Эдуард Тополь - Невинная настя или 100 первых мужчин

- Папа, едем! Он трогает машину и едет, но медленно.

А они идут за нами всей толпой, и Рома - как раз у той двери, где я сижу. Но я голову так наклонила, чтобы волосы лицо закрыли. Сижу и плачу. Хотя я вам уже сто раз говорила, что я не умею плакать, но это когда у меня с кемто принципиальная разборка. Тогда я не заплачу ни за что! А когда меня вот так ни за что предали и подставили мои лучшие друзья… А Рома руку к стеклу прислонил, и я слышу через стекло, как он говорит:

- Настя! Настя! Девочка моя! Прости меня, Джульетта моя! Я еду и думаю: блин! У меня же завтра день рождения! Ну зачем они мне так жизнь испортили? Зачем? Тут мы с деревенской дороги выехали на шоссе, но папа все же медленно ехал, а я говорю:

- Все, папа, хватит издеваться над людьми. Давай по газам! И он включил скорость. Роман - я видела - еще пытался бежать за машиной, но я отвернулась и от него, и ото всей этой деревни.

33

Я была опустошена полностью, у меня не было ни сил, ничего. С порезанными руками, всё запястье в шрамах, я сидела дома, и хотя я всегда учитываю мнение своих родителей, но тут мне было просто плевать - увидят они или не увидят, что у меня все руки порезаны. И так 26е число я просидела весь день. Мама говорит:

- Ты собираешься отмечать день рождения? А я молчу, просто сижу, как даун, в кресле, только что не раскачиваюсь… Мои родители поняли, что мне плохо, и на следующий день отец дает мне деньги. То есть он хотел подарить мне красивое платье, но я сказала, что хочу сделать пирсинг. И еду прокалывать себе пупок. Ложусь там на кушетку, мне колют какието антибиотики, чтобы не было заражения, прокалывают пупок, и тут я вижу, как у меня по животу льется кровь, такая алая… Боже, я как опять все вспомнила! Это 25е число, эту дискотеку, как я там рыдалаплакала!

Но когда мне сделали пирсинг, я успокоилась и весь день гуляла по городу. Сначала я гуляла с Петром. Он пытался меня порадовать всем, чем мог. И сделал мне классный подарок - такую золотую птичку счастья, как будто это я, а в клювике у нее камень типа Петиного сердца. И он мне сказал: Смотри не разбей его, не урони. Я сказала: Хорошо. После этого, на следующий день, ко мне приезжает моя сестренка из деревни. И рассказывает, что все там изза меня переполошились, все за меня переживают. Хотя ято знаю, что это пятьдесят на пятьдесят - половина моих друзей, а половина тех, кто меня ненавидит и мне завидует. Но тут, конечно, ничего не попишешь и ничего не изменишь… Я решила на все это плюнуть, и мы с сестрой и подружкой пошли в клуб. Это на Старом Арбате, мы пришли туда очень рано, гдето в полдвенадцатого, а там только с часу ночи все веселье начинается. Ну, мы там до часу ночи потусовались, потанцевали и познакомились с хозяином клуба. Он хоть и в возрасте, но пластичный, хорошо танцует, двигается, мы и с ним потанцевали. Я говорю: А можно мы будем на сцене танцевать? Он говорит: Да. И вот вы не представляете, какой у меня был кайф! Мы стали танцевать на сцене. Подружка танцевала в центре, а мы с сестрой по бокам. Это было просто супер!

Когда туда стал приходить народ - а это не молодежный клуб, а для взрослой публики, - то все подумали, что мы настоящие танцовщицы, и говорят хозяину:

- О, какие у вас классные танцовщицы! Вам нужно было их раньше найти, у вас бы тут было больше клиентов… В общем, я свой день рождения отпраздновала на славу и постаралась в ту ночь забыть все свои горести и неприятности. Но буквально назавтра мне позвонил Филипп. Он узнал мой телефон и позвонил мне по межгороду, стал просить прощения, говорить, что знает, что я не спала с Ромой, и просит прощения за все те слова, которые наговорил мне в тот вечер. Ведь когда я там искала ножик в траве, он меня очень сильно унижал, говорил: «Шлюха! Шалава! Ройся в земле, ройся! Там твое место! Я верил тебе, а ты с Ракитиным спишь!…», ну и все в этом роде. А тут он звонит мне и говорит:

- Ты прости меня! Пожалуйста! Я был дурак! Тупой! Настенька, милая, помнишь, я читал тебе стихотворение: «Если умру я, если исчезну - ты не заплачешь, ты б не смогла…» - Он говорит: - Когда ты порезала себе вены, я за тебя очень испугался. Если бы тебя не стало, то я не знаю, меня бы, наверное, тоже не было… Не знаю, было ли это любовным признанием или просто выражением крепкой дружбы между парнем и девушкой, но все равно это было очень приятно. Хотя я уже твердо решила, что больше не вернусь в эту деревню, и не стала поддерживать с ним никаких отношений…

Конечно, рука еще болела, она заживала медленно и месяца два о себе напоминала. Но всетаки до вен я себе не дорезала, и шрамы, слава Богу, зажили. Праздновала я свой день рождения пять дней подряд! И праздновала так долго потому, что мне хотелось просто залить, залить все, что было перед этим днем рождения. Настолько залить, чтобы чаша переполнилась и все забылось. Хм, но, наверное, такого быть не может, не бывает. В тот день, когда мне сделали пирсинг, я шла по улице и думала: вот бы сейчас меня машина сбила - я бы сразу все забыла… Но конечно, не только это мне нужно было забыть, а и другие вещи. Впрочем, жизнь идет, продолжается, поэтому не будем отвечать нашей судьбе на ее ошибки и глупости.

34

Было и хорошее этим летом. В августе мне предложили поехать вожатой в лагерь. Я думаю: ну что мне терять? Поеду. И вот я попадаю на третью смену, мне дают отряд тринадцатичетырнадцатилетних. Эти 25 детей стали моими самыми любимыми, я их просто обожала. У меня было 15 девочек и 10 мальчиков. И настолько они были интересными, подвижными, дружными - гм, я на всю эту жизнь посмотрела другими глазами. Хотя в лагере у нас было как? Начнем с того, что первые ночей пять я вообще не спала. Я ходила и все ночи напролет вытаскивала из кроватей парней своих девчонок. Я даже на час не могла прилечь, чтобы девчонки не оказались в кровати у парней или, наоборот, парни у девчонок. Это меня настолько душило - я вообще не высыпалась. И не то что мне их жалко было - нет, мне просто было бы ужасно, если бы в конце месяца оказалось, что все мои девочки залетели. Думаю: как так, ведь я за них отвечаю!… А поскольку до отправления в лагерь я прошла семинар по антиСПИДу и вообще там с нами все венерические заболевания рассматривали, то и с детьми я стала об этом совершенно грамотно говорить, все им рассказывала и старалась научить предохраняться. Кстати, мои уроки дали результат - вы дальше поймете, что я имею в виду. Если же называть вещи своими именами, то в лагере все спят друг с другом. В отряде девчонки и ребята спят между собой, парни из старших отрядов спят с девчонкамивожатыми, а вожатые спят с начальником лагеря. И этот каламбур меня просто убивал! Поскольку все они не любовью там занимаются, а, извините меня, именно трахаются, как кролики. Наутро, когда убирали территорию, то под окнами находили просто горы презервативов. И самое обидное было то, что больше всего - под окнами нашего отряда! Хотя, может быть, это и был самый главный результат моих бесед и лекций с моими детьми. Да, я их так и называла: «мои дети». Ведь я же обожаю девчонок тринадцатичетырнадцати лет и считаю, что это самый классный возраст! Пусть у меня был горький опыт в этом возрасте, но я ни о чем не жалею, потому что он меня научил многому… Так вот, с девчонками у меня были идеальные отношения и с ребятами тоже. Но было одно «но». Уж не знаю, с каких времен, в лагере был такой закон: к нам постоянно приезжали менты на своих машинах. И девчонки - не потому, что их ктото заставлял, а они сами - садились к этим ментам в машины и уезжали на всю ночь. Такие там были порядки. И мои маленькие Зассыхи мне тоже говорят:

- Пусти нас! Пусти, и все! Они вообщето ко мне на вы обращались, но бывали моменты, когда я хотела, чтобы я им была как мать и сестра. И я им говорила:

- Ну как я могу вас отпустить? Вы поймите: я же всю ночь не усну, если вас не будет! А они:

- Отпусти, и все! И я понимаю, что, если я не буду их отпускать, они будут просто сбегать из лагеря на эти ночные прогулки. А потом эти менты стали и ко мне клеиться, один молодой мент мне говорит:

- Ну давай, зайка, покатаемся! У нас будет ночной патруль, мы поездим везде… Я ему рассмеялась в лицо:

- Я не из твоей категории, мальчик мой! Тебе до меня еще расти и расти! Он был ошеломлен, потому что другая прыгнула бы ему на шею и сказала: «Дада, конечно!» - а я его просто послала. Слава Богу, мои дети хоть предохранялись. Правда, многие девчонки использовали противозачаточные таблетки, а это очень вредно для здоровья в будущем. Но что поделать, не могут же они на взрослого мента сами надеть презерватив и сказать: «Иначе я не буду!»

К тому же, как они мне потом, после поездок, рассказывали, у ментов привычки грубые. Те, кто спал с ментами, говорили, что люди, которые имеют властные профессии, в постели очень жестокие. Они, конечно, не бьют, но применяют силу и садизм. А девочкам это больно и неприятно. И многие после первой же поездки отказывались от этих удовольствий, говорили, что все, приключения закончились, нам больше не надо. И я только радовалась этому - все, они это посмотрели, попробовали и больше не пойдут. Атак, чтобы они сбегали и поутру их не было на линейке, а спрашивали с Насти - нет, это было не для меня. С ребятами я тоже очень много беседовала о жизни, и все наши беседы сводились, конечно, к одному: к влечению мужчины и женщины, как они любят, не любят, как это происходит. Мы чуть ли не проходили всю «Камасутру» от "а" до "я". А девушкам я это рассказывала по той причине, что у них уже был такой возраст, когда им пора все знать. Кстати, они знали, наверное, намного больше, чем мы, потому что каждое новое поколение развивается намного быстрее, чем предыдущее. При этом девчонки больше смотрели на парней, которые старше их, - на вожатых. А ребята липли ко мне. И вы не представляете, какой это был соблазн заняться любовью с четырнадцатилетним мальчиком, ведь я же всегда мечтала, чтобы я была у парня первая, чтобы он потом вспоминал обо мне только хорошее. Но в лагере я себя, конечно, сдерживала и ни с кем, разумеется, не вступала ни в какую интимную связь, хотя поводов было очень много, а возможностей еще больше. Там, например, был один вожатый, он преподавал моим детям физкультуру, делал с ними зарядку. Так вот, утром, когда они делали комплекс спортивных упражнений, я должна была там присутствовать. И я просто любовалась этим парнем, я даже не знаю, с кем его сравнить по красоте. Правда, он был около метр семьдесят пять ростом - считай, невысокий. Но очень сильно накачанный, правильные черты лица, даже греческие такие - ну, очень красивый. Господи, и сколько у меня было возможностей с ним переспать - миллион! Вопервых, я же знаю, что он был ко мне неравнодушен - это было видно по его взглядам, действиям. Когда мы сидели в столовой - а он был в этом лагере с момента открытия, а я только в августе приехала, - то он сразу пересел ко мне, стал со мной общаться, заговаривать. Вовторых, у нас, у вожатых, пьянки там были если не каждый день, то через день обязательно. Мы собирались в одной из палат, садились и начинали пить. Я все время боялась, что перепью и потом не смогу остановиться и сдержать себя. Потому что люди, когда сильно напиваются, то это, вы сами понимаете, очень сильно действует на их эмоции. Потом, после выпивки, мы ходили купаться на речку. То есть у меня была масса возможностей переспать с этим физкультурником. Но - Настя себя сдержала! И я этим горжусь, я горжусь, что во мне не преобладала животная страсть. Хотя, с другой стороны, мне до сих пор обидно - такого парня упустила!… Еще был в моем отряде один мальчик - копия Ромы Ракитина. Глядя на него, я просто не могла не думать о Роме. Первый раз, когда я его увидела, я чуть вообще в обморок не упала. Мало того, что он и внешностью напоминал моего Ромео, он и характером ничем от него не отличался. Я поначалу просто избегала с ним всякого общения - так он напоминал мне Рому, это лето… Кстати, я забыла рассказать одну подробность, У меня, как вы знаете, была мечта отпраздновать свой день рождения с Ромой и Филиппом. Уж не знаю, почему они мне так запали и почему я к ним так привязалась, но я хотела праздновать свой день рождения именно с ними, и больше ни с кем.