ему нужны на свадьбе, а я. Но зачем? Я не понимала, зачем он приглашал меня на свою свадьбу. Я думала - или он хочет поиздеваться надо мной и показать: вот смотри, кого ты упустила - меня, такого замечательного! Либо он хочет просто увидеть меня… В общем, запутанная была ситуация. Я у многих спрашивала совета, ехать мне на эту свадьбу или нет. Одни говорили ехать, другие - ни в коем случае. А я решила ехать все равно. И у меня для этой свадьбы было два платья. Одно мне сшили, другое - купленное. Купленное было синее, шерстяное, вязаное, очень симпатичное. А которое мне сшили, было с огромным декольте, приталенное, а внизу, до пола, - на таких обручах. Очень пышное и выглядело потрясающе - светлобежевого цвета, переливалось в темное. А сверху на мне был прозрачный капюшоннакидка, потому что венчание было в церкви, я же не могла с непокрытой головой. И вот на венчании я была в этом одеянии и выглядела просто сногсшибательно - ко мне все подходили и говорили, что я по красоте - вторая после невесты. Для меня это было выше всех комплиментов. А невеста - ее звали Еленой - тоже была восхитительная. У нее было шикарное белоснежное платье, сделанное из роз ручной работы, - очень красиво. Потом, после венчания и перед рестораном, я переоделась в синее платье, и мы праздновали. Тамада нам вообще не давал сесть ни минуты. Мы то пили за жениха с невестой, то за родителей, то за гостей, то за родственников жениха, то за родственников невесты. И все время: сели - встали - выпили, сели - встали - выпили и так далее. После этого была музыка на аккордеоне, и мы пели, как и положено на свадьбах. Потом включили такую музыку, как на дискотеках, и мы стали танцевать. А там были два брата невесты - очень красивые мальчики, одному лет двадцать, другому - двадцать два. И вот все ходят, восторгаются моим вторым нарядом, говорят: «Настя, ты такая стильная! Просто замечательная!» Тут начались танцы, мы стали танцевать, но это же лето, жарко, а у меня платье синее вязаное - если ктото в белом будет ко мне прижиматься, на нем обязательно след останется. Короче, жених с невестой потанцевали, потом невеста кудато ушла. Следующий танец - медленный, и жених приглашает меня. Все сразу зашептались, но жених их осадил, сказал:
- Хватит здесь базар устраивать! И я стала с ним танцевать. Знаете, буквально весь этот танец, который длился не знаю сколько, мы с ним смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Там был оператор с камерой, и я очень боюсь, что на кассете это запечатлено - как мы с Володей молчали и смотрели друг другу в глаза, просто не отрываясь. Правда, потом, когда закончилась музыка, я сказала:
- Желаю тебе от всей души счастья! Дай Бог, чтобы ты был счастлив, чтоб у тебя все было хорошо! Тут он меня обнимает и крепко прижимает к себе. А когда отпустил, то у него вся белая рубашка стала такая, знаете, ворсистая, в темных катышках, потому что мое платье красилось. И он говорит:
- Ой! Ну все, я пойду выйду! И пошел чистить рубашку. А его мама подбежала ко мне:
- Настя, на полотенце, отнеси ему. И я иду к нему, в мужской туалет. А он там стоит без рубашки, в одних брюках. И так как у него очень накачанная грудная мышца и он вообще весь такой накачанный - у него просто кубики такие, а не мышцы, - то у меня даже в глазах потемнело. К тому же мое платье на его теле отпечаталось, мышцы от этого еще рельефнее выглядели. Я намочила полотенце, обтираю его, а он стоит и на меня смотрит. Мы молчим. Просто гробовая тишина, представляете? Он на меня смотрит, и вдруг мы одновременно, в одно и то же мгновение, потянулись друг к другу, начали целоваться. Это была такая бешеная страсть - просто как ураган. Но вдруг дверь с силой открывается, мы испугались, что ктото вошел, и сразу же друг от друга отпрянули. А это был сильный ветер. Это от сильного ветра или от сквозняка все двери в ресторане пооткрывались. Тут Володя хватает меня за руку, мы бежим по коридору, по лестнице, выбегаем из ресторана. А рядом, буквально в пятидесяти метрах, - церковь. И мы бежим к этой церкви - ну просто чтобы подальше от ресторана. Вы представляете, да? Жених без рубашки, в одних штанах, я на огромных шпильках - десять сантиметров, если не больше, и мы бежим, забегаем за церковь. Останавливаемся и начинаем опять целоваться - без слов, без всего, ничего не говоря друг другу. А у меня в голове кружится; «Как же так? Там свадьба! Там невеста!» Но мы все так же молча, без слов, просто целуемся как сумасшедшие. Наверное, за нас все говорили наши глаза. За этой церковью находился очень большой парк. И вот мы в этом парке сидим на лавке минут пятнадцать. Точнее, он сидит, а я на нем, как бы верхом, и опять - всё без слов, без всего, просто поцелуи и страсть безграничная. Потом мы всетаки вернулись в ресторан. Он вошел первым, а я минут через пятнадцать - мне же надо было прийти в себя, у меня только что эмоции были бешеные… Там все опять сидели за столом, пили и кричали «Горько!». Я вижу, Володя целует невесту, но не так, как положено жениху, а только чутьчуть прикасаясь к ней губами. Мне стало так неприятно! Мне хотелось, чтобы он ее обнял и поцеловал со всей страстью - с той, с бешеной, с какой он меня обнимал и целовал. Думаю: дожили, да? За что он девочке праздник портит? Ято уже все в жизни повидала, мне - что? Но такую молоденькую невесту игнорировать? В общем, проходит время, я собираюсь уходить. Мне его мама говорит: Настенька, там, в коридоре, огромная ваза с цветами стоит, ты не могла бы помочь нам забрать цветы? Конечно, - говорю. Выхожу в коридор, а там жених с друзьями курят. И с ними стоят два брата невесты. Я подхожу к ним, а они мне улыбаются. Думаю: эх, а почему бы и нет? И стала с ними общаться, глазки им строить. Но тут Володя, жених, психует, бросает сигарету и говорит: Всё! Надоело! Всё! - разворачивается и уходит. Все ему: Володя! Володя! Постой! Я беру этих братцев за руки и говорю:
